Повисло тяжелое молчание. Марр ишт Хант не сводил с меня взгляда, а я отвечала ему прямым, без вызова. Было видно, что такого поворота он никак не ожидал и не знал, как взять ситуацию под контроль. Да, мне удалось выбить его из колеи, но никакого удовольствия я не испытывала. Все это казалось мелочью по сравнению с тем, что мое время истекало.

– Ты в чем-то права, но и ошибаешься в своих оценках, – медленно произнес барс. – У меня не получилось показать, как ты важна для меня и дорога, но это так… Я мечтал о встрече с тобой, много лет ждал… Сожалею, что поспешил… Дай мне шанс все исправить. Не надо принимать непоправимых решений.

– Послушайте. – Я потерла виски, так как там стала зарождаться тупая боль. – Я завела этот разговор не для того, чтобы подвигнуть вас на какие-то поступки или признания. У меня к вам огромная просьба – не нужно отравлять мне последние дни. Я не хочу больше сидеть в этом дворце, меня уже тошнит от женской половины. Хочу немного попутешествовать, посмотреть Баттас… Хочу увидеть голубое небо Земли, – после заминки призналась ему.

– Тебе нельзя в таком положении на Землю.

– Хорошо, – закрыла я глаза, не в силах спорить и настаивать, – тогда Баттас.

Кажется, он станет последним, что я увижу в жизни.

Следующие дни стали самыми лучшими за все мое время здесь. Мы с барсом путешествовали на корабле. Это оказался оптимальный вариант. Совершая перелет ночью, утром садились в маленький летательный аппарат и колесили по округе, останавливаясь в любом месте, на которое упадет мой взгляд. Так сложилось после нашего первого совместного дня. Тогда я захотела полетать, и мы покружили по округе, а потом Марр предложил показать первый дом, где он жил. По пути из его рассказа я поняла, что глава клана после взросления сыновей дает каждому в управление область, а потом выбирает себе на смену достойного преемника. Наследник после передачи дел выбирает город, который назначает новой столицей, и строит там дворец по личному вкусу, а родители остаются жить в старом, управляя своей областью.

Дорога вышла дальняя. По пути мы много раз останавливались, так как я хотела подробно посмотреть то или иное место, да и просто перекусить. Цели путешествия достигли ближе к вечеру. Мне стало понятно, что на ночевку останемся уже там. Тут и выяснилось, что для нас подготовили одну спальню. Хант мягко убеждал, что мне необходима его энергия и мы будем просто спать рядом, но я наотрез отказалась не только ложиться с ним в одну постель, но и находиться в одной комнате. Я понимала, чего он добивается, приручая меня к себе. Возможно, и вся эта «спонтанная» поездка была ради этого задумана, но я не собиралась идти ему навстречу.

Барс оказался в сложном положении. Все знали, что я его пара и в моем организме идут изменения. Отселить меня в другую комнату он не мог – окружающие поняли бы, что у нас не все гладко. Нонсенс – бросить свою женщину, когда ей жизненно необходимо присутствие мужа. После именно его обвинят во всем. Я это понимала, но, психанув, предложила лететь обратно, предпочтя провести ночь в кресле. Тогда-то Хант и вызвал корабль, и переночевали мы на нем, каждый в своей спальне.

Конечно, тесное пространство корабля вынуждало меня больше времени проводить с барсом. Я уже не могла отказаться, как во дворце, от совместных завтраков, обедов и ужинов. Зато с нами был Сиан, который накрывал на стол. Его присутствие меня расслабляло и заставляло чувствовать себя более непринужденно в компании супруга.

Если подумать, то с чего мы начинали наше общение, прилетев на Баттас, к тому и вернулись. Вот только Марр стал рассказывать о себе. Через силу. Было видно как ему это непривычно. Вспоминал детство, забавные случаи, рассказывал о родных. Стал спрашивать обо мне, но я сразу закрылась, сказав о смерти отца, когда была маленькой, и дала понять, что эта тема очень болезненная.

Я и вправду не любила вспоминать то время. Образ отца стерся из памяти, оставив воспоминания лишь в фотографиях. Детство ассоциируется у меня с тревогой и боязнью очередного переезда, когда в который раз привычный мир рушится… и нет ничего постоянного.

Как-то вечером мы пили чай в переговорной. Ее переоборудовали в гостиную: большой стол исчез, появились диванчики у панорамных окон, низкий столик. Мне нравилось там сидеть, глядя на все с высоты. В этот день пошел дождь, и мы раньше вернулись на корабль. Хант рассказывал о Манли-Роу, руинах, оставшихся от древних цивилизаций. Они находились в труднодоступном месте и вдали от больших городов. Его фраза «Мы были тут с Камияром…» заставила меня дернуться и пролить чай. Повисло молчание.

– Скажи, чем он тебя привлекает? Ты же его даже не знаешь! – глухо спросил барс. Самое смешное, что этот вопрос мне не единожды задавала и Даша.

Я не подняла глаз на Ханта, отвернувшись и предпочитая смотреть в окно, по которому текли капли дождя. Хочет знать – пожалуйста!

– У него потрясающая улыбка, на которую тянет ответить. Сначала он привлек меня внешностью, и было интересно читать о нем. Потом мне стало импонировать все, что он говорит, его взгляды на жизнь. Камияр идет по жизни легко и с азартом. Он внимателен, обходителен с женщинами. Живет ярко и умеет наслаждаться жизнью. Как сказала одна актриса, с которой он расстался: «Зато он был в моей жизни, и у меня есть что вспомнить. Не жалею ни об одной минуте, что провела с ним». – Чуть поколебавшись, призналась до конца: – Я шла на тот благотворительный вечер лишь для того, чтобы познакомиться с ним или хотя бы увидеть вблизи. Но танец с вами, ваше желание представить меня своим людям… Я назвалась вам настоящим именем, и легко можно было выяснить, что приглашения на такое имя нет. Не хотела афишировать это и предпочла уйти. Я же не знала, что уже скоро вся информация всплывет.

Барс ничего не сказал, а я на него так и не посмотрела. Лишь после того, как закрылась дверь за ним, повернула голову и увидела осколок чашки на полу. Наверное, треснула в его руке. Остальные он унес.

А не надо задавать вопрос, если не готов услышать ответ!

Мое состояние стремительно ухудшалось. В конце второй недели у меня стало заметно меньше сил, и мы уже почти не гуляли, а больше летали. Теперь я стала даже днем после обеда засыпать на несколько часов, укрываясь двумя одеялами, так как постоянно мерзла.

Зато я многое посмотрела. Мы устраивали пикники на берегу моря, у водопадов, в разных живописных и первозданных местах. Вначале как-то в одном городе решили посетить оперу, но после этого я избегала населенных мест. Появление Ханта вызывало ажиотаж, а мне хотелось спокойствия. Еще нас приветствовали как пару, а от этого было тошно.

Да, трудно было не заметить, как Марр пересиливает себя и открывается, рассказывая о себе. Старается заинтересовать чем-то, быть внимательным, но… правду говорят, что дорога ложка к обеду. Начни он с самого начала нашего знакомства себя так вести, я бы попыталась к нему присмотреться, увидеть живого мужчину под маской сдержанности, а теперь все его усилия воспринимала с горечью и сама раскрывать душу не спешила. Зачем барсу знать о моих желаниях, мечтах, когда за все время нашего общения ему не было до этого дела? Тот, кто холодно бросил мне: «Привыкнешь!» – просто не заслуживал другого отношения. И он обещал, что даст мне время, а едва взыграло чувство собственности – пометил.