Рябинова отходила от сменщика все дальше, но речевой аппарат у нее переклинило, поэтому она не могла издать ни единого звука.

Зато санитар, пришедший на работу, не унимался:

– Красавец-то какой! Даже без фуфайки гуляет. Давай, дуй наверх. Подожди, Николай. Что это на спине у тебя? Ты когда и где так поранился?

Коленька повернулся к санитару. Теперь Семен смог увидеть кровавые разводы не только на спине, но и на груди.

– Ох!.. – Его заклинило на полуслове. – Дорогой мой, да тебе надо срочно прилечь.

– Он опасен, – наконец-то промямлила Рябинова, взвизгнула и унеслась в сестринскую.

В голове санитара щелкнул тумблер.

Он решительно подошел к психу, взял его под руку и спокойно проговорил:

– Коленька, пойдем баиньки.

Квалифицированный санитар спецучреждения не ожидал, что не сможет сразу сдвинуть с места худющее израненное тельце.

– Кушать хочется… опять, – грустно поведал недавний человек-овощ.

– Я тебе принесу, – спокойно проговорил санитар, увлекая подопечного к запертой решетке, за которой начиналась лестница, ведущая на второй этаж.

– Ага, – тихо согласился самый легкий экспонат кунсткамеры, спрятанной у подножия Уральских гор.

В это время по коридору, мимо палаты, где лежала раненая Карпатова, бежали три мужика, измученные непосильной нагрузкой, выпавшей на их плечи. Они рысцой ворвались в вестибюль и увидели жуткую картину. Семен, ничего такого не подозревая, вел под ручку Коленьку к лестнице на второй этаж.

Санитар на ходу достал ключи и по-житейски так обернулся. Мол, кто там еще? Он увидел Иртышного с окровавленным топором в руке, Вестового с ружьем, Ковальски с ломом и дробовиком, закинутым за спину. Такая дивная картинка заставила его сжаться.

Очень вовремя.

В следующее мгновение он уже летел в стену со скоростью реактивного снаряда.

Коленька угрожающе завыл и прытко ретировался через входную дверь.

Странно, но никто и не стремился его остановить. По ходу дела он еще и замок вышиб. Ну да ладно. Ушел, вот и хорошо. Иртышный на выдохе опустил вскинутый было топор и приблизился к Семену. Тот кое-как собирал себя после непродолжительного полета. Дело происходило аккурат под доской объявлений. Это такая штука прямоугольная из пробки, к которой можно кнопочками бумажки прикалывать.

– Как это? – спросил Нестеров, потирая ушибленную поясницу и морщась.

Он с трудом восстанавливал себя в пространстве, поглядывал на инструменты, явно побывавшие в работе.

– Куда это?..

Иртышный хотел было описать ситуацию. Но тут щелкнул символический запор.

Из сестринской показалась Рябинова и заявила:

– Вы чего?! Там Серафима Ильинична! – Она тыкала пальцем обратно, в том самом направлении, откуда только что прискакала эта гвардия.

– Как? Где? – спросил Иртышный, пытаясь понять суть дела.

– Лизка мать свою случайно ножом пырнула! Она к вам побежала. Не уследили мы. Мать искала ее, и они столкнулись, – прокричала Рябинова. – Я «Скорую» вызову!

Иртышный бросился к палате.

– Заблокируйте вход чем-нибудь! – озадачил он товарищей по несчастью.

Дочь сидела у кушетки, на которой лежала мать, и раскачивалась из стороны в сторону словно маятник. На что-то большее у нее просто не было сил.

Доктор скользнул глазами по телу, увидел нож.

«Печень! Глубоко. Как же это?»

Он опустился на пол, встал на колени около нее.

– Серафима!..

Она посмотрела на него как маленькая нашкодившая собачка.

– Нет, не говори ничего. Лежи. Мы вывезем тебя отсюда.

«Пока машина приедет да довезет ее до Челябинска. Может быть, и получится».

Из-за переживаний, свалившихся на его голову всего за пару часов, доктор на минуту вырубился. Он просто сидел, взяв Серафиму за руку, и молчал. Лизе даже показалось, будто Аркадий Петрович вдруг уснул.

Вбежали санитары и Ковальски.

– А, чего? – Доктор очнулся.

– Все сделали! – услышал он.

– Его надо убить! – выкрикнула Лиза.

– Как? – не мог взять в толк запыхавшийся Семен.

На помощь ему пришел напарник по смене.

– Ему надо голову отрубить, – проговорил Вестовой негромко, но четко.

Лиза в подтверждение его слов тут же закивала и сказала:

– Это я во всем виновата. Я думала, они выздоровеют. Я только хотела ногу вылечить.

– Да, но вместо того чтобы заразиться самой, ты решила поставить опыты на людях. – Иртышный был беспощаден. – На других. Хотела посмотреть, будет ли результат.

– Вот! – Она заревела, начала тыкать в него огрызком руки, обмотанным окровавленными бинтами. – Тебе мало, да?!

Старенькая Нина Валерьевна подошла к ним и обняла несчастную калеку, пострадавшую от собственной авантюры.

Появилась Рябинова и заявила:

– Машина будет через тридцать минут. Раньше никак.

Иртышный решил провести совещание. Мужики вышли в холл, расположились на диванчике и креслах. Закурили тут же. Не в сад же выходить.

– Нам надо нейтрализовать Коленьку как можно быстрее, до того как здесь появятся врачи, – заявил доктор.

– На улице стемнело. Вряд ли мы найдем его там. – Ковальски давно вернул себе самообладание, а потому был единственным, кто не курил.

Вестовой глянул на письменный стол, вынесенный ими в тамбур и закрывающий центральный вход, и поспешил поддержать его:

– Аркадий Петрович, да и патронов-то у нас нет.

Иртышный стукнул себя кулаком по лбу и полюбопытствовал:

– Ну а куда вы собирались?! – Он поочередно испепелил взглядом Ковальски и санитара. – Трудно было в карман патронов насовать?!

– Да кто же знал… – промычал Вестовой.

– Помолчите! – попросил разошедшийся врач и перевел взгляд на уголок с вешалками на стене, огороженный стальными прутьями. – Идите в подсобку, притащите оттуда ножовку по металлу, электроточило и переноску, – приказал он Неверову и Вестовому.

Мужики все поняли без лишних слов. Доктор предлагал сделать пики из подручного материала.

– Да, – поддержал его охотник. – Топор и лом не очень годятся.

– Может, его приманить чем-нибудь? – предложил Егор Федорович.

– Я вас прошу, – не унимался Иртышный. – Несите инструмент. Хватит болтать!

Мужчины сходили в подсобку и стали быстро выпиливать из решетки стальные прутья. Как только новый стержень извлекался из сварной конструкции, они тут же заостряли его конец на электроточиле. Затем доктор – самый хилый, к тому же начальник, не ножовкой же ему махать – наматывал изоленту на рукоятку. Получалось острое и относительно легкое полутораметровое оружие, управляться с которым было куда проще, чем с тяжеленным ломом.