В беседе со Сталиным Гарриман затронул и ситуацию в Польше. Передавая представителям Государственного департамента свои впечатления о дискуссиях в Москве по этому вопросу, посол заявил, что русские нарушают достигнутые договоренности и игнорируют статьи «Декларации об освобожденной Европе». В отличие от Соединенных Штатов, которые действуют прямо и открыто, СССР адаптировал атмосферу подозрительности и интриг. «Более того, – подчеркнул Гарриман, – русские воспринимают американское отношение к этой проблеме как свидетельство нашей слабости… Совершенно очевидно, что русские после разговоров с Берутом и его компанией не желают иметь договор, в котором польский вопрос был бы разрешен так, как это предусматривалось в Ялте…» Москва не желает проводить такую реорганизацию польского правительства, которое ослабило бы «люблинскую группу». И все это происходит несмотря на то, что Миколайчик и другие старые польские лидеры приветствовались бы большинством поляков. «В отношении Польши, – добавил Гарриман, – мы не должны отступать от своей позиции».

Гарриман прямо заявил, что «чувствует, что пришло время избавиться от страхов в ведении дел с Советским Союзом и показать ему, что мы полны решимости отстаивать нашу собственную позицию». Гарриман согласился с Дж. Грю, что в этом отношении у Америки имеется много рычагов. «Более всего, – подчеркнул посол, – русские боятся оказаться лицом к лицу с объединенным Западом. Поэтому, наши отношения с Советским Союзом могли бы серьезно исправиться, если бы мы разрешили некоторые спорные вопросы с Великобританией и Францией».

В ходе заседания Дж. Грю задал Гарриману вопрос – до какой степени советские лидеры бояться изоляционизма? Посол ответил, что их главная проблема в поддержании внутреннего контроля. Люди очень стремятся иметь дружественные отношения с остальным миром, особенно с Соединенными Штатами. Несмотря на то, что власть ликвидировала всю оппозицию, она все еще чувствительна к требованиям общественности. Гарриман сомневался, чтобы СССР стремился к разрыву с США.

«Базисное и непримиримое отличие в целях США и Советского Союза, – заметил посол, – состоит в настойчивом желании последнего обеспечить безопасность за счет распространения своих концепций по всему миру, – насколько это позволяют возможности… Это видно по планам СССР основать дружественные левые правительства в приграничных ему странах – Румынии, Болгарии, Польше – используя при этом секретную полицию и антидемократические методы». Гарриман придерживался мнения, что, удерживая под контролем приграничные районы, СССР может попытаться проникнуть и в другие страны – расположенные далее на запад. Выход состоит в том, чтобы Соединенные Штаты, насколько это возможно, отстаивали свои интересы в противовес с Советским Союзом на территории его нынешних приграничных районов.

Отвечая на новый вопрос Дж. Грю, касающийся линии поведения, которую мог бы предложить посол в Москве, Гарриман сказал, что «прежде всего, США должны внимательно рассмотреть ряд вариантов. Например, если Соединенные Штаты присоединятся к Великобритании в поддержке существующего реакционного правительства в Иране, мы многое потеряем. Каждый случай должен стать предметом отдельного рассмотрения, – добавил он». Посол подчеркнул, что Америка должна восстановить уважительное отношение к себе. «США не должны терпеть неуважительное отношение к своим гражданам и игнорирование своих интересов». В качестве примеров он привел случай с американским моряком, задержанным в Мурманске по обвинению в пьянстве, ситуацию с несколькими американскими летчиками, находящимися в СССР фактически на положении заложников из-за того, что их подозревали в поддержке польского подполья, а также отмену операций американских ВВС с авиабазы в Полтаве.

Гарриман обратил особое внимание, что Соединенным Штатам следует избегать той ситуации, когда русские могли предположить, что американцы готовы внести значительные коррективы в свою политику. В отношении образования новой международной организации по безопасности посол предвидел вероятное выявление базовых различий в позициях СССР и США. В этом случае, подчеркнул он, «наряду с выражением своего разочарования тем фактом, что Советский Союз стоит в стороне от нашей линии, мы должны показать ему, что намереваемся идти вперед с теми нациями, которые смотрят на проблемы так же, как и мы. В то же время мы всегда должны быть рады приветствовать плодотворное сотрудничество».

Относительно помощи СССР по ленд-лизу Гарриман особо подчеркнул ситуацию в Румынии. По его словам, «после вхождения в эту страну русские сняли значительное количество оборудования с румынских нефтедобывающих предприятий. Не приняв мер к тому, чтобы использовать возможности румынских месторождений, русские одновременно запросили нас об увеличении поставок им бензина в рамках программы ленд-лиза. Мы согласились это сделать, даже несмотря на то, что наше предложение о трехсторонней комиссии по Румынии было отвергнуто Москвой»351.

На следующий день, 21 апреля 1945 г., Гарриман вновь был приглашен на заседание Руководящего рабочего комитета государственного секретаря, где продолжил высказывать свое мнение о современной политике Советского Союза. Дискуссии развернулись по широкому кругу проблем. Дж. Грю зачитал телеграмму от американского посла в Париже Джефферсона Кэффери, в которой тот передавал возросшее беспокойство французского правительства относительно русской экспансии в Европе. Гарриман прокомментировал этот факт как свидетельство изменений в позиции французов со времени последнего визита генерала де Голля в Москву и подчеркнул желательность разрешения американских противоречий с Францией, равно как и с Великобританией. Мистер Данн в этой связи информировал Гарримана о том, что Государственный департамент делает все от него зависящее, чтобы улучшить отношения с Францией и заверить ее правительство, что американцы собираются работать с ним на базе дружественных отношений и поддержки. Данн добавил, что единственной трудностью является Индокитай, положение в котором сейчас изучается.

После этого Гарриман сделал следующее заявление: «Планы русских основать государства-сателлиты являются угрозой для всего мира и для нас. Предлагаемое Москвой объяснение, что эти страны должны служить барьером против будущей опасности со стороны Германии, есть не что иное, как прикрытие для ее новых планов». Посол согласился с замечанием Дж. Грю, что дело обстояло бы по-другому, если бы СССР не собирался установить полный контроль в странах-сателлитах, и если бы они входили не более чем в сферу его влияния. Гарриман указал и на некоторые регионы, где, по его мнению, советская политика может вызвать очередные неприятности. В них входили Македония, Турция и особенно Китай. «Если Чан Кайши не сможет договориться с коммунистами еще до того, как русские оккупируют Маньчжурию и Северный Китай, – отметил посол, – Москва определенно собирается образовать в этих районах просоветский коммунистический режим. В этом случае мы получим полностью разделенный Китай, который будет еще труднее объединить. До какой степени русские будут продвигаться во всех направлениях, зависит от степени нашего давления».

Перед тем как обсудить конкретные меры по противодействию подобной политике Советского Союза, Дж. Грю вновь поднял вопрос об имеющихся у Соединенных Штатов рычагах. Он заметил, что «СССР, кажется, нуждается в американских деньгах и снабжении», и спросил Гарримана – «до какой степени на самом деле Россия зависит от США; другими словами, как много рычагов имеется у американцев?». Посол ответил, что Советский Союз особенно нуждается в продукции американского машиностроения, механическом оборудовании, технологии производства («ноу хау») во многих областях. Он привел также примеры с оборудованием для химической промышленности, угледобычи, энергетики, железнодорожного транспорта. «Во время войны, – добавил он, – мы покрывали весь русский дефицит в самых существенных материалах».