Катя с вызовом вскинула глаза, но не отвечала. Получалось, что да. Чувства. Грёбаные чувства, в которые она с охотой верила. Хотя кто бы сомневался. Моя высокоморальная жена и не смогла бы иначе. И тут же сам усмехнулся своим мыслям. Высокоморальная...  

-Давай поговорим, - медленно и будто бы заторможено попросила моя “неверная”.

-Поговорим? - переспросил. - Поговорим?! - и собственный голос показался истерично-несдержанным. Впрочем, было откровенно пофиг. - По-моему, ты как-то припозднилась, родная.

Она виновато поморщилась, совестно ей, что ли, было… Совестно - это хорошо, жаль, что сильно поздно.

- Ну и чего тебе не хватало? Вот скажи?! Заскучала?! Романтики захотелось? Ванильки? Быт заел? Ах, ну да, помню-помню. Трудно было… И что он сделал, этот твой Дамир-то? Выслушал и пожалел? По головке погладил…

В Катькиных глазах выступили слёзы, и это неожиданно лишь подстёгивало мои нападки. Потому что самому  вдруг стало больно и обидно. Что предала, что обманула, что… всё разрушила. И чем тяжелее становилось самому, тем больше всего лилось из меня на женщину, которая оказалась совсем не той, какой я ожидал.

-Я же тебя спрашивал. Что не так… Предлагал варианты. А ты всё своё талдычила. Устала. Настроения нет… А потом нос свой воротила, когда я тебя касался… Всё ждал, когда ж растаешь уже, когда отпустит тебя.

Презрительно усмехнулся.

Пазл всё продолжал и продолжал складываться, и вырисовывающаяся картинка выходила стрёмной и отвратной.

-Если ты всё видел, что ж тогда молчал? Что ж ты со мной не поговорил? - сведя брови, спросила Катя, поменявшись в лице. Нет, она всё ещё была бледной и испуганной, но я видел, что вина во взгляде уже начала меняться на что-то другое. Пока неведомое мне.

-Я же спрашивал…

-Нет, Слав, - покачала она головой. - Спрашивать - ещё не означает разговаривать. Потому что у тебя, как всегда, на всё были свои ответы. Что-то не клеится? А давай ещё ребёночка родим. Устала? А давай мы на море слетаем. Ты хоть раз спросил, а чего я хочу? Или Ваня?

-Ну с твоими желаниями, как выяснилось, всё понятно, - не удержался от сарказма. - Оказывается, всё дело в том, что я плохо спрашивал? А ты у нас, видите ли, ни при чём.

-Я виновата, - тут же отозвалась Катя. Как-то по-простому. - Виновата. Тут не оправдаешься, никак. И мне стыдно, что… всё получилось так. Что я слишком долго молчала и запустила ситуацию… до такого.

-И что бы ты такого сказала мне… раньше?

Слова будто не желали лезть в горло, застревая где-то на подходе. Мне вообще как-то совсем не по себе стало. Бросало то в жар, то в холод.

 -Я устала. Я правда устала. Но не от работы, не от дома, не от быта… Я устала быть со всем этим одна.

-КАТЯ, я работал! - с ходу заорал я, поражённый тем, что она ставила мне это в упрёк.

Она всхлипнула и замотала головой.

-Славка, ну я же не об этом. Мы же тебе мешаем… Я… ребёнок.

-Херню не неси!

-Да посмотри же ты! - крикнула она в ответ. - Я вечно не такая, какой ты желал бы меня видеть…

-Потому что не надо фигню всякую творить!

-А что, по-твоему, фигня? Что в твоём понимании фигня?! Мнение моё? Ванькины желания? - слёзы катились по Катькиному лицу, но говорила она всё уверенней, если не сказать, что отчаянно. - Да мы просто мешали тебе жить! Всё было хорошо, только когда мы соответствовали… Понимаешь? Когда подходили твоим взглядам на жизнь. А всё остальное время… ты снисходительно терпел… мою неразумность!

Я зарычал, повторно врезав ногой по кровати, на этот раз стало больно, но мысль об этом прошла как-то мимо моего сознания. Другое сейчас было важнее...

-А какие тут ещё могли быть варианты? Катя, я с двадцати лет для вас наизнанку выворачивался! Работал, впахивал… Заметь, я создал вам ВСЕ условия, о которых только мечтать можно было. Ещё скажи, что я был плохим мужем! Ты хотела ребёнка - мы родили. Ты…

-То есть это только я хотела ребёнка?! - с небывалой силой взвилась жена, даже слёзы пускать перестала.

-Я не это хотел сказать…

-Но сказал!

Между нами повисла тишина. Оба тяжело дышали, сверля друг друга злыми взглядами.

-Так в этом всё дело, - в итоге не удержался я опять. - Тебе, видите ли, одиноко стало?

-Считай, что так… - отмахнулась от меня Катя, желая поскорее окончить весь этот разговор. - С жиру беситься начала, со скуки, с одиночества… Считай, как хочешь.

Она говорила монотонно и будто бы устало, явно уже не веря в возможность что-либо решить или исправить. Злило. Очень. Израненному самолюбию хотелось иного.

Катька была сегодня другой. Не было в ней той покладистой девочки, в которую я когда-то впервые влюбился. Но меня напрягало даже не отсутствие её покладистости и желания перечить. Пугало то, что в ней не было ни единого намёка на стремление сохранить то, что было у нас.

Это лишь усилило тот ад, который закипал во мне. До меня наконец-то дошло: она не планировала что-то спасать или сохранять… Я сильно не задумывался о том, собираюсь ли её прощать. Но Катя была моей женой, провинившейся женой, и логично было бы ждать от неё, что она начнёт молить о прощении. Но ей, как всегда, было наплевать на логику. Ничерта она не собиралась извиняться, скорее даже наоборот, сама злилась и закипала, высвобождая из себя обиды, которые, должно быть, давно копила.  

-Как ты могла?! - в конце концов обиженно выдал я. - Как ты могла?!

Катя лишь жалобно всхлипнула.

-Получается, что могла...

Пятница

Спать я лёг в гостиной на диване, хотя до ужаса хотелось уйти, громко хлопнув дверью. Но собственнические чувства вдруг взбунтовались. Испытывал необходимость сохранить иллюзию, что хоть что-то в этом доме ещё находится под моим контролем. Да и страшно было, что если я уйду, она тоже уйдёт… к нему.

Утром я проспал всё на свете. В квартире было тихо, а голова гудела. То ли от выпитого накануне, то ли… от всего остального.

Вчерашний вечер казался каким-то сюром. Я даже малодушно пытался убедить себя, что спать на диване мне пришлось из-за того, что я с алкоголем переборщил. Но нет, блядская память подсовывала обрывки случившегося разговора. 

Кати с Ванькой уже не было. На кухонном столе услужливо ждал завтрак и записка, написанная Катиным почерком с завитушками: “Ушли. Будить не стала. Давай попробуем поговорить вечером. Без эмоций”.

Я расхохотался. Если у меня ещё и оставались какие-то иллюзии, то сейчас они рассеялись окончательно. Она мне изменила. Она спала с этим мальчишкой… Моя жена посмела лечь в постель к другому мужику…

Гнев снова набирал обороты.

Тарелка с бутербродами полетела в стену, рассыпалась на осколки, содержимое же разлетелось по всей кухне, оставляя жирные следы. Вот так. Как и в нашей когда-то чистенькой семье, здесь теперь творилось полное дерьмо.