– Грег, – просипела я, с трудом ворочая этой глыбой во рту. – Пожа…луйста… позовите Грега.

Юджин наклонился к кровати, беря меня за руку, и я увидела, что из его глаз текут слёзы. Не знаю как, но я поняла, что плачет он вовсе не из жалости к моему состоянию. Я вспомнила всё, что предшествовало обмороку, и неприкрытое горе Юджина уложило тяжёлую плиту на мою грудь.

– Мира… Прости. Пожалуйста, прости!

«За что ты извиняешься?», – взглядом отвечала я, закрывая глаза и надеясь вновь провалиться в спасительное беспамятство. Всё кончено. Грега больше нет. Мой личный конец света всё-таки наступил.

* * *

Ад. Безнадёжный ад первых дней после того взрыва невозможно описать полноценно. Пробуждение от сна и осознание неумолимой реальности случившегося каждый раз заканчивалось моей истерикой и попыткой окружающих с ней совладать. Странные. Я не понимала, почему они так пекутся обо мне и как им хватает на это сил. Сама я не могла в этой ситуации думать ни о чьих других чувствах, кроме одного собственного – клокочущего, раздирающего, жгущего. В который раз из-за Грега моя жизнь разделилась на «до» и «после».

Всё осложнялось ещё и постоянным присутствием рядом со мной врача. Господина Наварру пригласили братья Грега, которые всерьёз беспокоились за моё состояние из-за проблем с сердцем. А анализы крови и результаты наспех сделанного ЭКГ настораживали самого врача.

Как оказалось, меня «госпитализировали» непосредственно в комнате Грега, и именно из-за этого мне постоянно мерещилось сквозь сон, что он рядом: я слышала его запах, исходящий от постельного белья, и, возможно, каких-то других вещей. Трудно сказать, что хуже – непрерывное напоминание с иллюзией того, что человек просто вышел ненадолго, и скоро вернётся или же резкий и окончательный разрыв со всем, что когда-то связывало с ним. В особо жестокие минуты отчаяния я кричала в лицо своим соглядатаям ужасные вещи. Пыталась сбежать, но рядом всегда кто-то присутствовал – или Юджин, или доктор, или какие-то сердобольные тётушки – по всей видимости, соседки, которые приносили мне еду. Меня не выпускали из дома, несмотря на все мольбы, уговоры, стенания и угрозы.

Юджин часто отлучался из дома. Возвращаясь каждый раз совершенно измотанным, он деревянным голосом выдавал мне обрывочную информацию о произошедшем. На Грега готовилось покушение. Он сам узнал об этом за день до моего звонка, но не успел принять всех мер предосторожности. Есть вероятность, что предатель находится в близком окружении, среди «союзников», и это ещё предстоит выяснить. Ведутся экспертизы по выяснению обстоятельств установки взрывчатки. После взрыва я провела в обмороке несколько часов и сильно напугала братьев. В особенности Энди, который в это время не знал, куда бежать и за что хвататься. К счастью, доктор Наварра смог быстро добраться до места происшествия и оказать мне первую помощь. К тому времени, как прибыли спасатели, автомобиль Грега выгорел дотла. Сам он судя по заключению экспертов погиб мгновенно и совсем не мучился (видимо, предполагалось, что это должно меня успокоить). Энди уехал в Южное поселение, чтобы привезти оттуда сестру Майю и мать, уехавшую за день до гибели Грега к дочери погостить. Кремация останков состоится через три – четыре дня.

Кремация останков.

Это сообщение окончательно лишило меня сил, и я прорыдала несколько часов кряду, зарывшись лицом в подушку Грега и обхватив руками лохматую шею Рика, тоже не отходившего от меня ни на шаг. Да, Рику повезло тем вечером остаться в мастерской с Юджином и Стэном, иначе и его постигла бы участь любимого хозяина. «Хотя, как знать, что лучше», – думала я. Порой, проигрывая в голове разные сценарии уже произошедших событий, я то и дело представляла, что в тот вечер в лесу я отправляю Энди в одиночку ехать в поселение на моём глайдере, а сама увязываюсь за Грегом в его машину. Мне действительно казалось, что было бы гораздо легче погибнуть там же, нежели продолжать бессмысленное существование без того, кто был самой моей жизнью. Без него эта жизнь, даже с чувствами – тем более с ними! – утрачивала всякий смысл. Я не хотела её.

* * *

На третий день доктор Наварра, наконец, покинул дом Грега – получил вызов к другому, более неотложному пациенту. Моё состояние к тому времени внешне стабилизировалось, и теперь вряд ли кто-то стал бы меня удерживать взаперти. Обдумывая, что же делать дальше, я понимала, что идти мне, в общем-то, некуда и незачем. Но и пользы я здесь не приношу никакой. Только лишние хлопоты в такое время, когда семья переживает и без того трагичный период, и всем им, мягко говоря, вообще не до меня – какой-то чужой им але́ксы. Пусть и не совсем настоящей.

Впервые оставшись в комнате Грега одна, я долго решалась подойти к большому письменному столу, где лежали кое-какие его вещи, хорошо знакомые мне: матерчатый пенал с разноцветными восковыми мелками и небольшой блокнот с листами плотной бумаги, которые он всегда брал с собой на прогулки. Каплевидные солнцезащитные очки, в которых он был на нашей самой первой встрече. И планшет, на котором вёл клиентскую базу и переписку с покупателями.

Когда я коснулась планшета, экран автоматически «ожил», предлагая мне ввести пароль для входа. Пароль я не знала, а для взлома не было вдохновения. «Магический кристалл» в этой части земли был бесполезной безделушкой – он работал лишь на внутригородских системах считывания персональных кодов и на серверах ОЕГ. Я, в общем-то, и не стремилась непременно попасть «внутрь» гаджета Грега, поэтому скорее от нечего делать ввела в поле пароля свой старый идентификатор: Миранда5784eh. И не поверила своим глазам: система не только моментально пропустила меня, но и на заставке рабочей зоны я обнаружила своё фото. Видимо, сделанное Грегом незаметно для меня.

Слёзы заполнили мои глаза, дробя картинку на экране на десятки размытых деталей: я вспомнила момент, когда Грег мог сделать эту фотографию. На ней я, одетая в его мятую домашнюю футболку, увлечённо читала «Практическое руководство для Продавца эмоций», забравшись в кресло с голыми ногами. Я видела боковым зрением, что он стоит в дверях и наблюдает за мной, но не подавала виду, что чувствую его присутствие – не хотела отвлекаться от книги. Теперь я отдала бы всё на свете за то, чтобы Грег отвлёк меня от какого угодно занятия. Но, увы.

Пока я стояла, размазывая слёзы по щекам и пытаясь вспомнить, зачем вообще взяла в руки планшет, на экране всплыло уведомление: «Новая заявка в вашем профиле». Недолго думая, я развернула сообщение. Действительно: заявка от нового клиента ожидала подтверждения. Профайл Грега как продавца эмоций ещё не успели удалить из базы. А может, специально не собирались. Внизу хлопнула дверь: Юджин вернулся домой. Я прижала к себе планшет и поспешила спуститься на первый этаж. Нам с младшим братом Грега предстоял долгий и важный разговор.

Я знала, что братьям Грег доверял безоговорочно, как самому себе. Поэтому посчитала логичным поделиться добытой в правительственной базе информацией именно с ними. Энди по-прежнему был в отъезде, так что единственным моим слушателем в тот день стал Юджин.

То, что я ему поведала, отчасти потрясло, а отчасти обрадовало мужчину.