ведь почти не покидал пределов Аглианта, а если и покидал, то уходил не слишком далеко.

В этот раз ему безумно хотелось посмотреть на представление бродячего цирка, молва о котором давно уже ходила по всему Королевству. Но королева не отпустила его туда одного, отправив с ним вездесущего Эсгрибура и нескольких слуг. Солон, несомненно, очень уважал лорда Эсгрибура, и этот человек был крайне приятен ему. Но порой казалось, что королева хотела сделать из него телохранителя принца.

Представление прошло на славу – Солон долго улыбался и хлопал в ладоши. Сегодняшний вечер напомнил ему его беспечное детство в Акре, где ему частенько приходилось посещать подобного рода мероприятия.

Народа сегодня на площади собралось отнюдь немало, среди них было немало и знатных людей, если судить по их одежде, но мало кто из них обращал много внимания на принца Энтоэна. Будто бы он был простым зрителем, а нисколько не кронпринцем.

Как обычно – без гномов не могло пройти ни одно представление. Эти невысокие создания отлично жонглировали факелами с огнём, устраивали сцены с шутами и просто меняли декорации. Акробатами же были люди – и их представление тоже не могло не очаровать.

И всё это проходило не менее четырёх часов, за время которых стало скучно не только Эсгрибуру, но и всем членам свиты. Солону, конечно никак не могло это наскучить, ведь он просто обожал цирк!

И, когда уже выступление начало подходить к концу, Солону жутко захотелось отойти в переулок по своим личным делам. В такое время почти все переулки пустовали, так как жители города собрались на главной площади смотреть на циркачей.

Один из переулков, находящийся прямо за высоким зданием чьего-то поместья, пришёлся идеальным вариантом. Солон оглянулся и понял, что здесь никого из посторонних жителей нет.

Но едва стоило ему отвернуться, как кто-то неожиданно схватил его сзади за обе руки. Солон мгновенно понял, что это уличные воришки, но, как только захотел развернуться, нечто слишком крепкое удержало его от этого.

– А что ты думал! – воскликнул чей-то молодой голос сзади. – Что мы воры-карманники? Не ожидал, так ведь?

Солона с силой швырнули на землю, и тот не смог оказать должного сопротивления двум здоровенным парням, что так обошлись с ним. Он почувствовал, что ободрал себе локоть, падая на землю, и порвал одежду, но это смутило его не так, как тот факт, что он угодил прямо в какую-то липкую жижу.

– В чём дело? – успел только проговорить он.

– В чём дело? – проверещал этот человек. – В чём дело? – воскликнул он ещё громче, – Ты ещё смеешь спрашивать об этом, чёртов ты ублюдок!

И Солона кто-то с силой ударил в бок, едва не сломав ребра. Он видел этого человека, и даже отлично знал, где. Во время пиршества по поводу возвращения Энтоэна он подходил к нему и говорил что-то подозрительное. Но Солон уже и забыл, что именно, так как потом появилась Милена и начались любовные приключения.

– Где ты пропадал почти четыре месяца? – кричал парень, облаченный тоже в синий, но уже другой наряд.

– Я казню тебя, – пролепетал Солон.

– Ах, вот как? А не приходило ли в голову, что я могу казнить тебя раньше? Считаешь меня за идиота? Думаешь, что я за такое время смог простить все твои долги?

– Какие ещё долги?

– Какие долги? Ты в своем уме вообще? Никто не забывает про долги барону Арриену! Барон Арриен точно не забывает!

– Барон Арриен, – пробормотал Солон, вспоминая это имя, но так и не смог его вспомнить.

– Да. Я барон Арриен. Если уж ты хочешь познакомиться ещё один раз! И мне кажется, что в прошлый раз мы договорились, что ты принесёшь мне мои деньги!

– Я потерял память… Но я могу всё вернуть, – пробормотал Солон.

– Сможешь вернуть мне две тысячи флоринов? Две тысячи! – воскликнул Арриен.

Даже плохо понимающий в финансах Солон знал, что две тысячи – это сумма внушительная, если не колоссальная. И когда это предыдущий принц умудрился столько поназанимать?

– А где удивление на твоём лице, Энтоэн? Почему не возмущаешься тому, что я прошу не тысячу и двести? Или уже смирился в тем, что я устал ждать и прошу больше?

– Так ты обманывал меня? – предположил Солон. – Увеличивал долг?

– Нет. Ты честно их проигрывал мне. И теперь я просто устал ждать!

– А точно ли я проигрывал их честно? – спросил Солон.

– Ты смеешь мне ещё грубить? – белое лицо Арриена тут же сменило своё выражение. – Кажется, в прошлый раз я сломал тебе нос… Да и зуб выбил… И где твои синяки под глазами? Ты что, примкнул к колдовству? Терпеть не могу! Надо вернуть всё обратно!

И он что есть мочи ударил твёрдым носком своего сапога в лицо Солону. Зубы, похоже, были на месте, но вот нос мигом охватил приступ резкой боли, и из него струей полилась кровь. Неужто, сломал?

– Ну и как тебе? – спросил Арриен, глядя на то, как Солон зажимает себе нос. – Или ты всё ещё надеешься отыграться?

Солон даже и не знал, в какую игру тогда играли Арриен и Энтоэн. Если это вообще была игра.

– Если тебе ещё дорога твоя никчемная жизнь, принц умалишённый, – презренно проговорил Арриен. – То завтра прямо сюда ты приходишь и приносишь две тысячи флоринов! Ты меня понял?

Солон молчал и не хотел ничего отвечать. Он только лишь увидел ногу Арриена, которая снова ударила ему в нос, а после этого и два его охранника принялись избивать Солона.

И когда они ушли, Солон так и лежал, униженный и беспечный и не хотел подниматься. Наследие того предыдущего принца не очень ему понравилось. Теперь он понимал афёру Энтоэна и то, в чем она заключалась. Ему хотелось прямо сейчас прирезать всех Арриенов, его охранников и даже самого принца Энтоэна за то, что он сделал с ним…

Привстав, Солон вытер рукавом кровь, что струилась из носа, и отхаркнул ту, что шла изо рта. Он знал, что скрыть побои ему удастся навряд ли, но и светиться в подобном виде перед многими лордами ему не хотелось.

Поэтому рассерженный принц двинулся в другую сторону, туда, где было гораздо меньше народа, а не как на площади с цирком.

Скрываться Солону пришлось аж до наступления темноты. А в такое время она наступала очень поздно, поэтому принц успел и изрядно проголодаться. Все, кто встречал его по дороге, прямо в лицо смеялись ему, а он не мог ответить, так как был совершенно один.

Когда последние