Но Клэр отказывалась представлять. Без Софи рядом это было слишком тяжело.

Софи.

За последние дни Клэр повидала немало единорогов. Они мчались наперегонки по холмам вдалеке, свободные и вольные. Но сердце сестры подсказывало ей, что среди этих лучистых созданий не было Софи. Она не видела сестру с тех пор, как та сбежала со Звёздной горы.

– Я… я думаю, она просто сейчас занята, – ответила Клэр, когда Нэт с Сеной спросили о ней на прошлой неделе за ужином. И это правда. Арден пробыл без единорогов три сотни лет, и всё вокруг требовало их внимания.

– Она вернётся, когда будет готова, – сказала Сена сочувственно. С возвращением родителей юная ковательница стала не такой резкой. Булатные поселились в старом домике Фрэнсиса и, само собой, уже запросили у Надии и совета разрешение официально усыновить Нэта. Клэр провела у них множество уютных зимних вечеров, наслаждаясь семейным теплом. Но большую часть времени она оставалась с Надией в её палатке Плетёного Корня.

Терний, как и Клэр, выбрал остаться в общине Плетёного Корня. Надиа предложила взять его к себе на обучение писарем. Подвигами тут и не пахло, но Терний, казалось, был счастлив приступить к работе. Клэр частенько видела, как он носился с грудами гобеленов и свитков от палатки к палатке, помогая решать вопросы гильдий.

Они с Тернием не особенно много говорили о своей потере. Порой Терний делился с ней каким-нибудь забавным фактом о её сестре, а Клэр иногда удивляла его словами, которые она когда-то слышала от Софи.

Им оставалось только ждать.

Как-то раз, за неделю до инаугурации Надии, Клэр волокла домой мешок алмазов, которые нужно было отполировать в самосветы. Этот подарок Надии преподнесло Горнопристанище, и Зури с Ляписом ясно дали понять за ужином, каких усилий им стоило подобрать камни одинакового размера. Это был щедрый дар. «Вот бы ещё он был чуток полегче… и поменьше», – думалось Клэр.

Петляя между палаток, которых за ночь, казалось, стало ещё больше, Клэр прикидывала, куда она пристроит этот самый подарок. Рядом с вешалками для лётных плащей из Острия Иглы? Возле бочки с компотом из болотной ягоды от земледельцев из Туманной низины?

«А может, – подумала Клэр, – мне передвинуть гобелен из золотых ниток и шёлка, который прислали госпожа Плетёнка, Клео и Лирика. Тот, с портретом бабушки Надии в полный рост?»

За поиском решения этой проблемы Клэр не заметила, как обогнула последний ряд палаток и очутилась перед многокомнатным павильоном Надии. К её удивлению, в палатке горел свет. Должно быть, Надиа закончила со встречами раньше обычно! Как правило, она возвращалась домой глубоко за полночь.

Клэр прошла внутрь и опустила поклажу на пол. Мешок негромко брякнул.

– Бабушка Надиа? – позвала она, но бабушка ей не ответила. А затем…

– Привет, Клэрина.

Каждый волосок на затылке Клэр встал дыбом. Этот голос был ей знаком. И он звучал… абсолютно нормально, разве что местами немного напоминал звон колокольчиков. Она резко развернулась и увидела Софи – Софи с парой ног, парой рук и волосами, забранными в хвостик, – стоящую перед ней.

– Софи! – Она оплела руками шею сестры и почувствовала, как та обняла её в ответ. Клэр разомкнула руки. – Ты это ты! Но ты всё ещё?..

– Я всё ещё единорог, – ответила Софи. – Да, но так я чувствую себя комфортнее всего. Пожалуй, между девочками и единорогами на самом деле не так уж много различий.

И Клэр не могла с этим не согласиться. Но, хотя Софи выглядела почти такой же, вплоть до веснушек у неё на носу, невозможно было не заметить два отличия: серебристые ободки вокруг её зрачков и бледно-розовый шрам у неё на лбу. Последний составлял идеальную пару бледно-розовой звёздочке у неё на ключице.

Но это были пустяки. Объяснить их в мире Виндемирского поместья не составит труда.

– Ты всё-таки сможешь вернуться домой, Софи! – взвизгнула Клэр, что скорее было в духе Лирики, чем младшей Мартинсон. Она быстро перебирала способы, как им замаскировать новый (другого слова и не подберёшь) блеск Софи. – Может, мама разрешит тебе носить линзы, тогда твои глаза никому не покажутся странными. А если ты немного отрастишь чёлку, не будет видно звезду. Хотя, – сказала она, улыбаясь до ушей, – можешь начать носить в школу ободок-единорожку и… – она осеклась. Софи не перебивала её, чтобы с ней согласиться, пошутить, рассмеяться или сказать: «Конечно». Потому что ни о каком «конечно» не могло быть и речи. И едва Софи собралась сделать вдох и открыть рот, как Клэр выставила руку вперёд. – Пожалуйста, – сказала она грустно. Она почувствовала, как по щеке у неё катится слеза, и торопливо её смахнула. – Не будем об этом… не сейчас. – Софи сжала ладонь Клэр. В её прикосновении слышалось эхо великой песни чудес, которой бурлит Арден, и, хотя сердце в груди Клэр по-прежнему лежало камнем, она уже не думала, что оно её раздавит. Вдохнув прохладный, успокаивающий воздух, Клэр смогла заговорить более-менее нормальным голосом: – Так ты собираешься рассказать мне, где всё это время была?

– Вообще-то, – ответила Софи, широко улыбаясь. – Я могу тебе показать.

– Показать? – удивлённо спросила Клэр. – Показать мне что? – Но в это мгновение она услышала лёгкое шуршание. Повернувшись, она увидела, что за время, пока её не было, в палатке появился ещё один шёлковый коридор, ведущий к свежесплетённым покоям.

– В общем, – начала Софи, направляясь к новой тканой двери, – когда я стояла на вершине горы, у меня возникло чувство, что, возможно, ты, я и Надиа не единственные, эм, путешественники в Ардене. Так вот, я доверилась своему чувству, прислушалась и уловила разносимую ветром историю о двух путешественниках. Они появились здесь утром в день Звездопада и принесли с собой наистраннейший рюкзак, который когда-либо видели в Ардене. К несчастью, путешественников преследовала череда неприятностей: за ними гнались Роялисты, они пару раз свернули не туда, забрели в непроходимый лабиринт и тому подобное. Но прежде чем угодить в настоящую западню, эти путешественники успели порасспрашивать местных о двух пропавших детях. Пропавших дочках, если точнее.

Лёгким движением руки Софи раздёрнула штору, и Клэр увидела…

Мужчину в круглых очках, не похожих на те, что делают мастера Ардена, и женщину, кудрявые волосы которой были забраны в высокий пучок.

– Папа! – воскликнула Клэр. – Мама! – И вот уже она летит через всю комнату, бросаясь в объятия родителей.

– Клэр! Клэр! – Они крепко обнимали её вместе с Софи: один большой узел из слёз счастья, смеха, вопросов и любви.

Семья Мартинсон воссоединилась вновь.

В день инаугурации Надии Мартинсон было ясно, светло и холодно. Но Клэр в её многослойном наряде цвета розовых лепестков, небесной синевы и золота нисколечко не замёрзла. Возможно, всё дело было во вплетённых в него согревающих нитях – маленьком знаке внимания, оказанном её прядильщиками и кователями. Но в то же время всё дело могло быть в гордости, которую она испытывала, наблюдая, как Надиа приветствует четырёх магистров. Достопочтенные жители Ардена прошествовали в середину кольца из камней, некогда окружавших каменные изваяния единорога и королевы.