Фульк дал отряду сигнал развернуться и встретить преследователей лицом к лицу. Дорога была пыльной и изрезанной колеями. Места для атаки хватало только для шеренги из четырех человек, что устраивало Фулька, находившегося в меньшинстве.

– Я пообещал королю, что вернусь с вашими головами, отомщу за оскорбление, причиненное ему и его вассалу! – проревел д’Авиньон. Через дыхательное отверстие шлема слова звучали чуть приглушенно.

Мориса Фицроджера с ними не было.

Фульк вытащил меч. Копье годилось для первой атаки, если держать его ровно, но для серьезного близкого боя верхом больше подходили меч и палица, а стременные ремни лучше было подтянуть.

– Значит, ты глуп, если пообещал то, чего не можешь выполнить! – прокричал он в ответ. Его голос звучал четко и мощно, поскольку старый шлем оставлял лицо полностью открытым, не считая наносника.

Солнце палило, отражаясь в завитках кольчуги и превращая их в огонь. Фульк увидел, как д’Авиньон пришпорил жеребца и хлопнул поводьями по его взмыленной шее. Потом увидел, как сам делает то же самое, услышал долгое эхо команды, которую выкрикнул своему войску. Почувствовал, как напряглись и вздыбились мускулы Огонька, а потом внезапно ощутил над пылающими звеньями хауберка поток холодного воздуха. Толчок от столкновения, звон меча по щиту, блеск и скрежет клинка по кольчуге. Фульк прекрасно владел тактикой боя, но и д’Авиньон тоже ему не уступал. Надо метить в ключицу и в плечо. Пусть меч не пробивает кольчугу, но сила удара сломает кости и выведет противника из строя. Как только противник не сможет пользоваться щитом, он станет легкой добычей.

Пот щипал глаза, но Фульку было легче, чем д’Авиньону, чей шлем, защищающий все лицо, на жаре превращался в кипящий горшок. Фульк теснил его щитом и махал мечом, направляя Огонька коленями. Д’Авиньон уклонился, но его ответный выпад оказался неудачным. Фульк воспользовался преимуществом и резко ударил врага под щит. Наемник невольно взвыл от боли, ослабил защиту, и Фульк атаковал во всю силу.

Битва на дороге была яростной, но краткой. После тренировок на ристалищах отряд Фулька сражался как единое целое. Их соперники хоть и были умелы, но не привыкли драться вместе. Каждый бился за себя, и поэтому бойцы Фулька легко справлялись с ними по одному. Разобравшись с д’Авиньоном, Фульк поспешил на помощь Филипу и Стивену, которые бились вдвоем против троих. Первый стремительный удар выбил одного нападавшего из седла, а следующий, тыльной стороной руки, обездвижил второго. Фульк перевел дух. Теперь брату и его приятелю уже не составляло труда закончить работу.

Выкрикивая во все горло боевой клич Фицуоринов, Уильям присоединился к Иво, который расправлялся еще с двумя противниками. Третий наемник сам покинул поле боя и, пришпорив коня, полетел обратно к замку Болдуин.

– Пощадите, я сдаюсь! – закричал воин на вороном фризском жеребце, когда Фульк отрезал противнику путь к отступлению.

Рыцарь бросил меч, скинул с себя щит и поднял руки. Вслед за ним быстро сдались и оставшиеся пятеро. Хотя они и служили Иоанну за деньги, но разумно рассудили, что если умрут, то никак не смогут прийти к нему за жалованьем.

– Убери меч! – рявкнул Фульк Уильяму, который настолько вошел в азарт, что желал биться до смерти. – Ни к чему понапрасну терять время!

По подбородку Уильяма стекала кровь из разбитой губы, куда ему угодила рукоять меча.

– Они отправились нас убивать! – Уильям сплюнул красную слюну. Глаза его горели. – Неужели мы так и отпустим их, целыми и невредимыми?

– Почти невредимыми. – Филип показал на синяки, ушибы и раны, полученные солдатами.

Некоторые раны были неглубокими, как и у членов отряда самого Фицуорина. Другим же ранам наемников предстояло заживать подольше и навсегда оставить на их телах шрамы и увечья. Четверо преследователей погибли.

– Не волнуйся, они за все заплатят, – проворчал Фульк и приказал сдавшимся спешиться. – Заберите у них лошадей, – коротко распорядился он, – и оружие. И кольчуги, джентльмены, мы, с вашего позволения, тоже конфискуем, – указал он мечом. – Не хочется заставлять вас идти пешком – а до замка Болдуин путь неблизкий – по такой жаре в этих тяжелых хауберках. И шпоры, пожалуйста, а то еще споткнетесь. – Он поиграл мечом. Сталь рассыпала солнечные блики. – Поторопитесь, господа, пока я не передумал или мой брат не потерял терпение.

Выбора у наемников не оставалось. С явной неохотой они повиновались приказу. Вскоре два их бывших жеребца были навьючены целой коллекцией хауберков и оружия.

– Теперь можете идти, – сказал Фульк, – и надеюсь, что мы больше не встретимся.

Он не стал ждать, пока солдаты отправятся в пеший поход, и пустил Огонька рысью. Братья и остальные члены отряда двинулись за ним, держа под уздцы захваченных лошадей, с каждым шагом которых трофеи мягко звякали. То был первый подвиг Фулька в качестве предводителя разбойников, и он не знал, смеяться ему или плакать.

– Ну и где Фульк Фицуорин? – обратился Иоанн к дрожащему солдату, который стоял на коленях у его ног.

– Я не знаю, сир. – Наемник вытер струйку крови, упорно сочившейся из рассеченной брови. – Когда погиб Пьер д’Авиньон, я вынужден был спасаться бегством.

– Пьер д’Авиньон мертв? – с недоверием и яростью уставился на него Иоанн.

– Да, сир, и Амис ле Марки тоже.

Иоанн выругался и сжал кулаки. Каждая встреча с Фульком Фицуорином вызывала в памяти унижение той давней партии в шахматы, когда он проиграл вчистую. И проигрывает до сих пор. Да и у Мориса Фицроджера вид тоже был потрясенный и недоумевающий. Он сидел на подоконнике, запрокинув голову, чтобы остановить кровь из носа.

– Такой исход был предсказуем, – тихо, чтобы слова не разнеслись по залу, но твердо произнес Хьюберт Уолтер. – Фульк обладает боевыми навыками почти в той же мере, что и милорд Маршал, и к тому же вы втоптали в грязь его семейную гордость. Я знаю, что в прошлом вы с ним ссорились, но, может быть, сейчас стоило бы проявить снисходительность. Ваш покойный брат Ричард признал права его семьи на Уиттингтон. Забыв давнюю обиду, вы заполучили бы очень полезного сторонника.

– В том, что говорит его высокопреосвященство, есть резон, – согласился Ранульф Честер и удостоился одобрительного кивка также и от Уилла Лонгсуорда.

– Еще не поздно отозвать ваше решение, сир. – Хьюберт призывно протянул к Иоанну руку. – Верните Фицроджеру его подарки и пожалуйте ему взамен Уиттингтона другие земли.

Король злобно смотрел на своих вельмож, чувствуя явный душок измены:

– Вы никак учите меня править?

– Отнюдь, сир. – Опершись на посох, Хьюберт поклонился. – Просто предлагаем вашему величеству здравый совет.

Иоанн стиснул зубы.

– Я не нуждаюсь в ваших советах! И сам прекрасно знаю, как поступить с предателем! – ядовито проговорил он и показал на окно. – Морис Фицроджер принес мне вассальную клятву за Уиттингтон, и это мое последнее слово.