Истинная сила правителя заключается не в какой-то там короне, а в силе его народа. Истинная корона Ардена… – это сами гильдии. И потому, как Софи только что ахнула, Клэр поняла, что сестра тоже обо всём догадалась. Клэр посмотрела на Софи и кивнула.

– Да, – произнесла Софи сильным голосом, полным надежды. – Нам всё равно нужно идти. Нет времени объяснять! Поспешим. Если призраки проберутся сюда, будет уже слишком поздно. Вы проведёте нас?

– Вперёд, – ответили близнецы одновременно. – За нами.

С помощью Зури и Ляписа сёстры Мартинсон выскользнули из цитадели через один из тайных входов, которым самоцветчики уже давно не пользовались.

Все свободные руки были сейчас снаружи, помогая укреплять непреодолимую стену против натиска надвигающейся тьмы.

Несмотря на свой внушительный размер, Звёздная гора была далеко не самой высокой вершиной Звёздной цепи. Здесь встречались и пики повыше – вершины, круглый год покрытые белыми шапками. До одной из них они могли добраться пешком, им лишь нужно было пройти около двух километров по грязной тропинке, протоптанной козами.

Подъём был крутой, а воздух разрежённый, но обе девочки бежали так быстро, как только могли. Клэр знала, что, если им удастся добраться до вершины и спустить слёзы луны вниз, этого должно хватить.

Иначе никак.

Но.

Каждый вдох, который делала Клэр, пронзал её лёгкие ножом. Она на мгновение остановилась, чтобы перевести дух. Клэр прикрыла глаза козырьком ладони, но зазубренная вершина, казалось, была всё так же далеко. Сколько у них осталось времени, прежде чем призраки доберутся до Горнопристанища? Она нащупала карман своего плаща, вытащила из него подзорную трубу и направила её на Звёздную гору. Отсюда цитадель походила на перевёрнутую чашку, одну из фарфоровых вещиц, с упаковкой которых она как-то помогала папе. На что-то ценное, красивое и очень хрупкое.

Она чуть сместила подзорную трубу и замерла. Прибор можно было не наводить.

Призраки были уже там – у подножия Звёздной горы! А значит… Клэр сдержала крик, осматривая в подзорную трубу весь Арден от края до края.

Куда бы она ни глядела, всюду были следы призрачного ожога. Целые города и деревни дрожащих от холода, посеревших людей. А призракам всё было мало. Они продолжали наступление на Звёздную гору, чтобы довершить то, что, как они думали, было последним желанием их королевы: уничтожить последнего единорога.

Уничтожить Софи.

Но сперва они уничтожат Горнопристанище и самых близких друзей Клэр.

– У нас получится, – сказала Клэр, складывая подзорную трубу. Инструмент при этом щёлкнул, будто соглашаясь с ней. – Вперёд! – Она побежала, но почти сразу же поскользнулась. Тропа, которая прежде была просто влажной, теперь заледенела – призраки подползали всё ближе. Только тогда Клэр поняла, что не слышит шагов позади. – Софи? – Сестра не двигалась. Она стояла спиной к Клэр, продолжая смотреть вниз на самую высокую башенку цитадели, которую затягивало инеем. Клэр не могла видеть лицо Софи, но видела, как напряглась каждая клеточка её тела. Софи держалась абсолютно неподвижно, всё её существо сосредоточилось на друзьях внизу. Она не издавала ни звука, Клэр на секунду показалось, уж не разучилась ли сестра дышать. Только её хвостик тёмных волос с прядкой – млечным путём колыхался на ветру. – Софи! – позвала Клэр. Слово сорвалось с её губ облачком белого пара. – Нужно идти, скорее!

– У нас ничего не выйдет, – негромко ответила Софи, продолжая стоять к Клэр спиной. – Разве что… – И Софи наконец подняла взгляд и посмотрела на Клэр. Тёмные глаза сестры казались слишком большими для её узкого лица. Серебристые ободки вокруг её зрачков словно поймали Клэр на крючок. Теперь уже Клэр стояла чуть дыша. – Клэр? – спросила Софи, всем своим существом превращаясь в вопрос.

Клэр не могла вымолвить ни слова, хотя знала ответ. Она знала его уже очень-очень давно. Ещё до того, как они вскарабкались по лестнице. С тех пор, как она пыталась не замечать, что родители перешёптываются поздно ночью за дверью своей спальни. С тех пор, как она нарочно закрыла глаза на то, что мама с папой отложили работу на всё лето. Возможно, не только для того, чтобы прибрать особняк бабушки Дианы, но и чтобы провести последнее лето всей семьёй.

Когда Клэр отправилась на поиски паутчицы, она уже знала ответ. И она испытала тайное облегчение, когда в последний момент была вынуждена изменить свой вопрос. Потому что, хотя Клэр и знала ответ, ей не хватало смелости в этом признаться. Даже сейчас она не могла говорить об этом вслух.

Существуют вещи, которые даже чудесам не под силу исправить.

Клэр встретилась с Софи взглядом и кивнула.

Нащупав рукой ожерелье, Софи сняла его и положила на кривой пень. Слёзы луны блестели в утреннем свете. Они уже успели вырасти до размера речной гальки и не помещались так легко в её ладонь. В сиреневатых камнях начали проступать бледно-розовые звёзды. Звёзды, которые не так уж сильно отличались от маленького розового шрама на ключице Софи.

Софи посмотрела на неё:

– Клэр… ты уверена?

Клэр знала, что может пойти на попятный. Может остановить всё одним словом. Но она понимала, что нужно им всем: перемена сердца. Так что вместо этого ответила:

– Я справлюсь. – Правда ещё никогда не приносила ей такую боль.

– Люблю тебя, Клэрина, – прошептала Софи. Затем она улыбнулась ей своей бесшабашной улыбкой во все тридцать два зуба. Софи бросилась бежать, и Клэр кинулась за ней, хотя и понимала, что в этот раз ей за ней не угнаться.

Софи двигалась всё быстрее и быстрее, её шаг становился всё шире, всё растянутей. Казалось, она расправляется, словно длинные волосы, выпущенные из хвостика. Разматывается, словно серебристая лента. Раскрывается, словно бутон. Крепнет, словно закалённая сталь. И сверкает – сверкает, сверкает, сверкает, – словно драгоценный камень.

Словно звезда.

Словно солнце.

Вскрикнув, Клэр отпрянула назад, закрывая руками слезящиеся глаза: мир стал ослепительно-белым.

На мгновение всё вокруг будто перестало существовать. Словно свет смёл целый мир вместе с пятью чувствами Клэр. Но откуда-то из этой бескрайней пустоты до Клэр донёсся тончайший из звуков – гудение. Сперва медленно, а затем всё быстрее гудение растянулось и округлилось нотой, превратившейся в мелодию. Музыка устремилась к дыре в форме сердца в груди Клэр… и заполнила её собой.

Радость – быстрая, как ветры, глубокая, как моря, яркая, как все солнца со всех небес из всех миров, – заключила Клэр в тёплые объятия. А вместе с радостью пришла отвага.

Клэр медленно убрала руки от лица. Свет никуда не делся, но в этот раз она отказывалась отводить взгляд. Позволив слезам катиться по щекам, она внимательно всматривалась в алмазную дымку. Клэр приходилось прищуриваться, но всё же ей показалось, что она различила в ярком свете изящно изогнутую шею, волнистую гриву, а затем…