— Мы остановились на ночлег.

— На ночлег, — повторила Фиона, оглядываясь по сторонам. Деревня была небольшой — несколько домов на главной улице и один трактир. — Где мы?

— В Эйрте. — Дункан вытащил седельную сумку из кучи груза и перекинул через плечо.

Фиона не знала ничего об Эйрте и хотела расспросить его, но он уже отошел. Она последовала за ним.

Мистер Дункан остановился и, кивнув в сторону повозки, сказал, как будто Фиона была ребенком:

— Вы остаетесь.

— Простите, но я не думаю, что вам позволено распоряжаться мной.

Однако по всему было видно, что ему позволено, и, как бы подтверждая это, он неожиданно схватил ее, сделал три шага и поставил около повозки.

— Стойте здесь, — приказал он и ушел.

— Что? Да кто вы такой? — воскликнула Фиона. — Мой брат узнает об этом!

Но мистер Дункан шагал дальше, не обращая на нее внимания.

— Узнайте насчет ужина! — поторопилась добавить она.

Фиона подумала, не пойти ли следом за ним, но решила этого не делать, и стояла около повозки, морщась от болезненного ощущения голода. Она страдала. Темнота сгущалась, превращаясь в ясную ночь, сулившую мороз. Хорошо, если трактир отапливается.

Спустя несколько минут появился мистер Дункан.

— А вот и вы! Заказали ужин?

— У них не сдаются комнаты.

Фионе стало дурно. Она с ужасом посмотрела на повозку.

— О нет. О нет. Вы не заставите меня сидеть здесь всю ночь, сэр! Я умру, умру! Я просто погибну в этой телеге!

Дункан обошел ее, снял со спины сумку и швырнул в темный угол повозки.

— Вы, может быть, привыкли спать на природе, но я нет. Мне нужна кровать! И немного еды! — воскликнула Фиона, прижимая ладони к животу. — По-моему, ваш лорд какое-то животное, да просто ничтожество, я в этом совершенно уверена!

Казалось, это проняло его. Он постоял, глядя на нее с такой яростью, что Фиона отшатнулась.

— Что?

— Ждите здесь, — сказал он и повернулся.

— Ждать здесь? — воскликнула Фиона, кутаясь в накидку. Дункан вышел на дорогу. — Куда вы идете?

Естественно, он не ответил и оставил ее стоять у повозки. Мимо прошла пара, глядя с любопытством и подозрением посмотрела на Фиону.

— Ради любви к Шотландии, — прошептала она и посмотрела на дорогу.

Человек Бьюкенена исчез из виду.

Трактирщик направил Дункана к миссис Диллингем, вдове, которая жила дальше по улице в домике с побеленными стенами. Трактирщик сказал, что иногда она пускает семью или молодую пару, нуждавшуюся в крове, когда в трактире заняты все кровати.

Миссис Диллингем сначала перепугалась, увидев на пороге Дункана, но он поспешил извинить его за вторжение и объяснил, что он один из людей Бьюкенена, сопровождающий леди Фиону Хейнс, сестру графа Лэмборна, в Блэквуд. Как только слово «леди» слетело с его губ, пухлое лицо миссис Диллингем просияло от удовольствия.

— Леди! — радостно воскликнула она с сильным шотландским акцентом. — Я еще никогда не имела удовольствия принимать леди! — Ее глаза сияли.

— Если вы будете так добры, я хорошо заплачу вам.

— Это будет восхитительно! О, но мое жилище слишком скромное для таких леди, или ничего?

— Она сочтет за честь. — Дункан надеялся, что Фиона обрадуется.

— Вы не могли бы подать ей какой-нибудь ужин? — спросил он, доставая кошелек.

— Ужин! О, сэр, я уверена, леди привыкла к более тонкой пище…

— Она будет благодарна за все, что вы ей дадите, ибо не ела весь день.

— Не ела! Бедняжка! У меня в котелке есть тушеное мясо, если это ее устроит.

— Вне сомнения, — подтвердил он и, держа кошелек в пальцах левой руки, извлек три монеты и протянул их миссис Диллингем.

— Три фунта? — воскликнула она, глядя на деньги широко раскрытыми глазами. — О, она, должно быть, настоящая леди!

— И вы должны как можно лучше позаботиться о ней. Смотрите за ней как следует, сегодня у нее был тяжелый день. Я сейчас приведу ее.

Он оставил миссис Диллингем торопливо наводить порядок в доме.

Леди Фиона была на том самом месте, где он оставил ее. Она стояла позади повозки и, чтобы согреться, притоптывала ногами. Увидев его, она развела руками, посмотрела на стремительно темнеющее небо и облегчено вздохнула.

— Вы до смерти напугали меня, так напугали! — возмутилась она, когда он приблизился. — Я уж подумала, что вы тоже ушли пешком в Эдинбург.

Дункан под своим шарфом улыбнулся.

— Какое же у вас воображение, девушка.

— И где же вы были? — спросила Фиона, когда он достал из повозки ее дорожные сумки. — Это место и не назовешь деревней. Не представляю, куда вы ходили, но надеюсь, что искали еду. Клянусь, никогда еще я не была так голодна. Вы принесли что-нибудь поесть?

Дункан посмотрел на нее и зацепил ручки ее дорожных сумок искалеченной рукой.

— Нет.

— А-ах, — вздохнула она и наклонилась, закрыв глаза. — Я бы съела вашу перчатку, если бы ее подали на хорошем блюде. Честно, я бы съела ее и на палочке.

Дункан невольно улыбнулся.

— Вот здесь есть то, что вам нужно, — сказал он, поднимая сумку.

— Что мне нужно? Что мне нужно для чего? Прошу вас, скажите!

— Пойдемте, — сказал Дункан и зашагал вперед.

— Куда? — спросила Фиона и оглянулась на повозку. — Если со мной что-то случится, сэр, то могу вас заверить, что мой брат, граф, найдет вас и жестоко отомстит! Если задевают его честь, он становится страшно свирепым.

Дункан бросил на нее испепеляющий взгляд.

— У меня довольно много причин для беспокойства, если посмотреть с моей стороны, — пояснила Фиона. — Моя горничная сбежала, я осталась на попечении человека, которого совсем не знаю, и вы действительно не говорите, куда мы идем. В лес? Похоже, эта дорога ведет в лес. Вполне возможно, за поворотом есть другая деревня, о… О, вы чувствуете запах, мистер Дункан? — спросила Фиона, накрыв ладонью его покалеченную руку и останавливая его. — Чувствуете? — спросила она, улыбаясь. — Этот божественный запах! — воскликнула она, хлопая руками по его груди. — Это запах жареной оленины.

Дункан продолжил путь и вскоре свернул в небольшие ворота дома миссис Диллингем.

— Такую оленину можно найти только в Шотландии, — продолжала лепетать Фиона, не отставая от него ни на шаг. — В Лондоне оленина довольно жилистая, даже на столе королевы, можете себе представить. А она, королева, очень экономна и довольна даже жилистой олениной.