Сара пригладила юбки.

– Это меня немного успокаивает, но, боюсь, отец все равно никогда меня не простит.

– Чепуха! Твой отец все забудет, как только посадит на колени своего первого внука. В этом я уверена! – воскликнула Люси.

– Это правда, – поддакнула Касс.

– Маленькие дети – настоящие миротворцы, – сообщила Джейн. – По крайней мере, мне так говорили.

– Прости, что мы не приехали раньше, чтобы успокоить тебя, но мы думали, что молодоженам необходимо уединение. – Люси многозначительно повела бровями. – Но потом я получила твое письмо, и вот мы здесь. Но я не вижу счастливого новобрачного. Где он?

Сару захлестнула волна стыда. Она отчаянно покраснела и опустила глаза. Уклончивыми фразами тут не отделаешься. Придется сознаваться.

– Он… его здесь нет.

Люси нахмурилась.

– Здесь нет? Что ты имеешь в виду? Куда он делся? Вы двое еще должны быть в постели.

И без того красное лицо Сары стало пунцовым. Она прижала ладони к щекам.

Мэг тоже покраснела.

– Люси! – упрекнула подругу Касс.

Джейн Аптон молча закатила глаза и взяла очередной кекс.

– Его не просто нет здесь, – призналась Сара и отвела глаза. – Мы… – Ей стало трудно дышать, и она машинально оттянула ворот платья. – Мы…

– Продолжай, дорогая, – поторопила ее Люси. – Все не может быть так уж плохо.

– Все не только плохо, но гораздо хуже. – Сара жалобно взглянула на подруг.

– О господи! – не выдержала Касс. – Да что случилось, скажи наконец!

– Ты нам абсолютно ничего не должна говорить, – проинформировала ее Джейн, справившись с очередным кексом, – если не хочешь.

– Нет, нет, я хочу. Мне это необходимо. Мне нужен ваш совет, – сказала Сара.

– Все в порядке, дорогая, – произнесла Люси, бросив на Джейн строгий взгляд. – Говори.

– Не слушай, Мэг!

Мэг закрыла ладонями уши, впрочем, не слишком плотно. Сара глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она должна была все им сказать, но ведь не обязательно при этом на них смотреть.

– Мы не вступали в супружеские отношения после венчания.

Кто-то из дам тихо ахнул – она не видела, кто именно. Потом Касс похлопала ее по руке.

– Все в порядке, дорогая, не волнуйся.

Сара открыла глаза, а Люси знаком показала Мэг, что можно больше не закрывать уши.

– Мне так стыдно, – всхлипнула Сара. – Я стала для него ужасной женой, и он… он…

– Что он? – с явной симпатией в голосе спросила Люси.

– Он уехал в Нортумбрию, – с трудом выговорила Сара и в изнеможении опустила голову.

– Что? – Теперь Люси повысила голос. Было видно, что она в ярости.

– Он уехал в Нортумбрию. Сегодня утром, – медленно произнесла Сара, достала из кармана записку и протянула подруге. – Вот. Здесь он все объяснил.

Люси прочитала записку вслух, чтобы слышали все, и сердито прищелкнула языком.

– Трус. – Таков был ее вердикт. – Трус и тряпка. Как он мог сбежать от тебя?

– Я тоже от него достаточно часто убегала, – уныло призналась Сара. – И потом, он не трус. Он сделал то, что я просила.

– Ты просила его уехать? – откровенно удивилась Касс.

– Я же не знала, что он поедет в Шотландию! – закричала Сара. – Просто в нашу брачную ночь я сказала, что больше никогда не хочу его видеть. И он уехал. – Она всхлипнула. – Я сама все испортила!

– Тише, тише, не расстраивайся, – утешила ее Кассандра. – Ты ничего не испортила.

– Совсем ничего, – поддакнула Мэг.

– Нет, испортила! Он бросил меня. И он любит север. Может быть, он никогда не вернется, – сообщила Сара.

Люси, уже некоторое время барабанившая пальцами по столу, встрепенулась.

– Это правда. Он может никогда не приехать, если только у него не будет веской причины.

– Какой причины? – Лицо Сары просветлело.

– Этого я еще не придумала, – призналась Люси, и Сара опять сникла.

– Зато у меня есть другой план, – сообщила Люси, и на ее красивом лице медленно расплылась торжествующая улыбка.

Шотландия

Июнь 1817 года

Кристиан тщательно обтер Оберона и медленно направился к входной двери. «Шотландия в это время года прекрасна, – думал он. – Так много зелени и цветов!» Когда он был здесь последний раз, все было иначе. Мороз, снега по колено, и… Сара.

Проклятье! Он обещал себе не думать о ней, и почти сразу понял, что это обещание невозможно выполнить. Путешествие в Нортумбрию стало пыткой, и четыре дня, которые он провел в поместье, занимаясь делами, тоже нельзя было назвать приятными. Слуги во главе с миссис Гамильтон, вероятно, слышали новость о его внезапном венчании, и были крайне удивлены тем фактом, что он приехал в поместье без жены. Миссис Гамильтон засыпала его таким количеством вопросов, что он стал прятаться от нее. Кому расскажешь – не поверят: виконт прячется от своей экономки в своем же собственном чертовом доме! Очевидная нелепость. Кристиан планировал провести в Беркли-Холле неделю или больше, но сбежал через четыре дня и сломя голову понесся в Шотландию. Там он всегда был счастлив, ощущал себя дома. Но, взглянув на дверь дома и вспомнив свое последнее пребывание здесь, он почувствовал себя глубоко несчастным. Воспоминания о Саре преследовали его, мешали мыслить здраво.

Всю дорогу Кристиан ломал голову над тем, как следует поступить. Как будет лучше для нее? Первое, что приходило на ум, – аннулирование брака. Он был готов и на это, но подозревал, что Сара откажется. Аннулирование брака еще сильнее раздует скандал, в центре которого оказалась ее семья. А именно этого она старалась избежать. Не говоря уже о том, что ее отец, безусловно, вызовет его на дуэль, как только поступит предложение о разводе. Нет. Пожалуй, самым правильным будет написать Саре и спросить, чего она хочет от него. Если она пожелает, чтобы он оставался в Шотландии и Нортумбрии и не показывался в Лондоне, он так и сделает. Кристиан не станет еще больше усложнять ей жизнь. Если Сара пожелает, чтобы он был рядом с ней в Лондоне и помогал сгладить последствия скандала, он вернется. Ведь он уехал только для того, чтобы дать ей время и место. Он поступит в точности так, как она пожелает. Но в глубине души Кристиан очень боялся, что она предложит ему остаться в Шотландии навсегда. Забавно: он теперь не желал того, о чем раньше мечтал. Он хотел быть с Сарой. Там, где она.

Открыв дверь, он не услышал знакомого тявканья Фергуса II. Зато почувствовал запах жаркого. И действительно, на плите что-то булькало, распространяя божественный аромат. На обеденном столе стояла шахматная доска. На столике у плиты подходило тесто.