– Разумеется, я приму всех, – сказала она и махнула рукой. – Двум смертям не бывать, а с таким войском нам ни один враг не страшен: никто не отважится осаждать Хигфорд.

– Мы не станем долго злоупотреблять вашим гостеприимством, обещаю. – Фульк дал Алену знак, чтобы тот звал людей. – Задержимся только на то время, пока спланируем кампанию.

– Значит, в Бретань вы не вернетесь? Я так понимаю, что убеждать вас оставаться там и жить в безопасности бесполезно?

– Абсолютно верно, – подтвердил он.

Бретань уже сыграла свою роль в этом деле. Там у Фулька было время хорошенько подумать и решить, доживать ли жизнь домашним рыцарем и наемником, слугой и нахлебником дальних родственников или же рискнуть, поставить все на карту и сражаться за свои земли.

– Я уже сделал выбор, тетушка, и если погибну на пути к цели, то быть по сему. По крайней мере, встречу смерть в хорошей компании.

В доме Эммелины Фульк Фицуорин и его отряд остались на ночь и следующий день, а когда вновь опустился вечер и воздух стал прохладным, мужчины облачились в кольчуги и пристегнули мечи.

– Уж не знаю, пожелать ли тебе счастливого пути или слезно просить тебя не уезжать, – сказала тетушка, когда Фульк вдел ногу в стремя и взлетел в седло.

Тени во дворе начали удлиняться, и участки серого наступали на залитые ярким солнцем золотые пространства.

– Лучше первое, – с невеселой улыбкой посоветовал Фульк. – Вы же знаете, что второе абсолютно бесполезно.

Он наклонился и принял из ее рук традиционный прощальный кубок вина, отпил глоток и передал Уильяму.

– Помни, Фульк, ворота Хигфорда всегда для вас открыты.

– Я знаю, тетушка, и очень вам благодарен.

– Не нужно меня благодарить, я уже говорила, – замахала руками Эммелина и промокнула глаза. – Возвращайтесь живыми и невредимыми – вот все, о чем я вас прошу.

– Постараемся. – И он улыбнулся, грустно и нежно одновременно.

Фульк развернул Огонька и направился к воротам. До Уиттингтона было добрых три часа езды, а если ехать окольными путями и тропами, укрываясь от чужих глаз, то и еще дольше. К тому времени как взойдет луна, Фульк хотел оказаться под прикрытием Бэббинвуда – ближайшего к Уиттингтону леса, который лорд Фицроджер превратил в охотничьи угодья. Вот только на этот раз дичь окажется двуногой, а предметом охоты станет сам охотник.

В сером свете раннего утра Гвин Фицморис[17] открыл глаза и некоторое время лежал, прислушиваясь к пению птиц и собираясь с мыслями. Рядом на тюфяке, распространяя тяжелый запах винного перегара, негромко похрапывала Альбруна, вдова лесника. Хотя ей уже перевалило за тридцать лет, она была еще очень хороша собой: высокая грудь, копна роскошных черных волос и пухлые алые губы. Да и брала Альбруна недорого, так что Гвин наведывался ко вдовушке по крайней мере пару раз в неделю. Его отца это веселило, а у брата вызывало презрительную насмешку – небось завидовал.

Гвин потихоньку дотянулся до своих вещей, оделся и выскользнул из деревянного домика, чтобы сполоснуть лицо из бочки с водой. Цепной пес Альбруны заворчал было на него, но узнал и замахал пушистым хвостом. Умывшись, Гвин провел влажными руками по волосам, дружески похлопал собаку и направился к лошади, которую он привязал по другую сторону домика. После ночи постельных утех у молодого человека разыгрался зверский аппетит. В замке сейчас как раз должны доставать из печи горячий хлеб. Юноша взнуздал жеребца, вскочил в седло и, щелкнув языком, двинулся по дороге. Не успел Гвин проехать и четверти мили, как услышал какие-то звуки, похожие на голоса. Он натянул поводья, остановился и прислушался, склонив голову и навострив уши. Звук послышался снова, тихий и трудно различимый. Может, показалось? Да нет, лошадь тоже прядала ушами. Покружив на месте, Гвин направил жеребца в дебри, где плющ сплетался с ежевикой, перемежаясь с поросшими мхом мертвыми ветками.

«Небось какое-нибудь крестьянское семейство с утра пораньше перешло границу заповедного леса и собирает валежник», – предположил он, но тут же отогнал эту мысль. Валежник обычно собирали женщины и дети. Голоса же, хотя и слышались неотчетливо, бесспорно, были мужскими.

Гвин для уверенности потрогал кинжал на поясе. «Это точно не разбойники, – подумал он. – Те не осмелились бы подойти так близко. И уж конечно не валлийцы принца Лливелина. А вдруг все-таки валлийцы? Притаились себе в засаде, ожидая подходящего момента?» Юноше стало не по себе.

Страхи Гвина оправдались, когда он разглядел между стволами тусклый блеск кольчуги, а справа – человека в дозоре. Судя по ссутуленной спине часового, он стоял здесь уже несколько часов, но глаза его тем не менее не утратили зоркости.

«О Господи, да это же…» Гвин в остолбенении таращился на Уильяма Фицуорина, а Уильям Фицуорин уставился на него, поднимая охотничий горн, висевший на плече.

Гвин хлестнул коня, пришпорил его и, не обращая внимания на тут и там торчащие из земли корни и на низко свисающие ветви деревьев, сломя голову помчался в сторону замка.

Выругавшись, Фульк скомандовал отряду: «По коням!» – но вовсе не потому, что намеревался преследовать Гвина Фицмориса. Тот был уже слишком далеко. Просто всегда оставалась опасность, что кто-то случайно забредет в лес и наткнется на них.

– Бог знает, что этот парень делал в самой чаще в такую рань, – сказал Уильям и оскалился. – Эх, жаль, не было у меня при себе лука. Я бы его стрелой выбил из седла. А теперь он поднимет шум и крик, и за нами придут.

– Что будем делать: сражаться или спасаться бегством? – спросил Филип Фицуорин, поднимая кольчужный капюшон, скрывающий его яркие медные волосы.

– Сражаться, – коротко ответил Фульк. – Увы, мы потеряли преимущество неожиданности, но в любом случае надо использовать шанс. Теперь Морис выйдет на охоту чуть более подготовленным, однако не все потеряно. Гвин видел только Уильяма у границы лагеря. Я уверен, он не смог оценить ни нашу численность, ни боеспособность.

– Ты думаешь, он пойдет на нас? – Уильям отвязал своего коня от низкой ветки дуба. – А по мне, так этот тип скорее спрячется за стенами замка, где его трусливая задница будет в безопасности.

– Полагаю, он все-таки вылезет, – тихо сказал Фульк. – И ты, Уилл, зря считаешь Гвина трусом. Да, младший сын Мориса очень хитер и коварен, но наверняка будет драться, если решит, что может победить.

Отвязав Огонька, он сел в седло. Короткая команда, быстрое движение поводьев, и вот уже отряд Фулька двинулся прочь от того места, где они разбили лагерь, направляясь к лесной дорожке. Она вела к замку, до которого оставалось не больше полумили.

Рыцари добрались до опушки, когда солнце уже сменяло свой утренний жемчуг на струящееся золото. Металлические отблески вспыхивали на доспехах воинов, галопом приближавшихся к лесу со стороны замка.