– Внимание, парни… – негромко произнес Лерой.

– Я уже на взводе! – сообщил Холбург.

Он и Мяги держали оружие наготове, чтобы пустить его в ход без промедления, однако, не дойдя до автомобиля нескольких шагов, незнакомец поднял руки, в одной из которых держал удостоверение.

– Похоже, кто-то из наших, – сказал Мяги.

– Похоже, Главное управление, – добавил Лерой.

– Отсюда же не видно.

– Я не по ксиве, я по манерам определяю. Слишком уж борзо подгребает.

– Значит, стрелять не будем?

– Не сегодня, – сказал Лерой, до конца опуская боковое стекало.

– Подполковник Лейбах – главк, – представился подошедший. – Как дела, коллеги?

– Линорский волк вам коллега, господин майор, – ответил Лерой.

– Ценю здоровый юмор. А теперь позвоните начальству и сваливайте отсюда. Здесь теперь мы останемся.

Полицейские переглянулись. Незнакомец вел себя слишком уверенно, и пришлось звонить.

– Але, сэр, это Лерой…

– Если ты по поводу смены, то все в порядке. У них разрешение с самого верха…

– Так мне им что-то докладывать?

– Ну вот еще! Просто заводи мотор и валите оттудова. Нам приказали – мы исполнили.

– Хорошо, я понял, – сказал Лерой, убирая телефон.

– Ты вот что, давай обрисуй мне, чего у вас там с объектом? – потребовал майор, однако Лерой закрыл окно, завел мотор и, резко развернувшись, уехал со стоянки прочь.

Майор посмотрел вслед стоп-сигналам и вздохнул.

Зазвонил телефон, и он ответил.

– Подполковник Лейбах.

– Как у тебя дела, Лейбах?

– Нормально, сэр, только что согнали местную полицию, становимся на наблюдение сами.

– Отлично. Я хочу, чтобы ты понял – то, что вы нашли и ликвидировали Фогеля, еще ничего не значит, если будет потерян этот контакт. Ты меня понял?

– Я понял это с самого начала, сэр.

– Давай, подполковник, не проколись. Подполковников много, а жизнь одна.

Начальник положил трубку, и Лейбах выругался.

Только и знают, что пугают, а каково ему двигаться по лезвию, поднимая собственные связи, забираясь в архивы напролом, притом что его высоким шефам достаточно было приказать, чтобы им доставили какую угодно информацию. Правда, при этом они засвечивались, поэтому существовал подполковник Лейбах и сеть завербованных им сотрудников главка и комитета охраны, попавшихся на противозаконных деяниях.

Ну что ж, линейная полиция убралась, и теперь все поле боя принадлежало Лейбаху и его людям. Он вернулся к машине и, заглянув в окошко, сказал:

– Итак, господа, я только что говорил с начальством, и оно счастливо от результатов вашей работы.

– Босс, зачем вы стебетесь? – скривился Флоббутс.

– Затем, жирный, что прошлый раз вы упустили контакт.

– Не «вы», а «мы», сэр, – лаконично заметил Дилейн, самый дерзкий и молодой.

– Да хрен с тобой, Дилейн, пусть будет «мы». Но если операция сорвется и он уйдет – я вас солью, а сам останусь весь в белом.

– Сэр, я с утра не кушал ничего тяжелее вишневого пирога, в таком режиме питания толку не будет, – вмешался третий из группы – Августин.

Августин хорошо стрелял, но больше любил холодное оружие, а еда была его нездоровым пристрастием.

– Я распоряжусь, чтобы вам притащили какого-нибудь мусора, – ответил Лейбах.

– Премного благодарны, – расплылся в улыбке Августин.

– А может, просто высадиться на эту лодку и грохнуть его на месте, сэр? – предложил Дилейн, у которого сдавали нервы от слишком большой ответственности. Он понимал, как глубоко они влипли.

Августин захихикал.

– Стрелять нужно только наверняка, – сказал подполковник. – Если мы пойдем приступом, он нырнет в гальюн, и ищите его неизвестно где. Копы за нас сделали всю работу по его поиску, вам осталось только грамотно его убрать.

– А если он водой уходить станет? – спросил Дилейн.

– Я же проводил инструктаж, и вот Флоббутс задавал мне кучу вопросов, и ты в комнате тоже был, рыжий придурок.

– Сэр, я отлучался в сортир, потому что…

– Так – заткнись! – повысил голос Лейбах и покачал головой, досадуя на свою несдержанность. –  Короче. Квалифицированно ждете. Если объект выходит на сушу – валите его. Если уходит на лодке, садитесь в резервную и следуйте за ним до дальнейших распоряжений.

– Все понятно, командир, – сказал Августин, и подполковник, вздохнув, ушел.

– Я одного не пойму, – подал голос Дилейн, оглядываясь на уходящего в темноту Лейбаха. – Тогда в промзоне эту группу положил какой-то крутой спецназ. Так почему сейчас этого громилу должны мы валить – мы же сыскари?

Августин с Флоббутсом переглянулись.

– Ты, парень, никогда больше об этом не вспоминай, даже наедине с собой, – посоветовал толстяк. – Никто, кроме нас троих, не знает, что мы это видели. Даже Лейбах.

– Так это… – Дилейн посмотрел на Августина, который, по обыкновению, полировал тряпочкой нож. – Ладно, я уже забыл.

И Дилейн откинулся на спинку сиденья.

Разговоры прекратились, и все трое стали следить за палубой яхты, но ничего подозрительного там не происходило. Темнота, желтые фонари, которые едва высвечивали корпуса лодок. И вдруг – мимо авто с наблюдателями прошла девушка! Да какая! Ножки, талия, сапожки на высоком каблуке, а походка – как на подиуме.

– Это что за явление такое? Как она здесь оказалась? – первым всполошился Флоббутс.

– Шлюха, – предположил Дилейн.

– Дороговато выглядит для уличной шлюхи, – заметил Августин. Потом высунулся из окна и крикнул: –  Эй, подружка, давай сюда – цену обсудим!

Девушка обернулась, потом развернулась полностью, и в ее руке блеснуло оружие.

Загрохотали выстрелы, взвились в воздух горячие гильзы, а когда закончился магазин, она отбросила его и, вставив следующий, подошла ближе и добила тех, кто еще пытался укрыться за сиденьями.

Ушла она так же быстро, как и появилась. На проходной, надрываясь, лаяли собаки, а спустя минуту изрешеченный внедорожник занялся огнем.

Еще не закончилась стрельба, а яхта Брейна на предельных оборотах уже неслась к выходу из бухты.

Он нервно дергал штурвал, понимая, что его выследили, а где-то впереди, со стороны моря, на цель заходил сторожевик с одним членом экипажа. Витольд был уверен, что обскакал всех, и теперь покажет куратору и агентам из Центра, как они поторопились, списывая его со счетов.