Но не сегодня. Сегодня мне надо позаботиться о нашем спокойном будущем. Отдать долги за прошлое. Разобраться с теми, кто сломал мою Богиню. Да, это ничего не вернет, но, я надеюсь, что мою девочку хотя бы перестанут мучить приступы панических атак.

Выбираюсь из постели, бодрящий душ, одеваюсь, наспех выпиваю чашку кофе и, еще раз взглянув на мирно спящую Тею, покидаю квартиру.

Встречи в банке, с информатором Влада и человеком Димы проходят, как по маслу.

— Если мы посадим обоих Киреевых, это будет громкой сенсацией, — подполковник едва ли не потирает довольно руки. — Здесь действительно убойный компромат. Я сейчас же подключу коллег из ОБЭП, и они дадут этому, — трясет папкой, — ход. Тем временем я займусь младшим. Лично проведу допрос потерпевших. Ждите моего сигнала.

И я жду. Практически весь день, запершись в кабинете, меряя его шагами и не имея сил погрузиться в работу.

И мои ожидания награждаются коротким:

«Добро».

Одно слово развязывает мне руки. Подхватываю пиджак, мобильный и ключи от машины со стола и широким шагом покидаю кабинет, жестом давая понять секретарше, что все дела не сегодня.

С визгом тормозов срываюсь с места и мчу по адресу, указанному в папке Влада на Киреева — младшего.

Паркуюсь подальше от подъезда по определенным причинам и пешком иду к тому, в котором проживает Степушка. В этот момент как раз выходит мужчина с собакой и вежливо придерживает мне дверь, пропуская внутрь.

Не дожидаясь лифта, взлетаю по ступеням на нужный этаж и зажимаю кнопку звонка. По ту сторону двери слышатся шаги, возня, какой-то мат. И пока Степан не спеша идет открывать мне дверь, в голове хаотично проносятся воспоминания. Сломленный и потухший взгляд Богини. Ее первый приступ панической атаки. Ее слезы. Боль. Резкие защитные движения при избиении. Обреченный голос. Первое и единственное фото нашего нерожденного ребенка.

Поэтому едва Степан в одних трусах открывает входную дверь, я, не стесняясь и не сдерживаясь, от души впечатываю кулак ему в нос. Раздается приятный моему сердцу звук ломаемых костей. Киреев делает несколько шагов назад, воя и хватаясь за нос, заливая все вокруг кровью. Одной рукой пытается сохранить равновесие, но все равно заваливается на пол.

— Здравствуй, долбоеб.

Пока Киреев-младший пытается сфокусировать на мне взгляд и понять, кто я такой, из спальни на наши крики выглядывают две голые девицы. Они удивлены, но не выглядят испуганными. И догадываюсь, почему: даже с этого расстояния я могу увидеть их расширенные зрачки и неестественно блестящие глаза.

— Свалили нахрен, если не хотите попасть под раздачу за компанию.

Несмотря на то, что шлюшки под препаратами, они не растеряли остатки мозгов: скрываются в спальне и меньше, чем за минуту, собирают вещи и просачиваются на выход.

— Хакимов, — тянет Степан, садясь на полу и зажимая сломанный нос. — Надо же, какая неожиданная встреча.

— Угу. Надо поговорить.

Не разуваясь, прохожу в квартиру, вцепляюсь в плечо Киреева и волоку тело в гостиную, швыряя на пол лицом.

— Какого хуя?! — взвывает, снова ударяясь носом.

— Я объясню. Все дело в моей невесте. Помнишь такую?

Степан хлопает глазами, жует нижнюю губу, перекатывая язык во рту и наконец растягивает губы в похабной окровавленной улыбке.

— Прикинь, брат, до сих пор не могу ее забыть. Охуенная малышка. Так в ней узко было и горячо…Кончал раз за разом, с удовольствием трахая ее.

Моя выдержка отодвигается в сторону, не мешая ярости брать свое. Она итак слишком долго ждала.

Не понимаю, как, но вот я уже сижу на корточках, раз за разом, четко и безжалостно вколачивая кулак в лицо Степана. Просто бью, куда придется, выплескивая наружу все, что копилось все эти недели. Останавливаюсь лишь, когда этот мудак начинает харкать собственной кровью.

— А теперь послушай, — вытираю руку об валяющуюся на диване футболку Степана и поднимаюсь на ноги. — Сегодня тебя заберут в одно веселое заведение. Уверен, ты оценишь и разбитую мной рожу будешь вспоминать с улыбкой. Раз ты так обожаешь трахаться, то я решил обеспечить тебя сексом на ближайшие лет десять — пятнадцать. И все это потому, что ты считаешь, что имеешь право смотреть на чужих женщин. Пользоваться ими без разрешения и согласия. Ломать жизни. Запомни: все то дерьмо, что произойдет с тобой после того, как я уйду, из-за сломленной Теи. И нашего ребенка.

Я выхожу из квартиры, не обращая внимания на вопли в спину про всемогущего отца, что обязательно сотрет меня в порошок. Эх, мажор, знал бы ты, что конкретно сейчас твой папаша потеет, бледнеет и ссыт от страха, допрашиваемый представителями ОБЭПа.

Выхожу из квартиры и поднимаюсь на пролет выше, закуривая сигарету. Долго стоять и смотреть в окно не приходится: минут через десять прямо напротив подъезда останавливаются две машины полиции. Внутрь входит процессия, возглавляемая тем самым подполковником, с которым я общался сегодня с утра. А через несколько минут Киреева — младшего выволакивают из квартиры. Хорошо хоть штанишки позволили надеть.

— Ну, вот и все. Пизда тебе, Степушка. Счастливых и веселых каникул в СИЗО.

Глава 60

Думала ли я, что когда-нибудь после произошедшего со мной в жизнь снова вернется сказка?

Нет.

Но это действительно так. И это моя реальность. Благодаря Давиду.

Последние две недели он задаривает меня цветами, приглашает на свидания и обеды в разные интересные места, буквально затапливает меня нежностью и заботой. Мы как будто вернулись на семь лет назад, когда были беззаботно счастливы и глубоко влюблены друг в друга.

Но не все так просто. Заключительные заседания по делу Сафронова отнимают много сил — они самые ключевые. Поэтому чаще всего в последнее время вечера мы проводим по отдельности: я буквально валюсь с ног от усталости и засыпаю в самых неожиданных местах. А еще почему-то накрывает апатией, и голова кружится в последние дни. В общем, я больше напоминаю овощ, чем романтично настроенную девушку.

Но оно того