Увидит ли она его здесь? Корделия бродила из залы в залу, но не находила никого. Ее настораживали кровавые отпечатки ладоней на стенах и разбитые зеркала. Кто-то перебил все зеркала до одного. Значит, Донатьен здесь уже побывал.

Она искала его и не находила. Спустя какое-то время ей пришло в голову подняться наверх и зайти в те самые помещения, где когда-то он практиковал свои магические искусства. Вдруг он спрятался там и боится показываться ей на глаза из-за своей ужасающей внешности?

Казалось, длинная лестница поднимается в рай. Но как же мрачно там было! И как пусто. Корделию настораживали даже собственные шаги. Она прошла немного вперед по узкому коридору. Здесь царила та же картина, что и на других этажах. Кровавые мазки на полу и портьерах, разбитые статуи… И осколки многочисленных зеркал. Они множили отражения в миллионы раз и казались пригоршнями дьявольских драгоценностей.

Корделия остановилась, когда увидела впереди две сжавшиеся на полу фигуры. Казалось, что они соединились в любовном объятии, причем весьма страстном, во всяком случае, со стороны мужчины. Женщина в его руках была какой-то безвольной, как тряпичное чучело. Легкое белое платье с рукавами, обвитыми по буфам золотой нитью, казалось, надето на труп. Фероньерка с изумрудом на лбу порвалась. Иссиня-черные волосы, заплетенные в косу с лентами, так сильно напоминали про Анджелу. Только оливковая кожа была частично содрана с лица. Корделия даже не сразу поняла, что мужчина держит в руках труп. Лишь спустя миг она заметила нож в его руке. Он вдруг поднял на нее глаза, и она содрогнулась от ужаса. Лицо было омерзительным и обезображенным, но это были глаза Донатьена.

Он смотрел на нее одну долгую минуту, а потом она сорвалась с места и побежала прочь.

– Она уже не была его невестой, – объяснял ей Марио де Марко, чуть приподнимая простыню над жутко обезображенным трупом, сохранившим на себе следы зверских пыток. – По сути, она не была его невестой никогда. Если бы не мои настояния, он бы и не притворялся, что собирается жениться.

Вернее, если бы не ритуал, сообразила Корделия, но вслух лишь заметила:

– Наверное, ее брат тоже уже мертв.

– Да. И мавр тоже. И какая-то рабыня, которую они привезли с собой из Константинополя. И все, кто был с ними как-то связан. С Анджелой и Винченцо. Все.

– И теперь вы боитесь за себя? – подсказала Корделия.

– И за вас.

Она холодно кивнула, наконец подняв глаза от разрезанного туловища, внутри которого успели попировать раки, скорпионы и рыбы, причем сложно было с уверенностью сказать, мертвой она была или живой во время этого пиршества.

– За меня поздно бояться. Самое страшное уже произошло.

Она хотела идти, но он остановил ее.

– Вас не тронули лишь потому, что я заступился. Я могу рассчитывать на небольшую благодарность с вашей стороны, прекраснейшая.

– Думаю, он вас отблагодарит за нас обоих. – Она вырвала у него руку и ушла. Ей не нужно было его расположение. Донатьен оставлял эту жертву на потом. Тот, кто ждет расплаты дольше всех, больше всех боится. Ее возлюбленный верно рассчитал удар.

Корделия вспомнила, как бродила по острову Мурано, ожидая увидеть его возле башни. Она устала и присела на могилу, где цвела одинокая роза. Что, если это была его могила?

Какой-то карлик тогда рассмеялся над ней и протянул ей эликсир, который спасет от всех переживаний. Она выкинула склянку, но плохие воспоминания остались.

Из дома покойной она успела украсть подвенечный наряд. Сверток с посылкой, которую она опрометчиво отослала назад, никто так и не вскрыл. Она просто его забрала. Это была даже не кража. Она возвращала себе то, что, по сути, всегда принадлежало ей.

Дома она облачилась в свадебное платье и стала ждать Донатьена. Она знала, что он придет сегодня, и он пришел.

Он полоснул ее ножом по щеке. Корделия испустила тихий вздох. Боль и экстаз смешались. Алая кровь закапала на подвенечное платье. На чужое платье! Какая разница? Смерть стерла все границы. Невеста мертва, жених изувечен. А модистка, оставшаяся в живых, готова обвенчаться со смертью. Обвенчаться с ножом в руке чудовища. Ради любви! Все ради любви! Только эта сила движет миром. Любовь стирает все границы, как и смерть. Любовь – это высшая сила. Если ты познал ее однажды, то лезвие, полоснувшее по твоим венам, – наименьшая боль, какая может быть.

Корделия ждала в темноте. Она прикрыла веки, чтобы не смотреть в зеркало. Его отражение там испугало бы ее. Но он сам… Прижимаясь спиной к изувеченному телу, она чувствовала не шрамы, а того, кто и раньше был в этой оболочке. Донатьен? Люцифер? Как его теперь называть? Она мельком глянула в зеркало, скудно освещенное бра, и прошептала одно-единственное слово:

– Изувеченный!

Остров Мурано, столетия назад

Здесь изготовляли лучшее стекло. Искусные поделки из него продавались по всему острову, сверкающие, как слезы русалок. В былые времена Корделия приезжала сюда, чтобы обменять немногочисленные заработанные шитьем монеты на стеклянных дельфинов, миниатюрные подзорные трубы или изысканную бижутерию. Стекло здесь умели шлифовать так, что его практически невозможно было отличить от настоящих драгоценных камней. А какую посуду здесь продавали!

Только в эту ночь собравшимся на острове было не до покупок. Наверняка они жалели, что здесь не продавали самых острых ножей. Благо они взяли их с собой. Возмущенной толпе, подстрекаемой инквизиторами, хватило и вил, и лопат, и граблей, отысканных прямо на острове или отнятых у местных жителей. Для борьбы с дьяволом в ход все шло.

Они ждали определенного часа, чтобы с триумфом нагрянуть в башню, а Корделия пробиралась туда тайком. Используя связи Каитаны, ей удалось отыскать лодку, готовую тайком доставить ее ночью на Мурано. Теперь нужно было действовать решительно.

– Страха нет, – шептала себе Корделия, пробираясь сквозь заросли к его башне, но ее сердце трепетало. Она знала, что Донатьен давно владеет башней на острове Мурано. Как-то раз, когда еще был жив, он привозил ее сюда, и она хорошо запомнила дорогу. Теперь он наверняка притаскивал сюда тех жертв, которых собирался истязать особенно изысканно. Корделия заранее приготовилась к тому, что она увидит внутри нечто жуткое. Бояться нельзя, повторила она себе, страха не должно быть. Даже самого крошечного, иначе она даст Донатьену власть над собой.

В зарослях ухали совы и какие-то другие отвратительные существа. То здесь, то там Корделия замечала карликов, которые злобно скалились на нее, будто хотели поймать. Поэтому она шла вперед как можно быстрее. С одной стороны, ее сильно пугала мысль о безумных низкорослых созданиях, которые вели себя крайне дико и могли вцепиться ей в ноги, с другой – сюда двигалась воинственно настроенная толпа. Она должна была их опередить.

Подумать только, она идет спасать дьявола! Кто бы подумал? Но она-то втайне сознавала, что помогать нужно тем громилам, которые скоро начнут ломиться сюда, а не ему. Уж он-то найдет способ извести их всех. Только боялась она не за них, а за него.