После смерти Хасана группа мамлюков из Черкесии крепко взяла в руки бразды правления, действуя за спиной слабых и беспомощных султанов. Их казармы располагались в башнях Цитадели, поэтому их стали называть бурджи-мамлюками, от арабского слова бурдж — «башня». В 1382 году черкесский эмир Баркук (1382–1389 и 1390–1399) стремительно возвысился, преодолев череду военных рангов мамлюкской армии, захватил трон и открыл новую эру правления мамлюков.

Бурджи, или черкесские мамлюки, были такими же кровожадными, хваткими и беспринципными, как их предшественники бахри. Более сильные эмиры свергали наследников тех, кто правил раньше, с поразительной жестокостью устраняя соперников. Значительная часть государственных ресурсов уходила на приобретение новых рабов, которые должны были поддерживать режим, но чрезмерный приток плохо обученных и диких рекрутов приносил много новых проблем. Требовалось немало времени, чтобы включить их в систему, а они мгновенно начинали требовать привилегий военной касты. Если новобранцы не получали ожидаемых выгод, они тут же искали себе другого господина, который платил лучше, а потом начинали терроризировать местное население. Рекруты только что свергнутого султана также представляли собой угрозу для следующего правителя, и в большинстве случаев тот покупал новых рекрутов, и круговорот продолжался. На протяжении XV столетия вспышки насилия на улицах Каира между представителями различных группировок мамлюков становились все более ожесточенными, и это подрывало основы государства бурджи.

Изначально черкесские мамлюки были ничуть не лучше любой внешней угрозы для империи, поскольку они вносили постоянную внутреннюю нестабильность. Первый султан бурджи Баркук вынужден был защищать государство от Тамерлана (1336–1405) и его свирепых орд, явившихся из районов современного Узбекистана и опустошивших земли от Дели до Грузии, стиравших с лица земли города и насыпавших курганы из голов побежденных врагов.

В 1399 году Тамерлан захватил владения мамлюков в Сирии, разграбил Алеппо, и султан Баркук решил отступить к Каиру, предоставив Дамаск той же печальной судьбе. К счастью для него, захватчиков прельстил Багдад, занятый ими в 1401 году; армия османов, разбитая при Анкаре на следующий год, отвлекла внимание Тамерлана от Египта, а в 1405 году грозный военачальник умер. Мамлюки вновь спаслись от ярости монголов и наблюдали за тем, как их соперники османы приняли на себя основную тяжесть вражеского удара.

Мамлюкская система управления нуждалась в постоянной смазке, как всякая машина, только при этом условии экономика могла работать без сбоев. Покупая большое количество новых рекрутов, подкупая влиятельных союзников, воздвигая величественные памятники для потомков, сохраняя приверженность роскошному образу жизни, которым мамлюкские султаны прославились по всему Среднему Востоку, они непрестанно нуждались в источниках пополнения казны. Однако повторяющиеся вспышки чумы и голода раз в несколько лет оказывали мощное негативное влияние на экономику страны; доходы падали, и султанам едва-едва удавалось оплачивать счета.

Султан Барсбей (1422–1438) использовал международную торговлю как средство приумножить богатства; он поощрял купцов доставлять из Индии значительные партии товаров в мамлюкские порты на Красном море. Почти все товары, перевозившиеся через Каир и Александрию в Европу, подвергались существенному налогообложению, но султан этим не ограничился и ввел государственную монополию на весьма прибыльную торговлю пряностями. Таким образом он получал высокие доходы, однако со временем его вмешательство привело к тому, что египетских купцов вытеснили из «бизнеса», иностранные торговцы гневались, а народ стремительно беднел. Жадность султана только усилилась, когда наступили тяжелые времена: валюта девальвировалась, инфляция превысила разумные пределы, нарастала коррупция, общественные работы пришли в запустение, а налоги приходилось собирать силой — население воспринимало поборы как грабеж; если добавить сюда конфискации, вымогательство и периодическое мародерство новобранцев-мамлюков, картина станет и вовсе печальной. Александрия, некогда служившая торговым центром Средиземноморья, также пришла в упадок; текстильная промышленность города в начале правления черкесов насчитывала 12 000 ткацких станков, но к 1438 году их осталось лишь 800.

К нищете прибавилась и политическая нестабильность; из 25 султанов, правивших в течение 134 лет черкесского режима, 16 продержались меньше десяти лет. Средняя продолжительность правления остальных девяти султанов примерно равнялась четырнадцати годам, а Каитбей (1468–1496) оказался самым долговечным и успешным из всех. Железной рукой он усмирил враждующих эмиров, установил временную стабильность и добился относительного процветания. Вскоре он смог финансировать общественные работы, включая строительство укрепленного порта Александрии, восстановление лежавшего в руинах древнего маяка, возведение в столице великолепной мечети и мавзолея, украшенных прекрасными орнаментом из арабесок в стиле аблак с золочеными сводами.

Но расцвет черкесского правления оказался кратковременным. К 1480-м годам новые мамлюки Каитбея, набранные впопыхах, чтобы защитить страну от угрозы османов с севера, восстали из-за низкой платы. Бедуины воспользовались возможностью поднять бунт, который некому было подавлять. Смерть Каитбея в 1496 году запустила очередной виток яростной борьбы за власть между кланами мамлюков, что привело государство в состояние коллапса. Султанат выбрался из хаоса при Кансухе II аль-Гаури (1501–1516), но безнадежно отстал от заморских стран в развитии: теперь даже самый одаренный и энергичный мамлюкский правитель не мог спасти ситуацию.

К концу XVI века международный порядок стал быстро меняться; европейские державы стояли на пороге Нового времени, а мамлюкский Египет выглядел настоящей реликвией средневекового прошлого.

Успешное плавание Васку да Гамы вокруг мыса Доброй Надежды в 1498 году открыло новый морской путь из Европы в Индию, в обход Египта. Спад торговли был катастрофическим, португальцы стали преследовать мусульманские корабли в Красном море и Индийском океане. Когда казна заметно опустела, султан Аль-Гаури попытался создать военный флот на обоих берегах Египта, чтобы защитить мамлюкские порты и святые города ислама в Аравии от португальской угрозы. Даже соперники-османы готовы были оказать помощь против европейцев, посылали оружие, порох, древесину, железо и корабельных плотников. Но мамлюки опасались моря, да и в любом случае западные технологии начали заметно опережать восточные. Корабли португальцев строились с тем расчетом, чтобы выдерживать свирепые атлантические штормы; они были оборудованы более совершенными навигационными приборами и обладали намного более мощной артиллерией.

И на суше развитие огнестрельного оружия революционным образом изменило технологию ведения войны, в то время как мамлюки по-прежнему считали ружья недостаточно рыцарственными для боя. Навыки мамлюков как всадников, лучников и бойцов на саблях невозможно было проявить в бою против армии, экипированной огнестрельным оружием; а именно кавалерия была ударной силой и преимуществом мамлюков в войнах. Но Аль-Гаури понимал, что проиграет против артиллерии, а потому начал отливать пушки в литейных цехах Каира в 1507 году; однако вплоть до 1511 года его орудия не выдерживали испытаний шрапнелью и взрывались. Солдаты султана враждебно относились к использованию огнестрельного оружия и тяжелой артиллерии на поле боя, и только в 1511 году был создан отряд аркебузиров, причем состоял он не из мамлюков, а из людей низкого происхождения, которым платили весьма мало, — персов и туркменов, известных как «фальшивое» или «пестрое» войско. Жалобы высокопоставленных мамлюков на расходы на содержание аркебузиров (на деле весьма скромные) привели к ряду мятежей в 1514 году, и отряд так ни разу и не использовали совместно с традиционными мамлюкскими войсками.