Джеймс встречался с Фрейдом и Юнгом во время их визитов в Америку. Среди его знаменитых учеников можно выделить педагога-теоретика Джона Дьюи и психолога Эдварда Торндайка. Ключевыми работами Джеймса являются «Воля к вере» (1897), «Многообразие религиозного опыта» (1902) и «Прагматизм» (1907).

Джеймс умер в 1910 году в своем летнем доме в Нью-Гемпшире.

Почему первобытные люди в таких подробностях описывали и интерпретировали природные явления, например, восход и заход солнца, смену фаз луны или сезонов? Карл Юнг полагал, что все события в природе были вписаны в мифы и сказки не для того, чтобы просто найти объяснение этим физическим явлениям. Скорее, внешний мир использовали для того, чтобы найти смысл в мире внутреннем.

В то время, когда жил Юнг, все изобилие символов — искусство, религия, мифология, — на протяжении тысячелетий помогавших людям разбираться в загадках жизни, было вытеснено и заполнено научной психологией. Как бы иронично это ни прозвучало, принимая во внимание заимствование терминологии у древних греков, чего не хватало самой психологии, так это понимания психики, или Я человека в более обширном понятии.

Для Юнга целью всей жизни стала «индивидуализация» этого Я, своего рода единение сознания и подсознания человека, для реализации его изначального и уникального предназначения.

Более широкая концепция Я также основывалась на идее о том, что человеческие существа являются отражением более глубоких слоев универсального сознания. Парадокс заключается в том, что мы должны выйти за рамки собственного Я и понять принцип работы коллективного разума, чтобы уловить уникальность каждого человека.

Юнг признавал, что идея коллективного бессознательного «принадлежит к тому классу идей, которые люди первоначально воспринимают как странные, а потом используют как привычные концепции». Ему пришлось защищать свою идею от обвинений в мистицизме. Он также отмечал, что сама по себе идея бессознательного считалась чем-то нереальным до тех пор, пока Фрейд не указал на его существование, и оно не стало частью нашего понимания, почему люди думают и ведут себя так, а не иначе. Фрейд полагал, что подсознание является чем-то личным, спрятанным внутри конкретного человека. Юнг, напротив, рассматривал подсознание человека как часть коллективного бессознательного — врожденной части человеческой психики, которая развивалась не из персонального опыта отдельных людей.

Коллективное бессознательное выражалось через «архетипы» — универсальные формы мышления или ментальные образы, которые оказывали влияние на чувства или мысли человека. Архетипы зачастую никак не соотносились с традициями или культурными устоями, что указывало на их врожденную аутентичность.

Мозг младенца вовсе не похож на чистый лист, он содержит в себе целую программу, настроенную на восприятие образов и символов структуры архетипов. По мнению Юнга, именно этим объяснялась склонность маленьких детей к мечтам: они еще не имеют достаточно реального опыта, чтобы отказаться от удовольствия, которое получает их мозг через символические картинки.

Архетипы выражались в мифах и сказках, а на личном уровне — в мечтах и фантазиях. В мифологии они называются «лейтмотивом», в антропологии — representations collectives (коллективными представлениями). Немецкий этнолог Адольф Бастиан определял их как «элементарные» или «первобытные» мысли, выражение которых он встречал снова и снова в культурах племенных народов. Однако эти символы представляют интерес не только для антропологов: даже если мы не осознаем этого, архетипы влияют на создание и развитие взаимоотношений, играющих важную роль в нашей жизни.

Юнг выделил целый ряд архетипов, включая аниму, мать, тень, ребенка, мудреца, дух и трикстера, так часто встречающегося в мифологии и истории. Ниже мы рассмотрим два из них.

Анима

Анима представляет собой душу в женском обличье. В мифологии она появляется в образе сирены, русалки, лесной нимфы или любой другой формы, которая «сводит с ума молодых юношей и высасывает из них жизнь». В древние времена анима изображалась либо как богиня, либо как ведьма; другими словами, являла собой ту сущность женщины, которая не подчинялась контролю мужчин.

Когда мужчина начинает «проецировать» женский аспект своей души на реальную женщину, та приобретает особую важность. Архетип проявляется в жизни мужчины в виде одержимости, идеализации или восхищении женщинами. Сама женщина не оправдывает подобные реакции, однако ведет себя как объект, в который трансформировалась анима. По этой причине разрыв взаимоотношений может оказать столь разрушительный эффект на мужчину. Для него это равнозначно потери части самого себя, которую он держал вне своего тела.

Всякий раз, когда любовь, фантазии или взаимосопряженность доходят до крайности, мы можем смело утверждать, что оба партнера находятся под воздействием анимы. Ее не интересует спокойная и размеренная жизнь, ей хочется испытать весь накал момента — жизни, в какой бы форме она ни была. Анима, как и любой другой архетип, может прийти к нам в обличье судьбы. Она может войти в нашу жизнь как нечто удивительное или ужасное — в любом из этих случаев ее основная задача заключается в том, чтобы разбудить нас. Впустить в свою жизнь аниму — значит отбросить рациональные идеи о том, как стоит прожить эту жизнь, и вместо этого принять тот факт, что, как говорит сам Юнг, «жизнь одновременно наполнена сумасшествием и смыслом».

Архетип матери принимает обличье чьей-то матери, бабушки, мачехи, свекрови или тещи, медсестры или няни. Он может проявляться в метафорическом образе Богородицы, Софии или матери, которая снова становится девой в мифе о Деметре и Коре. К другим материнским символам можно отнести церковь, страну, Землю, леса, моря, сад, вспаханное поле, весну или колодец. Позитивным аспектом этого архетипа является материнская любовь и тепло, воспетое в искусстве и поэзии и помогающее нам отождествить себя с окружающим миром с самых первых дней жизни. Однако архетип может приобретать и негативное значение — он может предстать перед нами в образе как любящей матери, так и ужасной матери или богини судьбы. Юнг считал архетип матери наиболее важным из всех, поскольку он вбирал в себя черты всех остальных архетипов.