Как бы мне хотелось найти нужные слова для поддержки Нелли и Майи, но у меня самой в груди образовалась такая огромная дыра, что ни вдохнуть – ни выдохнуть. Кажется, они обе вдвоём утешали меня больше, чем я их.

Оставаться в доме на прощальный обед было выше моих сил, но семья Грега с пониманием отнеслась к моему решению покинуть их и вернуться в трущобы.

– Всё верно, девочка. Доктор Наварра предупредил, что опасность повторного обморока всё ещё высока, и тебя нужно беречь от стрессов. Уже то, что ты приехала на эту церемонию – большой риск для твоего здоровья, но я понимаю, что ты бы не простила сама себя, если бы пропустила её. Но дальше будет тяжелее. Каждый не преминет поведать пару воспоминаний о Грише, упомянуть о его достоинствах и о том, скольким людям он помог. Я молю Всевышнего, чтобы дал мне самой силы пережить этот день. Я мечтаю о том, чтобы, наконец, получить возможность наедине погоревать о сыне, – украдкой делилась со мной Нелли.

– А я молю о том, чтобы нашли виновных в его гибели.

– Отомстить хочешь, девочка? – Нелли вскинула на меня внимательный взгляд.

– Хочу, – твёрдо ответила я.

– Это пустое. И ничем не поможет нам. Но всё же найти тех, кто повинен в гибели Гриши важно для того, чтобы устранить угрозу для всех остальных. Все мы не сможем спать спокойно, зная, что враг где-то поблизости. Те, кто это затеял, надеялись, что со смертью моего сына Союз ослабеет, что другие специалисты его уровня испугаются и прекратят свою деятельность. Но нас не так просто сломить, запомни это, Мира.

– Знаю, – я сквозь слёзы улыбнулась Нелли. – И благодаря Грегу я верю в правильность ваших целей и идей. Собственно, теперь они стали и моими тоже. Ведь никаких других у меня больше быть и не может, – я захлебнулась в новом внезапном приступе рыданий, и Нелли по-матерински крепко обняла меня, баюкая у себя на плече, словно ребёнка, при этом сама не сдерживая слёз.

Апартаменты Грега в очередной раз встретили меня ватной, пугающей пустотой, и я бы, наверное, вскоре сошла здесь с ума от одиночества, если бы не Рик. Он тоже тяжело переживает потерю любимого хозяина, но вдвоём нам как будто чуточку легче. Теперь куда бы я ни шла, Рик всегда рядом со мной. И спим мы тоже в одной кровати. В той самой, что до сих пор хранит жар наших с Грегом ночей.

Иногда я просыпаюсь от ощущения, что он где-то рядом – словно он позвал меня или обдал кожу на моей шее своим дыханием. И как же горько бывает по прошествии нескольких секунд осознать, что это только иллюзии. Единственное, что меня спасает в минуты подобного отчаяния – это благодарность. Я не устаю каждый день мысленно говорить «спасибо» Грегу за то, что он был в моей жизни и за то, что позволил прикоснуться к своей.

Одинокими вечерами, когда у меня нет сеансов, я перечитываю книги, которые Грег читал мне вслух. Проживаю заново. Открываю новые смыслы. С некоторыми из книг бывает по-особенному: они дарят инсайты, которые приходят через почти что режущую боль, но затем сами же её и лечат.

Так было, например, с моей самой первой сказкой об игрушечном кролике. Я открываю её каждый вечер на одной и той же странице, за которую почти возненавидела эту сказку, когда прочитала с Грегом в первый раз.

«Я тоже её любил, – думал Эдвард. – Я любил её, а теперь её нет на свете. Странно это, очень странно. Как дальше жить в этом мире, если здесь не будет Сары-Рут?»

Тогда я была уверена, что фарфоровое сердце нельзя научить любви. Я и сейчас так считаю. Но также теперь мне ясна и другая истина: моё сердце никогда не было фарфоровым. Оно просто не знало, на что способно.

* * *

Острое лезвие ножа в моих руках проворно танцует вокруг умытой блестящей картофелины, с каждым движением всё больше обнажая её упругую плоть, пока, совершенно нагая красотка не отправится в кастрюлю с кипящей водой к своим сёстрам. Всё это я совершаю уже машинально, параллельно просматривая инструкцию по эксплуатации электроэнцефалографа, раздел «Особые случаи».

Очередная новая клиентка приедет через два часа, и я собираюсь показать ей, что даже самые простые вещи, такие как приём пищи и живое общение с другим человеком, могут быть источником сильных и важных эмоций.

И сколь бы ни было тяжело и страшно двигаться дальше самостоятельно, лучший способ выразить благодарность Грегу за всё, что он для меня сделал и хоть как-то искупить своё былое недоверие – с полной ответственностью продолжить дело, которое было смыслом его жизни. Ради того, чтобы каждый человек на планете вновь обрёл право и способность испытывать чувства, делиться ими с другими людьми и в полной мере ощущать себя живым. Ради самой жизни.

Отныне путь моего мужчины – мой путь, и дороги назад больше нет. Меня зовут Миранда Грин. И я – продавец эмоций.

День начинался необычно с самого утра. Почти десять лет, ещё с окончания колледжа, я не видела снега – и неожиданно проснулась в настоящей снежной сказке. С недавнего времени я не задёргиваю окно шторами на ночь, чтобы раньше просыпаться – самостоятельно, без назойливых сигналов. Поэтому я всё поняла, ещё лёжа в кровати. Ветви старого дворового вяза, в последние месяцы привычно голые и унылые, сегодня приветливо заглядывали в окно спальни, будучи обёрнутыми в пушистую белоснежную материю. Едва дыша, я соскользнула ногами на дощатый пол и на цыпочках – словно боясь спугнуть кого-то – подошла к окну. Снег был повсюду. Мягкий и рыхлый, но пока ещё безупречно чистый. Неприглядные улочки трущоб преобразились: они, как будто, сменили цвет своих комбинезонов на торжественно-белый, и нестерпимо захотелось пробежаться по ним не только взглядом.

Я поспешно раскрыла створку окна и жадно втянула воздух. Слишком тёплый. Было очевидно, что уже к полудню вся эта красота растает. Но ещё оставалось время насладиться ею.

Я бросилась к шкафу и вытащила оттуда тёплые штаны и вязаный свитер. Не включая свет в ванной, одной рукой пыталась расчесать отросшие до плеч волосы, а другой торопливо умывалась. Рик, уловивший моё настроение, вился вокруг с поводком в зубах.

– Сейчас, мой хороший! Я уже почти готова!

Повозившись со шнуровкой неэлектронных ботинок, я по привычке пару раз выругалась и, наконец, набросив куртку, схватила ключи и отобрала у Рика поводок…

Внезапно раздался характерный звуковой сигнал на планшете: «Клиент ожидает на месте встречи».

Я нахмурилась. Неужели забыла о назначенном сеансе? Рик уже настойчиво тянул меня зубами за рукав. Выяснять подробности было некогда. Я наскоро заперла дверь, и, перескакивая через две ступеньки, помчалась вслед за Риком к паркингу. Разберёмся на месте, что за клиент.

Минут через семь, порядком запыхавшись, мы, наконец, добрались до подземного гаража, где из-за тусклого света по ощущениям всегда был глубокий вечер. Глайдер клиента я заметила ещё издалека, но по мере приближения к нему настораживалась всё больше. С виду он был точь-в-точь как мой дельфин, оставленный в городе во время побега. Конечно, глайдеров такой модели в Центрополисе были тысячи, а всё-таки сердце ёкнуло. И как оказалось, не зря.