Я провожу пальцами по орнаменту на ткани торбы.

– Используя эти кости, я буду чувствовать себя виноватой.

– Не стоит. Эсме жила, не жалея ни о чем. Она сама предпочла пожертвовать жизнью, чтобы дать нам возможность спастись. Она бы рассердилась, если бы ты не использовала ее дар и не сделала это с умом.

Я улыбаюсь.

– Мне не хотелось бы сердить Эсме.

Брэм улыбается мне в ответ – из-за распухшей щеки улыбка у него получается кривой, к тому же она исполнена печали, от которой у меня сжимается сердце.

– Нет, – соглашается он, – ты бы не стала этого делать.

* * *

С неба сыплется пепел, похожий на серый снег. Пожар уже давно потух, сжегши лес до самого берега Шарда, – и теперь ветер подымает с земли пепел, и видно, как он осыпается перед входом в пещеру, напоминая обо всем том, что мы потеряли.

На расстеленном передо мною куске бархата разложены кости. У меня немного болит голова. Я весь день пыталась увидеть Лэтама, но так ничего и не добилась.

– Думаю, нам нужен запасной план, – говорит Брэм. – Если Лэтам продолжает носить щит, ты, возможно, никогда его не увидишь. – Он переводит взгляд на небольшое количество еды и воды, которые оставила нам Эсме. – А мы не можем остаться здесь навсегда.

Я тру глаза, чувствуя себя как выжатый лимон.

– Рано или поздно, но ему придется его снять. Если он хочет убить меня, сначала ему придется меня поискать.

Брэм кладет ладонь на мое колено.

– Но если тебе не удастся увидеть его в ближайшее время…

Я вздыхаю.

– Тогда мы вернемся в Замок Слоновой Кости и попытаемся добиться, чтобы нас выслушал Верховный совет.

Брэм ничего не говорит о том, что это, скорее всего, недостижимо. Верховный совет не дает аудиенции каждой недовольной ученице – особенно если эта ученица была исключена. Так что вряд ли мы с Брэмом добьемся встречи с кем-то из тех, кто мог бы нам помочь, куда более вероятно, что нас обоих арестуют.

Я думаю о Тессе, Тэйлоне и Линнее, представляю себе, как они сидят под деревом, задавая друг другу вопросы по анатомии и перемывая косточки Наставникам. Интересно, думают ли они о нас с Брэмом, скучают ли по нам? Как же хорошо было беспокоиться только о том, достаточно ли быстро я обучаюсь гаданию на костях и с тем ли человеком я была сопряжена.

– Ты выглядишь усталой, – замечает Брэм. – Может быть, тебе стоит сделать перерыв?

Я качаю головой:

– Нет, я продолжу.

Он всматривается в мое лицо.

– Хорошо, но хотя бы попей. – И протягивает мне флягу с водой. Только теперь до меня доходит, как же сильно мне хочется пить. Как же приятно чувствовать, как в мое горло льется прохладная вода.

– Спасибо, – благодарю его я, возвращая флягу.

Затем кладу руки на кости и делаю еще одну попытку.

* * *

Лэтам стоит неподалеку от Замка Слоновой Кости, освещенный мягким светом угасающего дня. Все вокруг окутывает дымка. Он окидывает взглядом окрестные холмы и видит множество учеников. Одни из них читают книги, другие едят, некоторые гуляют под ручку, разрумянившись от нежных чувств.

К Лэтаму подбегает ученица в синем плаще с копной темных вьющихся волос. Тесса.

– Извините, – говорит она. – Можно задать вам вопрос?

– Само собой. – Лэтам улыбается ей с той же показной искренностью, которая внушила мне такое доверие, когда я разговорилась с ним в первый раз.

– Поскольку вы Наставник Заклинателей Костей, не могли бы вы сказать мне, что случилось с моей подругой? Ее зовут Саския Холт.

Лэтам поднимает взгляд к небесам, как будто пытается вспомнить, о ком идет речь.

– Она одна из учениц, и у нее дар Ясновидения Второго Порядка, – подсказывает Тесса. – Недавно она вдруг уехала и даже не попрощалась.

– Ах да. Я знаю, о ком речь. Извини, но я не могу обсуждать результаты дисциплинарного производства.

Тесса изумленно открывает рот.

– Она совершила дисциплинарный проступок?

Лэтам изображает досаду.

– О нет, я сказал лишнее. Пожалуйста, не говори об этом другим. Уверен, Саскии от этого было бы очень неловко.

– Разумеется, – отвечает Тесса. – Но я ничего не понимаю. Что такого она могла натворить?

– Я уже говорил, что этого я не могу тебе сообщить.

– А вы можете хотя бы сказать, вернется ли она?

Лэтам грустно качает головой:

– Уверен, что нет.

У Тессы вытягивается лицо. Он кладет руку на ее плечо.

– Завтра утром я отплываю в Мидвуд – у меня там дела. Хочешь, я разыщу ее и попрошу написать тебе письмо?

Тесса прижимает руку к груди.

– Да, – говорит она. – Конечно.

Лэтам дергает себя за ворот, и видение исчезает.

* * *

Я открываю глаза. Брэм лежит на боку и спит. Я смотрю на его вздымающуюся и опускающуюся грудь, на полуоткрытые полные губы. На метку на его ноге в виде зеленого вьюнка. Его вид пробуждает что-то в моей душе, и мне становится грустно.

Я тихонько трясу его за плечо, и он просыпается.

– В чем дело? Что-то не так?

– Нам надо вернуться в Мидвуд.

Он садится.

– Стало быть, у тебя получилось? Что ты увидела? – Когда я рассказываю ему о своем видении, по его лицу пробегает тень. – Разве в своем письме твоя матушка не запретила тебе возвращаться домой?

– Он плывет в Мидвуд, чтобы убить ее. Мы должны ее остеречь.

Я начинаю собирать вещи – магические книги Эсме, кости, фляги с водой – и засовывать их в сумку.

Брэм касается моего запястья.

– Погоди. Что, если это ловушка?

– Конечно, это ловушка. Лэтам не просто так снял с себя щит – не мог же он забыть. Он хотел, чтобы я вернулась в Мидвуд, но в том-то и суть – теперь я знаю, что и он едет в Мидвуд.

Брови Брэма ползут вверх.

– Что-то я не пойму.

– Лэтам не единственный, кто может устраивать ловушки. Я знаю, что он пытается выманить меня обратно в Мидвуд, чтобы убить. Но, возможно, мы сумеем перехитрить его. Возможно, нам удастся сбить его с толку и не давать ему разобраться, что к чему, достаточно долго, чтобы успеть предупредить о нем мою мать.

– Саския, вряд ли…

– Если бы речь шла о твоей матери, что бы ты сделал?

Для него это тяжелый вопрос, ведь я знаю – он винит себя в том, что его родители погибли и он не смог их спасти, но мне нужно, чтобы он понимал, чего я хочу. Без него у меня ничего не получится.