— Анита! — позвал Джейсон, и в голосе его слышаласьнекоторая тревога.

Я обернулась к нему и поняла, что он уже некоторое времяпытается привлечь мое внимание.

— Извини, задумалась.

— Кажется, у нас хвост.

Я подняла брови:

— То есть?

— Когда я чуть не столкнулся с четырьмя машинами, чтобыкоснуться тебя, я увидел машину в зеркале. Она была близко, почти вплотную занами. И чуть не стукнула нас, когда я ударил по тормозам.

— Ну, мы же в густом потоке, сегодня многие едутвплотную.

— Ага. Но все остальные, которые были близко, уехалипобыстрее, как только я остановился. А эта машина все еще за нами.

Я глянула в боковое зеркало и заметила темно-синий джип.

— Ты уверен, что это та же машина?

— Номер я не запомнил, но та же модель, тот же цвет, итам двое мужчин, один блондин в очках, другой брюнет.

Я рассмотрела джип, следующий за нашим. Двое мужчин, темныйи светлый, — вполне может быть случайность. Конечно, может быть, и неслучайность.

— Будем исходить из того, что они за нами следят.

— И что? — спросил Джейсон. — Я отрываюсь?

— Нет, — ответила я. — Срезай через всеполосы и уходи на первый выход, который не ведет к «Цирку». Не хочу приводитьих к Жан-Клоду.

— Почти каждый монстр в этом городе знает, что логовоМастера города — под «Цирком проклятых», — сказал Джейсон, но перестроилсяв другой ряд, приближаясь к полосе съезда.

— Но те ребята за нами не знают, что мы направляемсятуда.

Он пожал плечами и сменил еще две полосы, готовясь съезжать.Синий джип подождал за две машины от нас, пока мы действительно съедем, чтобысъехать вслед за нами. Если бы мы не следили или если бы между нами была машинавыше джипа, мы бы не заметили, как они съезжают. Но мы следили, и машины небыло, и мы заметили.

— Блин, — сказала я, но мне стало теплее. Ничтотак не приводит человека в себя, как активные действия.

— Кто эти люди? — высказал вслух Джейсон то, чтоменя интересовало.

Калеб оглянулся:

— И чего кому-то за нами ехать?

— Репортеры? — предположил Джейсон.

— Вряд ли, — отозвалась я. Я ничего не видела,кроме синей крыши джипа за нами.

— Куда сворачивать? — спросил он.

Я покачала головой:

— Не знаю. На выбор водителя.

Кто это такие? Зачем они за нами едут? Обычно, когда за мнойначинают следить, я знаю, во что я влезла. Сегодня я понятия не имела. Ни одноиз дел, по которым я в данный момент помогла РГРПС, не могло заставить за мнойследить. Хорошо бы, если это действительно репортеры, но какое-то не такоеощущение было у меня от этой ситуации.

Джейсон свернул направо. Одна машина свернула налево, другаянаправо, и синий джип вырулил за ней. На уличных знаках висели флажки —итальянские, со словом «Холм». Жители Холма гордились своими итальянскимикорнями. Даже пожарные гидранты были здесь раскрашены зеленым, красным и белым— как флажки.

Натэниел приподнял голову с моего бедра и спросил:

— Это Белль?

— Что? — спросила я, по-прежнему приклеясьвзглядом к боковому зеркалу.

— Это дневные помощники Белль? — повторил он своимтихим голосом.

Я подумала на эту тему. Никогда я не встречала вампира, укоторого было бы больше одного слуги-человека, но видала нескольких, у которыхбыло больше одного ренфилда. Ренфилдами многие американские вампиры называютлюдей, которые служат им не из-за мистической связи, а как доноры крови,желающие сами стать вампирами. Когда-то, когда я охотилась на вампиров и неспала с ними, я всех людей, имеющих связь с вампирами, называла слугами. Теперья стала лучше в этом разбираться.

— Это могут быть ренфилды.

— А что такое ренфилд? — спросил Калеб.

Он сидел, обернувшись назад, и глядел неотрывно на машинумежду нами и тем джипом.

— Отвернись, Калеб, когда та машина свернет, чтобы вджипе не поняли, что мы их заметили.

Он повернулся тут же, без спора, что для Калеба необычно. Яне одобряю, когда от кого-то послушания добиваются угрозами, но бывает так, чтодругие средства не действуют. Может быть, здесь как раз такой случай.

Я объяснила, что такое ренфилд.

— Как тот хмырь в «Дракуле», который насекомыхжрал, — заметил Калеб.

— Вот именно.

— Класс, — сказал он, и, очевидно, всерьез.

Я однажды спросила Жан-Клода, как называли ренфилдов до 1897года, когда вышла книжка про Дракулу. Жан-Клод ответил: «Рабы». Может, он ишутил, но я больше не рискнула духу спрашивать.

Машина за нами свернула на узкую боковую дорожку, и сразустал виден джип. Я заставила себя не глядеть на него прямо, а только черезбоковое зеркало, но это было трудно. Хотелось повернуться назад и уставиться. Атак как этого нельзя было делать, искушение только усиливалось.

Ничего в этом джипе не было зловещего, как и в тех двухмужчинах, что в нем сидели. Оба коротко стриженные, опрятные, ухоженные, джиптоже вымытый и сияет лаком. Одно только было нехорошо: они так и держались занами. А потом... свернули в переулок. Вот так, без всякой угрозы.

— Блин, — выдохнула я.

— Согласен, — ответил Джейсон, но я увидела, какопустились у него плечи, будто одним этим словом с него снялось напряжение.

— Становимся параноиками? — спросила я.

— Может быть, — отозвался Джейсон, но продолжалсмотреть в зеркало заднего вида не меньше, чем на дорогу, будто не могповерить. Как и я, впрочем, и потому я не стала ему говорить, чтобы следил задорогой. Он и так достаточно хорошо ее просматривал, а я тоже наполовину ждала,что синий джип вот-вот вынырнет и снова поедет за нами. Пошутили, ребята, насамом деле не такие уж мы безобидные.

Но этого не случилось. Мы продолжали ехать по запруженноймашинами улице, пока поворот, куда ушел джип, не скрылся за деревьями истоящими машинами.

— Похоже, они просто ехали в нашу сторону, —сказал Джейсон.

— Похоже, — согласилась я.

Натэниел потерся лицом о мою штанину.

— А ты пахнешь испугом, будто не веришь в это.

— Потому что не верю.

— А почему не веришь? — спросил Калеб, наклоняясьс заднего сиденья.

Я наконец повернулась назад, но посмотрела не на Калеба, асквозь стекло — на пустую улицу.

— По опыту.