Полухаров ответил серьезно:

– Верю, Веня! Сам подобное часто испытываю.

Карасев прошел к сейфу. Открывая массивную дверь, спросил:

– Ты когда сможешь приступить к работе?

– Послезавтра!

– А завтра дела на прежней службе завершить надо?

– Нет, со службой я сегодня разберусь. А завтра… завтра, Веня, мне предстоит день траурный.

– Не понял!

– Девять дней со дня смерти матери!

Карасев воскликнул:

– Как? Клавдия Николаевна умерла?

– Да!

– Что ж ты раньше не сказал? Хорошая была женщина, очень хорошая, я таких и не встречал больше. Она болела?

– Да! Но не думал, что болезнь смертельна!

– Прошу, Вова, прими самые искренние мои соболезнования. От всего сердца.

– Принимаю! Спасибо!

Банкир закрыл сейф, вернулся к столику, положил на него две пачки стодолларовых купюр:

– Здесь двадцать тысяч баксов. Десять штук – подъемные, десять на достойный памятник достойному человеку.

– Это много, Вень!

– Это нормально! Может, тебе на завтра людей с техникой дать, чтобы все организовал по высшему разряду. Могу и со священником знакомым договориться, что надо, сделает в лучшем виде!

Полухаров отказался:

– Нет, не надо! Сам справлюсь. Да и помощница хорошая у меня есть.

– Ты женат?

– Пока нет! Но, думаю, скоро окольцуюсь!

– Правильно! Тебе душу отогреть надо, после того что государство с тобой делало. Но не будем об этом. Так, заявление напишешь в приемной, передашь Эллочке. На выходе тебя уже ждет начальник службы безопасности, Корнилов Дмитрий Сергеевич. Он передаст в твое пользование новый внедорожник «Тойота» – «Лэнд Круизер»! Советник председателя правления банка должен ездить на приличной машине. В командировки в том числе! Свою же можешь оставить в гараже офиса. Ну все? В среду к тем же 11.00 жду тебя?

– К одиннадцати так к одиннадцати. Буду!

– Тогда еще раз прими мои соболезнования и до свидания!

– Еще раз спасибо, до свидания!

Владимир двинулся на выход.

У дверей остановился. Повернулся:

– Ну ты даешь, Швабра! Кто бы мог подумать?

И вышел в приемную, где Эллочка, уже приподнявшись из кресла, протягивала ему лист бумаги и ручку:

– Возьмите для заявления, Владимир Степанович!

Полухаров усмехнулся:

– Шустрая ты девочка, однако!

Девица стрельнула подкрашенными глазами, блестевшими из-под неестественно длинных ресниц:

– А иначе нельзя при моей-то должности!

– Да? Ну, ну! Тебя учить – только портить!

– Вот это вы правильно заметили, Владимир Степанович. И, кстати, единственный из всего коллектива нашего офиса.

– Польщен!

Оставив заявление, заполучив новенький, черный, упакованный «Лэнд Круизер» и попросив начальника службы безопасности попридержать пока у офиса его «Пассат», Полухаров поехал в офис спецслужбы. Хотя теперь офицерский расчет казался таким мизерным, что его получение можно было отложить на неопределенный срок. Но он обязан приехать. Его будут ждать. Майор взглянул на часы – 12.43. И приедет без опоздания!

Владимир, буквально оглушенный полученной работой, даже предположить не мог, что, подписав заявление о приеме на новую службу, он становится главной фигурой в большой и опасной игре, ставка которой – десятки тысяч человеческих жизней! И ему совсем скоро вновь предстоит встать в строй, дабы спасти эти жизни от медленной, страшной смерти!

Ростов-на-Дону. 2 октября, воскресенье.

Дождавшись хозяйки съемной квартиры, которая, как и обещала, заявилась ровно в 9.00, Карахан передал ей ключи, сообщив, что покидает жилище. Старушка, внимательно осмотрев комнату, вздохнула:

– Жаль. Думала, подольше останетесь. Все трудней сдавать жилье. А жить-то на что-то надо?!

Ваха посоветовал женщине:

– А ты бы переквалифицировалась. В городе много мужчин и женщин, которые желали бы провести время вместе, втайне от своих жен и мужей. Им и надо-то всего пару-тройку часов, чтобы… ну, ты сама понимаешь для чего. В гостиницах светиться опасно, а вот на таких хатах вполне можно. И брала бы по 500 рублей не за сутки, а за час. Поверь, мужики платили бы!

Старушка заметила:

– Так ведь шум поднимется. Соседи будут видеть, как приходят парочки. В милицию пожалуются.

Карахан усмехнулся:

– Видно, в молодости ты не имела любовника. Да часовые клиенты будут делать все, чтобы вести себя тихо, приходить в хату незаметно. Им самим шум не нужен. А милиция? Так ты с ней быстрее сгоришь, сдавая квартиру надолго. Потому как налогов не платишь, не регистрируешь в паспортных столах временных жильцов. А когда впустила в собственную хату своих хороших знакомых, какие к тебе могут быть претензии? И не один суд не даст ментам ордер на проверку твоей квартиры. Не тот случай. Я знаю, что говорю. Со временем тебе стоять на вокзале не нужно будет. Постоянных клиентов заимеешь, и потекут деньги в карман постоянным, безопасным ручейком.

– Да? Хм. А ведь ты прав! Надо попробовать. Да с чего начать?

– Объявление в газету дай. Сдаешь, мол, хату. Оплата почасовая. Кто знает, поймет! Но, ладно, мне ехать пора. А ты подумай над предложением и не тяни время, а то другие опередят. Не зря же говорят: время – деньги!

Попрощавшись со старушкой, оставив ее в глубокой задумчивости, Карахан пешком прошел до стоянки. Выгнал джип и направил его на выезд из города. Миновав крайние городские кварталы, сбавил скорость. Торопиться ему некуда. Хотя и встает Каландин рано, но долго приводит себя в порядок. Да и неизвестно, когда из Шестовского в Ростов должен выехать Мельник. Встречаться с ним Карахан не имел никакого желания. А Масуд не сказал, во сколько помощник бывшего партийного босса покинет хутор.

Но встретиться с Мельником Карахану все же пришлось. Проехав десять километров по дороге, ведущей в Шестовский и далее вдоль Дона к станице, Карахан попал в пробку. Что крайне удивило его. Пробку создавали всего машин пять, с дальномером впереди, но даже это обстоятельство удивило. На этой дороге никогда не было интенсивного движения. И вдруг – пробка, как в городе. Пришлось остановиться. Перед джипом Вахи стояли «Жигули» седьмой модели. К ней как раз подходил по обочине водитель – молодой парень.

Карахан, открыв дверцу, спросил:

– Что там случилось, уважаемый?