– Мне же нужны помощники, – ее голос прозвучал издалека. Не выдержав давления на веки, мне пришлось закрыть глаза.

– Прощай, Глеб, – негромко сказала я, еле ворочая языком. – Прощайте, Аристарх.

– Пока, егоза, – откликнулся рядом Аристарх, в последний раз меня так назвав. Глеб уже, наверное, уснул.

20 глава.

Голова гудела, а во рту стоял сладковатый привкус усыпляющего газа. Я приподнялась на локтях на твердой койке в медицинском кабинете. В том году мне приходилось тут часто бывать, так что неудивительно, что место оказалось знакомым.

В кабинете никого больше не было. Все ссадины и ранения, полученные в битве, остались при мне. Никто не собирался меня вылечивать. Тогда что я тут делаю?

Стараясь не шуметь, я прокралась к двери и медленно потянула ту на себя. Она поддалась, но прямо за дверью в коридоре ко мне спиной стоял охранник.

Я тихо отпустила ручку и вернулась на кушетку. Меня не заперли, но оставили сторожить. Еще и блокиратор магии поставили – силы совершенно не чувствовалось.

Неужели они узнали о моей замечательной способности сбегать? Вряд ли. Правда, бежать сейчас было действительно некуда. Меня больше не отправят на задания, не заставят убивать, а просто вернут домой. Хотя, стирание памяти уже не кажется такой хорошей идеей. Но ведь, мне ее пока никто и не стирает.

Я решила вести себя как послушная девочка и просто легла на кушетку, не зная, чем еще можно заняться. Спать не хотелось, так что я просто лежала с закрытыми глазами и прокручивала перед собой все события, произошедшие за два года. Я хотела вспомнить каждый кусочек, вытащить из памяти даже самые незначительные детали.

Через час или два (время для меня было чем-то далеким) дверь отворилась. На пороге стояла Марта Сонг в сопровождении двоих охранников.

– Мы нашли твою Комнату памяти, – доложила женщина, окидывая меня взглядом.

А я и забыла о своей просьбе. Даже не думала, что Марта удосужится запомнить меня.

– Иди за мной, – приказала она и вышла в коридор.

Я пошла следом. Охранники пропустили меня вперед и тоже двинулись за Мартой. Мы шли в полной тишине. Только шаги отдавались гулким эхом в пустых коридорах Академии. Здесь уже не было гор трупов, только кровь, камни и гильзы от патронов.

Мне приходилось смотреть себе под ноги, чтобы не оскользнуться.

Мы зашли в Главный отсек. Дверь Комнаты памяти уже была приоткрыта.

– Тебе дается час, – все так же спокойно произнесла Марта и пошла дальше по коридору, предоставив меня самой себе, правда с приставленным охранником.

Я постояла пару секунд в дверях и направилась к компьютеру.

Здесь лежало несколько газет. Судя по всему, все они были из разных миров, и только один заголовок привлек мое внимание.

«Хоуэл Дже, вокалист группы «Герои», погиб в автокатастрофе».

Я вытащила газету из всей кипы и развернула.

На обороте во всю страницу было улыбающееся лицо Хоуэла, еще с длинными волосами, в эстрадном костюме. Парень обнимал за талию какую-то девушку.

Я развернула статью. Здесь было написано совсем немного, больше было фотографий с выступлений и лиц неизвестных мне людей.

«Молодой певец, который пропал несколько месяцев назад, был найден мертвым в своем искореженном автомобиле на обочине трассы. Эксперты утверждают, что в крови певца не найдены наркотические вещества или алкоголь. Виной катастрофы стал мокрый асфальт и плохая видимость. Однако, есть предположения, что певец был убит.»

Некий Акахико писал: «Хоуэл всегда был душой компании. Представить не могу, кому он мог перейти дорогу. У него не было врагов. Изменения с ним произошли несколько месяцев назад. Он свалился с крыши, когда мы репетировали, поскользнулся на бордюре. Упал на тент, растянутый чуть ниже. Повезло. Чуть правее и разбился бы в лепешку. После этого случая он стал сам не свой. Мы всей группой не могли понять, что с ним такого произошло. Стал подозрительным, Юки рассказывала, что ему стали сниться кошмары…»

Мне надоело, и я отложила газету в сторону. Мне и так было ясно, что случилось с парнем. Не стоит забывать, зачем я тут.

Я долго копалась по папкам, чтобы найти нужное мне имя.

Некрасов Аким.

Двойной щелчок мышкой.

– Встаньте в кабину, – как и в прошлый раз потребовал механический голос.

Я поднялась в кабинку, дверка за мной с чавкающим звуком закрылась, а сверху стал опускаться белый туман.

Я оказалась в квартире. Маленький светловолосый мальчик пяти лет от силы, жался к ноге женщины. В дверях комнаты показался тучный мужчина, от которого явно несло спиртным. В его руках ремень зловеще поблескивал пряжкой. Я видела, как мужчина оттаскивает мальчика за волосы от женщины. Ребенок ревет.

Большущая рука с ремнем замахнулась. Женщина закричала и попыталась отобрать мальчика. Удар обрушился на мать. Та упала на пол, прижимая руку к пострадавшей щеке. Лицо мальчика исказилось в немом крике.

– Хватит! – закричала я. Действие продолжалось. – Стоп!

Должен же этот автомат реагировать на голосовые команды.

Люди замерли.

– Продолжить показ? – осведомился компьютер.

– Мне нужны самые счастливые воспоминания Некрасова Акима, – потребовала я.

– Самые счастливые воспоминания. Пять штук. Запустить просмотр?

– Да!

Сначала до меня донесся теплый приятный ветерок. Затем в глаза ударил яркий солнечный свет. Послышалось пение птиц. Я стояла во дворике одного из московских домов. Все тот же маленький светловолосый мальчик копался в песке. Его мама в солнечных очках на пол лица сидела недалеко в тени дерева и читала книгу, периодически поглядывая на сына.

Вдруг ребенок подскочил и замотал головой, словно что-то услышав. Я тоже прислушалась и различила очень тихое слабое мяуканье. Аким сорвался с места и побежал к кустам. Я подошла ближе, чтобы видеть, что он там нашел.

А это был маленький, слабый серый котенок, запутавшийся в какой-то нитке, копошащийся в ветках.

– Давай возьмем его с собой? – попросил мальчишка звонким детским голосом. Он стоял и распутывал бедного котенка от ниток.

Мама подошла ближе и, улыбнувшись, согласилась. Лицо мальчика озарилось радостной улыбкой.

Картинка сменилась. Четырнадцатилетний Аким, стоящий в дверях своей комнаты. Его лицо украшали синяки. А в коридоре двое полицейских, уводящие из квартиры его отца.

– Наконец-то свободны, – едва разлепляя губы, прошептал мальчуган и потер ссадину на щеке, злорадно усмехаясь.

– Стоп! – приказала я, вспоминая, что мне отдали всего час в распоряжение. – Самое последнее счастливое воспоминание Некрасова Акима.