– О чем я и говорю: если даже десятая часть их мастерства осталась после воссоединения, то они опасны, как огонь на сеновале.

Пока ярл оценивал карту, Баррион думал об убийстве Ишти Сонетра. Он услышал об этом только сейчас и едва удержался от возгласа. Он знал обоих, и капитана королевских гвардейцев, и особенно Кади Берна, и мог допустить, что между ними произошел конфликт. Кади был горяч, как все медведи, всегда не прочь подраться, и однажды Баррион сам был у него секундантом. Дело, к счастью, кончилось просто помятыми доспехами.

Каждый раз, когда он слышал о каком-то событии в Эдинси-Орте, в его душе начинала ворочаться неуютная мысль о покинутой Марте. Все должно было выглядеть для нее совершенно понятно: он получил свое и забыл о ее существовании. Самая банальная на свете штука. Может, нужно отправить на ее поиски человека. Но кого? Чернявого Мусса? Кто справится с этим?

Принесли поросенка, зажаренного с яблоками, и грозди кисло-сладких томатов. Стол пододвинули ближе к каменному креслу отца.

– Ты думаешь, Сонетр решит, что это наш дом затеял убийство его сына? – спросил Баррион. Ему тоже наполнили кубок, но он его не трогал.

– Берны – наши вассалы, – напомнил ярл. Он с жадностью принялся за еду, не забывая запивать горячий жир черным вином. – Что он должен думать? Но я отправил ему послание через Альду. Не время тешиться своей гордостью. Надеюсь, птицы у нее быстрые. Барри, выпей вина. Что ты такой бледный.

– Может, это еще не Кади? – спросил Баррион. – Если Сонетр так умен, как про него говорят, он попытается разобраться.

Внезапно по всему стеклу пробежала дрожь, и зазвенела торопливая дробь. Пошел дождь.

– Ах, хорошо… – вздохнул отец, отрываясь от еды, – дождь. Барри, будь добр, открой фрамугу.

Баррион встал и сдвинул раму. Влажный воздух толкнул его в грудь. Брызги полетели на одежду.

– Берн бежал из-под стражи, – сказал сухо Эльгер. Он еще переживал, что отец отказался от немедленной борьбы за корону. – И в дело замешан бастард Сонетра – Матиуш. Их взяли вдвоем. И оба они бежали.

– Бежали? – проговорил Баррион.

– Если Берн будет искать убежища в Первом Уступе у медведей, будет сложно объяснить Стевариусу, почему мы не выдаем ему беглецов, – заметил ярл. Мясной сок тек по его отросшей бороде и пальцам.

Баррион вспомнил горбатый каменный мост, разделяющий земли медведей и королевскую марку, верстовой столб с вепрем. Берны были простоваты до грубости, но искренни и благодушны. Их мальчишки с легкостью пускали кулаки в дело по любому поводу. Слуги были такими же, как и их хозяева. Нечесаные и немытые, они со спортивным азартом уклонялись от своих обязанностей, и их сонные физиономии оживляли только тычки и пинки. По камням их коридоров и палат бродили десятки худосочных борзых, они вечно тыкались Барриону длинными носами в руки, ища подачки. Убранство твердыни, которая была сложена частью из камня, а больше из бревен, было надежно, но без всяких излишеств и отличалось от владений однодворцев лишь размерами.

Баррион вспомнил темный зал, освещенный только факелами. Ощущение гостеприимной простоты. Лорд Реин устраивал прием в их честь. Вместо окон там были одни бойницы, стояли длинные столы с сытной снедью, пылали жаркие камины, а полы были застелены золотой соломой.

– Отправь меня в Первый Уступ, отец, – сказал он. Ярл опустил руку с недонесенным до рта кубком. – Если я сейчас не нужен в Пархиме, может, я смогу что-то сделать у медведей. Эта непонятная история с Кади Берном и бастардом…

– Я не смогу дать тебе много мечей, – ответил, подумав, отец.

– Нет нужды, я заеду к ним с визитом вежливости как бы по дороге в Эдинси-Орт. Может, действительно потребуется отправиться в столицу. Я помню имя того рыцаря с несчастливым копьем. Хайтуджин. Он сгорел вместе со своей семьей в родовом замке. Сотня всадников без знамен и гербов никому не позволила покинуть стен деревянного детинца, пока пылала твердыня Хайтуджина.

Теперь ярл задумался надолго, но Баррион, как всегда, внешне оставался совершенно спокойным. Его фиолетовые глаза даже казались равнодушными. Он поднял кубок и сделал небольшой глоток.

– Хорошо. Отправишься завтра утром. Сначала примем твоего знакомца-полицмейстера. И еще заедешь с Эльгером к новым людям.

Теперь, когда появилась надежда попасть в Эдинси-Орт, Баррион только дожидался момента, когда ярл утолит первый голод и будет удобно уйти. Нужно было собираться.

– Кто мне скажет, почему Трентон остался в Пархиме? – спросил вдруг отец, отбрасывая в кувшин кость. – Я думал спросить его, как это вышло, что я так неудачно сковырнулся со своей каурой. В марке не найдется другой такой лошадки – она лазит по камням, как коза. Что вдруг с ней стряслось. И почему он вообще покинул Капертаум. Разве мой оруженосец так нужен полковнику Эрруму? Они же вечно вздорили.

Баррион пожал плечами.

– Он сам выказал желание остаться.

– Что же, то он не отходил от своей юной красавицы-жены, никуда его из Капертаума не отправишь с поручением, то вдруг старается не попадаться на глаза.

– Когда ты лежал без памяти в донжоне, этот чародей Суток что-то такое сказал про него, Трентон даже вздрогнул. Что-то как раз про молодую жену. А потом чародей зачем-то хотел, чтобы он непременно поехал с ним, – сказал Эльгер. – Я и отпустил.

На лицо ярла набежала тень. Кубок замер в его руке.

– Присмотрись там к ним обоим, Эльгер. Он словно бегает от меня. С чего бы Трентону себя винить.

Баррион попросил разрешения уйти и встал из-за стола. Ярл откинулся назад на пушистые шкуры.

– Иди, Баррион, путь тебе предстоит длинный. Действуй осмотрительно. Медведи, конечно, уже все знают. Сделай все, чтобы отвести от нашего дома обвинение в убийстве Ишти Сонетра. Я жду от Альды вестей и содействия. Возможно, ей удастся уладить все со Стевариусом, но может оказаться, что ты попадешь между молотом и наковальней.

– Я хотел бы, чтобы ты взял с собой моего пажа Риарда Хонга, – сказал Эльгер Барриону, когда отец закончил. И обратился к ярлу: – Мальчишке уже пятнадцать лет, и ему давно пора быть оруженосцем.

Баррион ожидал ответа отца.

– В чем же задержка? – удивленно нахмурился ярл. – Хонги же присягнули.

– Не лежит у меня к нему душа. Не верю я Хонгам. Они и в прошлом мятеже подбили Неисторов, а сами избежали наказания. Не хочу я возле себя оруженосца Хонга. Возьми хоть ты его, приспособь к делу, – сказал он опять брату.

– Хорошо. Мальчишка вроде толковый. Пусть прокатится по королевской дороге. Я бы в его возрасте мечтал о таком приключении. Если мы отпустим его домой в Верг-Долл, это будет выглядеть даже унизительно. Он их будущий ярл. Что же он, ни на что не годен? Так и остался пажом?

Ренк прибыл на повозке, запряженной парой пегих лошадок. Баррион наблюдал это со стены. Вместе с ним на подводе были возница и уже знакомая ему девушка в форме. Она была на тех переговорах с отцами нового города. Повозку сопровождали воины на механизмах, которые пришельцы называли коротко байками, а длинное их название невозможно было выговорить.