Кормильцев же умудрился оторвать руку у второго наркомана и интенсивно пожирал ее.

Ковальски стоял точно перед дверью, а Вестовой – сбоку. Они стреляли крест-накрест. Охотник прицелился в спину дворника, а санитар – в Кормильцева.

Картечь ударила в грудь каннибала и бросила его на стену. Вторым выстрелом Вестовому удалось обездвижить мутанта, но в голову попасть он не смог.

С дворником получилось намного хуже. Первый выстрел в спину заставил мутанта отпустить безжизненное тело парня и бросил его к открытому окну. Второго попадания он ждать не стал, дернулся в сторону, подпрыгнул и рванул в ночь. Дядя Саша двигался так быстро, что поляк даже не был уверен в том, что попал в него.

Стрелок подошел к окну и посмотрел вниз. На дорожке у здания корчился от боли дворник. А добить его нечем!

– Патрон! – закричал Ковальски, поворачиваясь.

Кисть Вестового скользнула в карман быстрее перепуганного таракана. Охотник ловко поймал патрон, брошенный ему, и воткнул его в ствол. Когда он снова посмотрел вниз, стрелять уже было не по кому.

Столяров с тяжеленным ломом наперевес снова оказался в первых рядах. Он подбежал к не дышащему Кормильцеву и попытался воткнуть плохо заточенный конец лома тому в голову. Металл скользнул по черепу, пробил ключицу и вошел в тело сантиметров на тридцать.

Парнишка-наркоман сидел рядом на полу и трясся в агонии. Из того самого места, где еще недавно была рука, кровь била тугой струей, обильно заливала пол. Когда Иртышный подсел к нему, тот уже ничего не понимал.

Доктору не составило труда определить, что пострадавший безнадежен. Он не стал пытаться остановить кровотечение. Бесполезно. Невозможно. При столь глубокой травме и огромной кровопотере жить ему осталось не более пяти минут. В такие мгновения Иртышный ненавидел себя за собственную беспомощность.

Доктор сильно ошибся. Аж на четыре минуты и пятьдесят секунд.

Бедняга пытался что-то произнести, но не смог. Голова его завалилась набок, и он умер.

В это время мужики схватили Кормильцева за ноги и растянули его на полу. Лом из тела они так и не вынули. Мало ли, вдруг придется пошевелить внутренние органы.

– С его кровью поосторожнее, – предостерег врач, поднимаясь от тела. – Если кровь попадет на вашу слизистую, тем более в рану, вы станете носителями бактерий. – Иртышный резко выдернул лом из тела Кормильцева и отошел в сторонку, чтобы кровь не забрызгала ему ботинки. – Возьмите. – Он передал железяку Столярову. – Под краном не мыть! Простыней протрите. Затем идите на кухню и прокалите над газовой горелкой.

– Один не пойду, – заявил Столяров.

– Ладно, обойдемся пока тряпками.

Голова шахтера вдруг дернулась. Он открыл глаза!

– Бей его! – заорал Иртышный, бросаясь к топору, лежавшему рядом с умершим наркоманом.

Столяров тут же вогнал лом в тело мутанта. Раздался хруст. Голова психа дернулась. Его тело обмякло.

Иртышный без промедления и раздумий схватил увесистый топор. Одного удара оказалось мало. Ему потребовалось размахнуться не менее полудюжины раз, чтобы отделить голову от туловища. Потом Иртышный сдернул наволочку с подушки и аккуратно протер ею сперва лезвие, перепачканное в крови, а потом и топорище.

Мужики смотрели на него с большим пиететом.

– Вот так и будем бить врага! – высказался психиатр. – Время терять нельзя. В двух палатах психи привязанные лежат. Надо бы навестить их.

– А как же дворник с дистрофиком? – спросил Вестовой.

– Пусть пока бегают. – Доктор покрутил топором. – Леонид, как с патронами?

Ковальски хмыкнул и ответил:

– Никак. Всего один остался.

– Значит, вы с Егором Федоровичем спускаетесь вниз, на пост медсестры. Наберете мать Рыжова. Вот ее визитка. Попросите, чтобы она дала вам номер начальника службы безопасности. С ним на охоте были, помните? Пусть он берет своих людей, побольше оружия и едет сюда. Глядишь, они из своего элитного поселка подоспеют на час раньше милиции. А мы с санитаром Столяровым пойдем восстанавливать биологическое равновесие.

Идея разделиться Вестовому не понравилась, но Иртышный настаивал на своем:

– Вы с Леонидом идете вниз, к телефону! Кстати, там и женщины без всякой защиты. Вы звоните и вызываете помощь. Она необходима нам, ты понимаешь это?! – надавил доктор.

– Может, они больше не будут убивать, – предположил Столяров.

– Может, и не будут, – спокойно проговорил доктор, удаляясь по коридору вместе со Столяровым. – Ключики от камер у вас с собой, коллега? Вот и замечательно. Идемте.

Снизу донесся пронзительный женский вопль.

Твою мать!

Мужики сломя голову бросились на первый этаж. Их здорово достали замки, но решетка – хоть какая-то преграда. Первым они разумно пустили Вестового со связкой ключей.

– Коленька на кухне! Макароны сухие ест. Прямо из мешка. Что с ним? Я за компотиком девочке пошла. А там он! – вопила Рябинова.

Иртышному чуть полегчало.

– Славно кричите, душечка.

Влетев в холл, он следом за охотником и санитарами помчался по коридору в сторону столовой, за которой находилась и кухня.

На ходу доктор бросил взгляд на растерянную Карпатову.

– Жене его звони! Пусть службу безопасности пришлет!

Она сразу же поняла, о ком речь, и схватилась за телефон. Четверо мужчин с топором, ломом и почти бесполезными ружьями рванули к кухне.

Немногочисленные пациенты были предусмотрительно убраны в палаты и опоены таблетками до беспамятства. В коридоре никто не болтался, и это было правильно.

А вот Карпатова, несмотря на стресс, продолжала соображать. На том ей огромное спасибо.

Ковальски не знал дороги, а потому был вынужден следовать подсказкам медиков.

– Теперь направо, – крикнул Вестовой. – Вот дверь в столовую, через нее и в кухню выйдем.

Ковальски сбавил ход и посмотрел через стекло.

Помещение, рассчитанное человек на сто, пустовало. Светильники горели, позволяли разглядеть не только общую картину, но и детали.

Никаких вазочек, салфеточек и цветочков. Просто столы. Из сосны. Сделаны в незапамятные времена силами персонала. Не покрашены.

Витрин, прилавка и буфета не было. Раздача обозначалась длинным деревянным столом, обитым стальным листом. Дальше кухня. Плиты, котлы. Электрическая печь. Никакого движения.

Мужики вошли в пустое помещение. Они шли вперед, образуя круг, спинами внутрь, готовые отмахиваться от всего, что движется.

Вскоре Ковальски без труда перемахнул через длинный стол и оказался на кухне.

Здоровенная электрическая мясорубка на отдельном стальном столике, рядом шинковальная машина. Двадцатилитровые алюминиевые баки. Кастрюльки на стеллажах.