Кроме того, 23 ноября 1955 года легализовали аборты. Это был один из сильнейших ударов в спину народа. Отныне женщина имела право убить нерождённого ребёнка, даже не советуясь с законным мужем, отцом ребёнка. Только собственным решением. Утром был ребёнок, вечером — нет. Хотя удивляться нечему: слово мужчины уже ничего не значило в семье победившего матриархата. Эта правовая норма действует и сейчас. Муж, будь он хоть десять раз законным, не имеет репродуктивных прав. Жена может убить его ребёнка, даже не поставив супруга перед фактом, не говоря уже о согласии или несогласии.

Справедливости ради надо сказать, что всё это мракобесие просуществовало относительно недолго (хотя и успело нанести неизгладимый ущерб народу и продолжает наносить до сих пор). Дело в том, что мечты о матриархате (и мировой революции до кучи) были мечтой коммунистов–ленинцев. После смерти Ленина к власти пришёл Сталин. Он обладал имперским мышлением и понимал, что бесструктурное общество есть аморфная ни на что не годная масса, которую разгромит любой враг. К тому же он отдавал себе отчёт, что вся предыдущая цивилизация доказала огромную результативность патриархальной семьи, тогда как «матриархальные» народы выродились либо были завоёваны. Он разбил группу коммунистов–ленинцев во главе с Троцким и примерно в то же время постепенно свернул часть смелых новаций. Направление на промискуитет было отменено, семья осталась — в виде парной, со свободным разводом, отъёмом детей у отца и дележом имущества.

Можно с полной уверенностью сказать, что есть два фактора, которые оказались не по зубам большевикам и которые спасли Россию, хотя и уже на стадии агонии. Эти факторы — высокая нравственность русского народа и его религиозность. Разводы и супружеские измены (в том числе и мужские) считались позором, особенно среди сельского населения. Многодетность продолжала оставаться нормой. Добрачный секс был казуистикой. Фашисты, обследовавшие совершеннолетних незамужних девушек, обнаружили, что более 90% из них — девственницы. Для сравнения: сейчас почти половина 15-летних девочек имеют опыт половой жизни, а среди 13-летних — каждая десятая. Патриархальная семья, закусив губу, сопротивлялась атакам марксистов. Именно вера и нравственность не дали стране скатиться в человеческое стадо с его «первобытным коммунизмом» и промискуитетом, свободным сексуальным рынком и половым символизмом.

Однако выходцы из самого справедливого класса со всей своей неистовостью продолжали ломать «старое». Был введён налог на бездетность. Самое удивительное, что он в большей степени касался мужчин, а не женщин. Наверно, сыны пролетариата искренне верили, что мужчина вполне способен родить, просто тщательно этот факт скрывает. Однако с женщин брали налог, только когда они уже состояли в браке, а с мужчин — и с холостых, и с женатых. Особенно цинично это выглядит на фоне того, что только женщина единолично решает, жить ребёнку или умереть. Муж никак не может воспрепятствовать аборту. Не имеет на это права.

Забежим немного вперёд и скажем, что легализация абортов в СССР за последние 60 лет убила от 200 до 300 млн. (двести–триста миллионов!) нерождённых детей. Это в два раза больше, чем нынешнее население России. От мала до велика.

Существовала ещё одна практика подавления мужчин. Мечта заморских капиталистов в самой невероятной форме реализовалась в стране, где капитализм был запрещён. В советской стране было принято, что мужчина всю зарплату отдаёт жене. Мужчине нет веры, он априори самодур, угнетатель, пьяница. Только женщина умеет правильно распорядиться семейным бюджетом. Жена могла даже официально получать зарплату мужа, переписав её на себя в конторе, где работает супруг. Именно отсюда пошла традиция, когда мужчина отдаёт всю зарплату жене, а сам униженно выпрашивает из своих же денег рупь на сигареты. Или делает заначки, тайком воруя собственные деньги. Такая практика является нормой и поныне, когда частная собственность разрешена в любом объёме. Но мужчину за семьдесят лет так глубоко загнали под шконку, что он уже не понимает, как это можно не слушаться жены.

Традиция матриархальной семьи и общественного матриархата укрепилась ещё одним событием, на этот раз трагическим как для мужчин, так и для женщин. Две мировые войны уничтожили и искалечили десятки миллионов мужчин — самых верных долгу, стойких и умелых, пассионарных, физически и психически сильных. Погибали и женщины, но мужские потери стократно, если не тысячекратно больше. Семьи без отца, где мать была вынуждена быть и бабой, и мужиком, стали нормой как для самих женщин, так и для детей, мальчиков и девочек, которые на всю жизнь впечатали себе в сознание паттерн матриархальной семьи без мужчины и с доминирующей, издёрганной и не совсем адекватной женщиной. Конечно, здесь нет вины мужчин, погибших на полях сражений и в плену, нет вины женщин, которые были вынуждены взвалить на себя мужские обязанности и худо–бедно их выполнять. Это просто факт: две мировые войны, которые вырезали мужское население Европы и особенно России, несказанно помогли феминизму.

У меня нет возражений насчёт того, что советская власть принесла не только распад и разлад. Послевоенная Советская Россия — стабильное, развитое и сплочённое общество. Сильная армия без дедовщины и самодурства командиров. Отличное и доступное образование. Качественная медицинская помощь. Передовая наука. Но главное — спокойная жизнь обывателя, который был уверен в завтрашнем дне и мог рассчитывать на поддержку окружающих. Взаимовыручка была нормой. Даже (или лучше сказать — особенно) межполовые взаимоотношения были совсем иными, нежели сейчас. Женские манипуляции считались постыдными, осуждались. Погоня за богатенькими кавалерами увлекала разве что самую ограниченную часть женщин. Да и мужчины были иными — никому из них и в голову не пришло бы пресмыкаться перед женщиной, вымаливать свидания или покупать женскую благосклонность подарками. Мужчины оставались мужчинами, а женщины — женщинами. Но было это не благодаря, а вопреки марксизму. Впрочем, ортодоксальный марксизм уже во времена Сталина был оставлен за бортом.

Советский Союз первым показал миру, что идеи фемино–центричного общества — вовсе не утопия. В результате Второй мировой войны советская идеология — которая тогда многим казалась победоносной — встретила любовь и понимание множества людей даже в капиталистических странах. Эти люди по своей наивности перепутали: не лозунг был победоносным, не марксизм и даже не Сталин с Жуковым, а народ, простой человек. Но в те времена это было не главным. Социализм с его идеями всеобщего равенства всё больше и больше овладевали умами людей в западных странах. Это была ползучая революция. Даже самым консервативным политикам приходилось уступать медленному, но уверенному давлению социализма.

Правда, всё было обставлено хитрее. Социализм, причём в самом радикальном его виде, сродни троцкизму, был назван либерализмом на том основании, что он якобы освобождает людей от пережитков старого и даёт свободу. Главной декларируемой идеей было всеобщее равенство, что очень хорошо легло на американскую почву. Подмены никто не заметил.

А подмена была, причём в самом шельмовском виде. Равноправие (то есть равные возможности) подменили равенством (одинаковостью и равными результатами). Равенство результата — старый принцип марксизма. Он был тем куском сыра, которым заманивали большевики под свои знамёна народ. Принцип равенства результата был реализован в Советской России сразу после революции. Все получили одинаковые зарплаты, одинаковые койки в общежитиях вне зависимости от того, сколько ты сделал. Лодырь Щукарь имел такое же содержание, как и ударник Размётнов. Выборный голос алкоголика и вора–рецидивиста был уравнен с голосом академика и генерала.