Я показала раскрытые ладони, медленно поворачиваясь вокруг оси на коленях. Пусть видят, что я безоружна. Мне не нужны эти сраные деньги, мне ничего не нужно, кроме него.

Если ты жив… Если ты еще здесь и ждешь чего-то.

Я хочу быть с тобой, Эмиль. Я хочу к тебе в ад.

— Деньги у меня!

Они приближались, пока я стояла с поднятыми руками. Вместо души был холодный янтарь. Голос срывался, меня трясло, я захлебывалась дыханием, но ничего не ощущала. Даже страха.

— Без меня их не получить! Передайте, я все отдам! Я хочу поговорить с мужем!

Я смотрела в землю — это давало сосредоточиться. Я должна справиться. Обязана, иначе мы погибнем.

До них осталось около метра и я рефлекторно попыталась приподняться. Тот, что был ближе, грязно выругался и сплюнул на землю.

— На колени, сука!

Мощный удар под коленку повалил меня обратно в битые кирпичи.

Больно! Я сморщилась, но промолчала. Руки я держала на весу на уровне головы, отказываясь складывать их на затылке.

— Я хочу поговорить с Владиславом! — голос сорвался, когда один из них зашел за спину и выкрутил мне руки. У него было хриплое дыхание и прокуренная одежда. Меня быстро обшарили, вытащили из-за пояса пистолет.

— Держи, — он передал оружие, подцепив за скобу указательным пальцем, как крючком, а следом пакет из офиса Эмиля, который валялся под ногами. — Звони, что нашли ее.

Они, как глухие. Игнорируют все, что я говорю. Сердце часто билось и казалось, я падаю в пропасть — это шок. Знаю, куда меня отвезут. Зато к нему.

— Эмиль жив? — прохрипела я незнакомым голосом, это был хрип дикарки, одержимой одной мыслью — выжить. — Я отдам деньги! Всю сумму, но хочу увидеть Эмиля, прошу!

— Заткнись, — меня толкнули в спину, вынуждая встать. — В машину.

Позади дома поджидал микроавтобус молочного цвета. Без окон — глухой фургон. Дверь отъехала, и меня зашвырнули в салон. Я упала на продавленное, вонючее кресло и привстала, оглядываясь.

Один из них влез следом, ухмыляясь.

Дверь захлопнулась, и машина так резко взяла с места, что инерция повалила меня на сидение. Мужик удержался, схватившись за ручку. Он осматривал меня сверху донизу, словно обладал способностью видеть сквозь одежду.

— Это ты вот девка Эмиля? — заржал он.

Спокойно, Дина.

За время нашего брака и выходов в свет с мужем я хорошо освоила бесстрастное выражение лица. Научилась не сутулиться, излучать уверенность.

Главное, не паниковать.

У меня есть шанс остаться в живых — маленький, но есть. Нужно верно его разыграть. Я выкуплю наши жизни за пятьдесят миллионов.

Если смогу.

С минуту мужик пожирал меня темными глазами, а затем потерял интерес. Я внутренне выдохнула. Скорчилась на сидении и не шелохнулась. Я не допущу прежних ошибок. Не выдам страха. Таких, как он, это только веселит.

А про Эмиля он так и не ответил. Где он? Что с ним сделали после перестрелки?

Скоро микроавтобус остановился. Тихий шорох шин, скрип тормозов и дверь неожиданно распахнулась. Меня, ослепленную ярким светом, выволокли наружу.

У меня чуть не остановилось сердце: я узнала двор. Дом, который в дневном свете выглядел хоть и роскошно, но обыденно, подавлял размерами. Я начала упираться, повизгивать, но меня потащили к крыльцу. Не к подвальной двери, как в прошлый раз.

Шанс все-таки есть, я не ошиблась.

Интуитивно я помнила дорогу. Когда-то я проделала этот путь у Эмиля на руках, когда из подвала он нес меня в кабинет. Лестница вела из фойе наверх. Поворот направо, длинный коридор… Тот самый, с палисандровыми панелями.

Меня вели быстро, пятно света из приоткрытой двери расплывалось от страха и волнения. Только здесь, перед неотвратимым финалом я вновь ощутила чувства во всех подробностях.

Меня затолкнули в кабинет. Мужчина, что вел меня, подошел к массивному столу и положил две вещи: пистолет Эмиля и пакет с документами. Молча вышел, оставив меня наедине с…

Шеф Эмиля Владислав сидел за столом, задумчиво сложив пальцы и потирая их друг об друга.

Он рассматривал меня бесстрастно, с долей любопытства. Улыбка прохладная, но доброжелательная. Над бровями прорезались горизонтальные морщины, когда он приподнял брови.

Я чем-то его заинтересовала. Или развеселила.

У него был разрушающий взгляд. Холодный, умный, любопытный — и без капли сострадания. Этот взгляд вытягивал силы. Я съежилась, плотней запахивая куртку. Свела колени вместе, мне хотелось сесть и обхватить себя руками. В узких джинсах, грязных ботинках, вся всклокоченная и в пыли, я смотрелась непрезентабельно.

— Жена Эмиля, — сказал он, с улыбкой пробуя слова на вкус.

Владислав вытащил из пакета стопку бумаг и неторопливо изучил их, пока я дрожала. Набраться храбрости заговорить, я так и не смогла.

— Н-да, — добавил он, рассматривая мои документы о недееспособности. — Не соврал.

Документы он отложил на край стола и уставился на меня, сцепив руки замком.

Это мой единственный шанс. Один на двоих. Давай, Дина.

— Я отдам все, — пробормотала я. — Все, до копейки… Пожалуйста, не убивайте нас.

— Нас? — он приподнял брови. — О ком ты, девочка?

У меня пересохло в горле. Он так непонимающе смотрел, словно Эмиля уже нет в живых.

— О моем муже, — тихо сказала я.

— Ты про Эмиля, — он по-доброму прищурился.

Он рассматривал меня не зло. Словно примерял разные роли, как ребенок примеряет платья к кукле — какое лучше. Это выглядело жутко.

— Я отдам деньги, — заныла я, не понимая, о чем он думает.

— Конечно, ты отдашь. Тупая больная сука, ты что, решила меня шантажировать? — голос стал резким. — Одно слово и тебя пустят по кругу. И ты сразу на все согласишься.

По щекам потекли слезы. Я вздохнула, пытаясь успокоиться.

Он просто пугает… Я нужна ему, чтобы добраться до этих чертовых миллионов. Он ничего мне не сделает! Но меня охватил такой ужас, что я чуть не упала на колени.

— Я вам нужна, — выдавила я.

— Ты кем себя возомнила? — поинтересовался он. — Девочка, я мужиков ломал. Знаешь, какие люди меня умоляли? Твоего мужа ломал. А ты кто такая?

Слезы хлынули так резко, что я закрылась руками. Ноги подогнулись — я рухнула на колени, и беззвучно открывала рот, пытаясь остановить истерику.

— Заткнись, — он вышел из-за стола, презрительно меня рассматривая. — Смотри, девочка, Ремисов за тебя попросил, а он человек серьезный. Я хочу ему помочь. Как тебе такой расклад? Если я тебя отдам Ремисову, — он цепко взглянул на меня. — Станешь с ним жить?