– Что будем делать?

– Сейчас – отдыхать. Сегодня у нас законный выходной. Ты будешь выполнять приказ полковника и сидеть в Текуле тихо, как мышь под веником, а я завтра отправлюсь в Катериновку. Но перед этим… – Алекс выдержал многозначительную паузу, – пошлю-ка я Фелонова в кабак, думаю, сегодня новости до Текуля уже докатились, пусть послушает. А вечером соберемся, решим, как быть дальше.

Основательно выпивший унтер-офицер в сторону офицеров старался не дышать, и язык у него изрядно заплетался, но суть кабацких новостей он излагал довольно внятно.

– Я ж тебе денег на нормальную водку дал, – не выдержал Алекс, – а ты что пил? Куда деньги девал?

– Пропил, – ухмыльнулся Грушило.

– Да у этого кабатчика отродясь приличной водки н-не было, – начал оправдываться Фелонов, – а еще он самогоном из-под прилавка приторговывает, вот его и пили.

– Нашел же пойло, – хмыкнул Гнатов.

– Так подозрительно же, если бы я деньгами сорить начал. Да и шибает его первач сильнее. И язык лучше развязывает.

– И экономия опять же, – вставил свое слово фельдфебель.

– Ну, хе-хе, не без этого, – пьяно хихикнул унтер, но углубляться в данную тему не стал. – Я и говорю, папашу его Даграмом зовут, прозвище – Рыжий. Скотина редкостная, а сынок и того хлеще. Был. Семейка эта всю Джибуту под себя подмяла. В округе его боятся, но не уважают. Нет, не уважают.

– Значит, мстить за него никто не пойдет? – ухватил мысль Гнатов.

– Ну, горячие головы всегда найдутся, – рассудил Грушило, – но народу он соберет немного. На словах поддержат, а как до дела дойдет, все причину увильнуть найдут.

– Да не будет он никого собирать, – решительно влез пьяный унтер, – не дурак он. Только злопамятный – жуть. Пока нас в гроб не загонит, не успокоится. Наймет кого-нибудь для этого дела.

– Это плохо, – высказался Алекс, – может найти хороших бойцов. Надо давить всю эту семейку, а значит, придется все-таки брать Джибуту.

– Придется, – согласился Грушило, – только свои дома они будут защищать отчаянно.

Алекс только плечами пожал.

– Пусть защищают, сила все равно на нашей стороне будет.

Само совещание на этом и закончилось. Фелонова отправили отсыпаться, а сами устроили проводы лейтенанта Магу к новому месту службы. Алекса ожидали новая должность, новое место и новые люди.

Наглаженный парадный мундир, фуражка на сгибе локтя, до зеркального блеска надраенные хромовые сапоги, заученный щелчок каблуков.

– Господин подполковник, лейтенант Магу представляется по случаю назначения командиром третьей роты вверенного вам батальона.

Подполковник Толстокряков попытался натянуть на свою физиономию любезное выражение, но поскольку мускулы его физиономии были к такому положению непривычны, то ее просто перекосило. Вообще-то у подполковника на эту ставшую вдруг вакантной должность была своя кандидатура, из местных. С Верновым он бы договорился, но к прибывшему из столицы выскочке ходить было бесполезно, а тот прислал в батальон желторотого юнца, карьериста и чинодрала, к тому же весьма задиристого и неуправляемого. Однако родственники у сопляка весьма влиятельные, поэтому приходилось изображать любезность.

– Добро пожаловать, лейтенант. А ведь сейчас вы, пожалуй, самый молодой командир роты не только в нашем полку, но и во всей руоссийской армии!

Алексу на это обстоятельство было наплевать, у него были совсем другие заботы. Сообразив, что юнец к долгим разговорам не расположен, комбат поспешил от него избавиться.

– Сейчас вызову врио командира роты капитана Заматаева, он вас введет в курс дел. День вам на обустройство, три дня на прием роты и в… да, в понедельник буду ждать вас обоих с рапортом.

– Я еще с квартирой не определился, господин подполковник. Не подскажете, где можно мой багаж оставить?

– У дежурного по штабу. Он за ним и присмотрит.

Алекс распрощался с комбатом, оставил вещи у дежурного и там же дождался Заматаева.

Капитан Заматаев оказался эдаким среднестатистическим провинциальным офицером. Лет тридцати, среднего роста, средней полноты, с невыразительным среднеруоссийским лицом. Имел он репутацию офицера, с неба звезд не хватающего, но старательного и честного.

– По штату сто шестьдесят восемь человек, по списку – сто двадцать восемь. Четырнадцать в наряде и на различных работах, двое в отпуску, двое числятся больными, в строю сто десять. Один офицер, шестнадцать унтер-офицеров, сто одиннадцать ефрейторов и рядовых.

– Большой некомплект, – заметил Алекс.

– Это только в первом батальоне роты почти по штату укомплектованы, а в остальных батальонах везде некомплект приблизительно на четверть. Давайте я вас сначала роте представлю, затем вы на постой устроитесь, а завтра дела передавать начнем.

Предложение капитана было вполне разумным, и Алекс с ним согласился. Заматаев приказал роте построиться на батальонном плацу.

– Р-равняйсь! Сми-ирна!

Перед Алексом замерла плотная стена серых шинелей с белыми пятнами незнакомых лиц над ней. Пока незнакомых. Недели через две-три он будет знать всех их хотя бы по фамилиям и в лицо, а пока еще это однородная людская масса. Впрочем, нет, не совсем, рожа ротного фельдфебеля офицеру сразу не понравилась, уж больно неприятная рожа. И вообще, на фоне отборных добровольцев из охотничьей команды, нынешние подчиненные выглядели малость неказисто. И ростом пониже и сложением пожиже.

Тем временем представление нового командира роты шло своим чередом.

– Здрав-гав-гав-гос-дин-лей-те-нант!

Ну, вот и познакомились. Далее, по традиции, последовал опрос претензий. Алекс буквально физически почувствовал, как в воздухе разлилось напряжение. Источник этого напряжения определялся без труда – передний ряд, где стояли ротные унтер-офицеры и фельдфебель. Оно и понятно, сейчас был один из крайне редких случаев, когда самый последний солдатик может обратиться к ротному командиру напрямую, минуя все промежуточные инстанции. А что именно он расскажет офицеру, никто из стоящих в пяти шагах унтеров подслушать не мог.

Однако солдаты молчали, хотя Алекс чувствовал, что некоторым из них хочется высказаться. Обмундирование у многих ветхое, сапоги стоптанные, а высказаться никто не рискует. Пару раз он даже сам спрашивал солдат, но оба раза получил один и тот же ответ: «Претензий не имеется, господин лейтенант!» Ну, нет так нет, время разобраться еще будет. Стоп! Магу чуть было не прошел мимо еще одного знакомого лица. Алекс остановился и повернулся к солдатику.

– Рядовой Коновал, – представился тот.

Тот самый Коновал, с которым лейтенант сидел в яме у Хамиди. Алекс с трудом узнал его. Глаза солдатика буквально умоляли, чтобы офицер не признал его публично.

– Претензии есть?