– С этой рыжей девушкой вы в одном классе учились? – рассеянно спросил он, стараясь себя не выдать.

– С Лилей? Конечно! Это же наш выпускной бал! Наш класс, преподаватели, директор собственной персоной, – ехидно сказала Лена. – А с Лилей мы сидели за одной партой. Если это вам интересно.

– Она была вашей близкой подругой?

– Да, а что?

– Вас не удивляет слово «была»?

– Нет, мы давно не встречались.

– Вас не удивляет, что седьмого сентября ее нашли убитой в лесу, недалеко от города Истры?

– Убитой? Я ничего об этом не знаю.

Она сжалась, словно пружина. И мгновенно замкнулась. Потом жалобно заговорила:

– Бедная, бедная Лилечка! Какой ужас! Вот так у нас гибнут молодые девушки! В любой момент может объявиться какой-нибудь маньяк! И убить. В лесу. Как это ужасно! А вы все ходите, допросы учиняете, глупостями занимаетесь. Стыдно!

«Переигрывает, – невольно поморщился он. – Родителей не жалко, а смерть Лилии Мильто, с которой давно не виделась, вызвала такую бурную реакцию. Переигрывает».

– Когда вы последний раз видели Лилю?

– Вы что, не видите, как мне плохо?! – сверкнула глазами Лена. – Лезете с вопросами! Как не стыдно! На меня в последнее время столько свалилось! У меня ком в горле стоит! Лучше налейте воды. Из графина. Кипяченой.

«Ладно. Подумать хочешь. – Он встал и потянулся к графину. – Ну подумай, есть о чем».

Лена взяла протянутый стакан и, не спеша, маленькими глотками, стала пить воду. Зубы о край стакана у нее не стучали, это уж точно. Леонидов еще раз убедился: держать удар она умеет. Будет непросто.

– Вы же говорите, что с Лилей встречались давно? Чего вы тогда так разволновались, Елена Викторовна?

– Да, разволновалась! Есть отчего! Если бы кого-нибудь из ваших одноклассников нашли убитым где-нибудь в лесу, вы бы что, не стали переживать? Стали бы! Еще как! К тому же мы с Лилей встречались и после школы. Ее что, изнасиловали? – спросила она, театрально закатив глаза.

– Нет, не изнасиловали. Задушили. Голыми руками, представьте себе. Убрали как свидетеля, который может помочь в раскрытии убийства Серебрякова.

– Да что вы?!

– А разве вы не в курсе, что Лиля работала в магазине «Алексер»?

– Откуда?!

– Сколько же времени вы не встречались?

– Не помню. Кажется, около года.

– Значит, Лиля уже работала на фирме, когда вы виделись в последний раз. Разве она не упоминала о своей работе?

– Послушайте, я не помню. Это было давно.

– Ретроградная амнезия? – с усмешкой спросил он.

– Что? Вы шуток не понимаете? Я не обязана помнить, где и с кем работают мои подруги. У меня своих проблем хватает, – обрезала Елена.

– Кстати, а почему вы сейчас не на работе?

– Наша фирма временно закрыта. Я в отпуске без сохранения содержания.

– Понятно. А на что существуете?

– У меня есть компьютер. Беру работу на дом. Например, могу набирать тексты.

– Быстро печатаете?

– Я работаю с текстовым редактором, господин сыщик, – презрительно сказала Лена. – Если у меня на работе временные трудности, то это еще ничего не значит. Могу пока продержаться.

– Рад за вас. В наше время это качество особенно ценно. И все-таки дату последней встречи с Лилией припомните.

– Я не делаю в своем календаре пометок о свиданиях с подругами. И с мужчинами.

– А про мужчин я еще не спрашивал.

– Среди моих знакомых маньяков нет! Мне нечего скрывать.

– Зато мне есть о чем спросить. Лиля ваше имя часто упоминала. Это утверждает молодой человек, у которого она последнее время жила.

– Вы уверены, что мое?

– Почти.

(На все сто!) Они обменялись выразительными, как уколы шпаги, взглядами. Алексей почувствовал под сердцем холодок.

– Лена – имя распространенное, а Лиля девушка общительная.

– Она была у вас вечером седьмого сентября? – в упор спросил Алексей.

– Нет.

– Подумайте хорошенько, Елена Викторовна.

– Мне нет нужды думать. Я заявляю: во-первых, я не знала Серебрякова. Мы не были знакомы. И если моим родителям так не повезло сесть с ним в лифт в момент, когда его решили убрать, то лично я к этому никакого отношения не имею. Во-вторых, я давно не виделась с Лилей. Очень давно.

– Спасибо, большое спасибо. И за чай тоже.

Доказательств у него не было – увы! Пока не было. Елену Завьялову голыми руками не возьмешь. Он должен доказать, что Лилия Мильто бывала здесь неоднократно в течение последнего года своей недолгой жизни. И в день своей смерти. Интуицию к делу не подошьешь. Он откланялся. Лена смотрела на него с откровенным презрением. Должно быть, она ожидала большего. Ожидала давления. А он просто-напросто ушел. До лифта. Когда раздался звук захлопнувшейся двери, за которой скрылась Елена Завьялова, позвонил в соседнюю квартиру.

Лана была в красном. Красный костюм, пламенеющие щеки, на губах алая помада. Ноги аппетитно блестели под толстым слоем лайкры. Длинные стройные ноги. Только вместо туфель на них были смешные домашние тапочки, пара розовых ушастых уродцев. То ли слоны, то ли кролики со слоновьими хоботами и большими ушами. Увидев Леонидова, Лана презрительно сказала:

– Ты опоздал. Я уже ухожу.

Розовые слоны, которыми нетерпеливо притопнули, уныло повесили хоботы.

«Ты дурак, Леонидов, прозевал свое счастье», – понял он и пожал плечами:

– Могу составить компанию.

– Ха! Где ж ты раньше был, когда приглашали? То есть вы, Алексей Алексеевич. Мент поганый. У меня свидание с важным человеком, который тебя по стенке размажет, если будешь возникать.

– Так, так, так. Я слышу бой барабанов, которые возвещают о моей скорой казни. Интересно, я доживу до рассвета? Что, повезло? – подмигнул он.

– А ты сомневался?

– В таком случае, Светлана Анатольевна, разрешите вас поздравить! Так быстро и своевременно! Да вы просто супер! Вам цены нет. – Он расшаркался, потом проникновенно спросил: – А вы, случаем, не продешевили?

Розовый слон приподнялся, чтобы пребольно его пнуть.

– Ты хам!

Алексей легонько придержал ногой хобот:

– Спокойно. Не горячитесь, сэр. У меня к вам пара вопросов.

Он обращался исключительно к слону. И смотрел вниз.

– А не пошел бы ты… – прошипела Лана.

– С вами? С удовольствием! – Алексей поднял глаза и с откровенной усмешкой оглядел ее фигуру, затянутую в красную ткань.