– Все в порядке. – Хиро поднял руку. – Я пойду на север и подожду вас возле станции.

Он слегка сжал мои пальцы, повернулся и пошел к горизонту, увлекая за собой облако тьмы. Нивен неподвижно смотрел ему вслед. Когда тот стал не больше голубого пятнышка, брат повернулся ко мне.

Он открыл рот, чтобы заговорить, но не успел произнести ни слова. Длинное изогнутое лезвие косы коснулось его горла.

– Отпусти девчонку.

Нивен сглотнул, его шея дернулась, и лезвие прочертило на коже тонкую линию. Селянин средних лет сжимал длинную деревянную ручку косы, фонарь он бросил на землю в нескольких метрах позади.

Наверное, я так расстроилась, что ослабила контроль над защитным покровом тьмы, и свет фонаря пробился сквозь него. Теперь нас пытался остановить человек. Я потянулась за часами, но пальцы наткнулись на ткань в пустом кармане. Наши единственные часы остались у Нивена, а он держал на руках ёкай.

Ситуация пока не представляла опасности, но была определенно шаткой. Любой шум или свет заставил бы других жителей деревни прибежать сюда, и, хотя мы могли легко перебить их, я полагала, что кровопролитие расстроит Нивена. Но если я промедлю, селянин может полоснуть сонную артерию косой. Брат-то потом поправится, но хлынувшая кровь обольет кицунэ, та закричит, ее услышат остальные жители, и проблем сразу станет намного больше.

Я вздохнула и достала из рукавов ножи.

– Будь добр, брось косу, или я вставлю тебе по лезвию в каждый глаз, – сказала я, подняв оружие.

– Я не склоняюсь перед убийцами, – ответил мужчина, подтаскивая Нивена ближе. Брат вздрогнул. Он все еще как дурак цеплялся за ёкай, вместо того чтобы выхватить часы.

Я перевела взгляд на кицунэ, прижавшуюся к плечу Нивена. У меня родилась идея. Я направила один нож на Тамамо-но Маэ. Селянин с отвращением усмехнулся, а Нивен бросил на меня убийственный взгляд, как будто я действительно собиралась заколоть девочку прямо у него на руках. Я еле удержалась, чтобы не скорчить гримасу.

Тамамо-но Маэ смотрела на меня серебристыми от лунного света глазами, ее нижняя губа дрожала. Несмотря на то что кицунэ была лишь помехой, которая к тому же могла загипнотизировать брата, ее печальный вид отвлек меня в самый неподходящий момент.

– Так вот каких чудовищ мы впустили с Запада, – бросил мужчина, сильнее прижимая косу к едва успевшей зажить коже Нивена.

– Может, я и чудовище, но родом с Якусимы, – ответила я, крепче стискивая в руках ножи.

Неужто и вправду все замечают во мне чужестранку? Похоже, окружающие пытаются свалить мои недостатки на родословную, а я просто сразу появилась на свет плохим человеком.

Мужчина откинул голову назад и рассмеялся, обнажив пожелтевшие зубы.

– Японцы не угрожают детям ножами.

– Только сносят головы подросткам.

Нивену было почти сто лет, но селянин этого не знал.

Брат начал переносить вес кицунэ, пытаясь незаметно освободить левую руку. Я хотела крикнуть, чтобы он бросил девчонку и схватил часы, но Нивен вел себя так, будто та разобьется от падения с высоты меньше метра.

Фермер заметил движение и дернул косу, рассекая кожу на шее брата. Кровь окрасила алым горло и воротник. Нивен бросил ёкай и схватился за лезвие голыми руками. Сцена слишком затянулась.

Двумя быстрыми шагами я преодолела расстояние до селянина и вонзила нож ему в грудь. Тот с криком выпустил косу, и Нивен, закашлявшись, упал вперед.

Я не дала мужчине шанса закричать, схватила за горло и толкнула в грязь, а затем приставила лезвие к его левой глазнице.

– Мне придется выколоть тебе глаза по очереди, – спокойно сказала я, – но не волнуйся, обещание я сдержу.

Я навалилась ему на горло, селянин задрожал от ужаса. Теплая кровь пропитала мой подол, мужчина бился все слабее, его глаза начали закатываться. В последние минуты жизни он видел перед собой не девушку с Запада, а девушку, которая с ним покончила. Вокруг меня клубилась смерть. Кожа стала полупрозрачной и натянулась, красные вены вздыбились на руках, словно змеи. Я отшатнулась, чтобы вонзить нож мужчине в зрачок, и представила, как это будет ощущаться: мягкое чавканье, дрожь от криков. Никакой пощады.

Кто-то схватил меня за руку и дернул назад. Кость звонко хрустнула, Нивен повалил меня на землю. Я в ярости вскочила, запястье со щелчком встало на место. Один взгляд на застывшего селянина подсказал, что брат заморозил время.

– С ума сошла? – заорал он.

Будь я человеком, его ярость могла бы меня испугать.

– Я же тебя спасала, неблагодарный…

– Да он бы сдался задолго до того, как ты попыталась выколоть ему глаза! – крикнул Нивен. – Сначала бабушка, а теперь старый селянин? Ты что, собираешься убивать любого, кто косо на тебя посмотрит?

– Не я прикончила старуху!

Но Нивен только больше разозлился.

– Конечно, нет! За тебя все сделал твой любимый Хиро, а он ну никак не может поступить плохо.

Мое лицо горело, темнота заволакивала зрение, угрожая затянуть вниз. Я наконец-то нашла человека, который разделял мои чувства, но Нивен видел в нем только чудовище.

– Не притворяйся, что понял наш разговор. – Я шагнула вперед.

Нивен не отступил и, вопреки ожиданиям, даже не вздрогнул.

– Я понял все, что нужно, – ответил он. – Понял, что Хиро каким-то образом убедил тебя нарушить ради него правила Идзанами. А ведь если кто-то вправду заботится о близком, то ни за что не подвергнет его подобному риску.

– Я нарушила правила из-за тебя! – Я указала на кицунэ.

Нивен подхватил ее на руки, та немедленно превратилась в лису и вскочила ему на плечо, уткнувшись мордочкой в шею.

– Я беспокоюсь не о себе, а о спасении невинной жизни! Потому что так правильно! Этот шинигами использует тебя, а ты потеряла голову и ничего не замечаешь!

– Перестань называть его «этот шинигами», как будто это оскорбление! Поэтому Хиро тебе не нравится, да? У него «слишком черные глаза» или еще какой-то бред.

Нивен закатил глаза, и у меня даже пальцы дернулись от желания придушить его.

– Ты же знаешь, что это не так.

– И откуда мне знать?

– Да ты всю жизнь со мной живешь! – Нивен запрокинул голову и прикрыл глаза дрожащей рукой. – И ты – шинигами! И это нормально!

– Ах, так, значит, теперь я уже не собирательница, а шинигами? Ты как флюгер на ветру: меняешь мнение, когда тебе выгодно.

– Так ты же сама этого хочешь! – Голос брата разносился по окрестным полям. – Притворяешься, что родилась шинигами, а о своей второй половине забыла!

– Я не хочу быть половиной! – Я наконец шагнула к Нивену и толкнула его. Лисичка заскулила и спрыгнула вниз, спрятавшись за ногами брата. Горячие слезы жгли мне глаза. Я верила: Нивен никогда не причинит мне боль – и как же сейчас ненавидела его за то, что заставил меня плакать. – Я просто хочу быть чем-то законченным, а не половиной кого-то. Может, здесь ко мне станут относиться как к целому.