— И в это тоже, — жестикулирует она зонтом, и я опасливо уклоняюсь: так и без глаза остаться можно. — Но здравый смысл — превыше всего. Я сразу заметила ваш интерес к моей девочке. И, помнится, вы давали мне слово.

Если она думала, что загнала меня в угол, то ошиблась.

— У вас отличная память, миссис Фредкин. А я не тот, кто разбрасывается словами чести.

— Значит вы готовы жениться после всего, что натворили? — матрона подозрительно щурится и пытается прямо-таки залезть мне в голову. С таким напором недолго и мысли научиться читать. Не удивлюсь, если однажды в ней проснётся дар. Некоторыми способностями эта женщина и так обладает. В мире, где нет магии, её таланты слишком яркие и вызывают восхищение.

Я спокойно выдерживаю её взгляд.

— Я уже на ней женился, — говорю очень серьёзно. — Правда, не по правилам Иброна. Но зато по всем правилам мира, откуда я пришёл.

Герда на секунду замирает, соображая и что-то прокручивая в своей пушистой голове. Я вижу, как напряжённо прислушивается к нашему разговору Джако. Слава Старбогу, мы беседуем достаточно тихо — куда ему уловить за обрывками фраз важную информацию. Рени мчится уже далеко впереди. Рядом с ней Орландо. Вот шаракан. Кажется, этот самоубийца её за руку держит? Пытаюсь прийти в себя и ловлю полный веселья взгляд раскрасневшейся бывшей домоправительницы.

— Ещё немного — и этот хлыщ уведёт у тебя девушку. Ну, или жену, если не обманываешь, — и то, как легко она перешла с чопорного «вы» на «ты», успокаивает: Герда приняла меня. Поверила. Но женщина тут же словно ведро ледяной воды на голову выливает: — Я догадывалась, что ты нездешний, мистер из Ниоткуда. Когда-то моя прабабка рассказывала о таких, как ты, путешественниках между мирами. Но если ты думаешь, что поразвлекался и спокойно сможешь улизнуть, то ошибаешься: не родился ещё тот человек, кто посмел бы обмануть невинную девушку и избежать праведного гнева Всевышнего.

— Ибронский бог карает всех, кто обижает девственниц? — пытаюсь спрашивать как можно учтивее.

Герда снова фыркает, как лошадь.

— Безусловно. Если рядом с такими девушками находятся дамы, подобные мне. Там, где Всевышний не уследит, найдётся человек, способный восстановить вопиющую несправедливость.

Удивительная женщина! Выше всяческих похвал. Я бы мог её на руках носить. Жаль, что сердце моё занято, но я вдруг понимаю: в нём уже есть уголок для достопочтенной миссис Герды Фредкин.

— Я не собираюсь убегать, — слово моё твёрдо, как гранит. — И женюсь на Рени по законам этого мира, как только закончится вся эта история.

— Женись, женись, сынок, — воркует горлицей благосклонная дуэнья, — а то опоздаешь, — указывает глазами на парочку, что оторвалась слишком далеко вперёд, — пока будешь страдать или думать, искать дверь в свой мир или гордо отрекаться от счастья — кто-то очень прыткий сделает это за тебя.

Шаракан! Я понимаю, что она специально пытается уколоть меня и развести на низменные эмоции, и, тем не менее, поддаюсь, как последний дурак. Я смотрю на Рени и Оландо, и зубы мои как не крошатся в пыль — так я сжимаю челюсти и злюсь. Ревную и готов задушить поганца, что упрямо пытается охмурить мою девочку!

Рени

Не знаю, что со мной творилось. Но стоило мне только увидеть на горизонте смазанное корявое пятно, как всё вокруг перестало существовать. Я хотела туда. Меня тянуло туда. Я забыла обо всём на свете — ноги несли вперёд. Ушла в небытие осторожность, исчезли мысли об опасности. Фолионто звал — и я слышала его ворчливый голос. Кажется, Орландо говорил, что замок живой? Так вот сейчас я чувствовала именно это: не просто пустое, никому не нужное здание, а живой организм, тоскующий и огромный, заждавшийся, когда же на него обратят внимание.

Дорога вела вниз — незначительный уклон, но именно он дарил ощущение лёгкости, воздушности, словно не идёшь, а летишь. Казалось, крылья вырастают за спиной. Счастливо улыбаясь, я представляла, как появляются золотые перья и шуршат, обдуваемые тёплым ветром.

— Постой, Рени, не спеши! — я обернулась. Орландо догонял меня — высокий, длинноногий, невыносимо красивый.

Лучи солнца путались в тёмных кудрях, подсвечивали ресницы. С него бы картины писать, тонкой кистью, любовно выписывая каждую деталь, прорисовывая мельчайшие штрихи. Или наоборот — сделать стремительный набросок карандашом или углём, положить чёткие линии, идеальные в своей небрежности, но тонко ухватывающие суть — живость и красоту мужчины.

Где-то там, очень далеко, всплывает сожаление: наверное, жаль, что я никогда не узнаю, в чём притягательность божеств, сошедших на землю. Возможно, я была бы счастлива, встреться он мне немного раньше. Им любуется глаз, но, увы, молчит сердце.

Орландо догоняет меня, улыбается искренне и открыто. Такое у него сейчас лицо — словно он наконец-то вырвался из заточения и может не думать, как себя вести и какие маски примерять. Столько естественности в нём и природной грации, что я улыбаюсь в ответ.

— Мисс Пайн, вы невероятны, — это лёгкое подтрунивание и неподдельное восхищение. В нём можно купаться: это не обман.

— Спасибо, Орландо, — уклоняюсь я от его протянутой ладони. Он делает вид, что так и надо. Просто идёт рядом. Потенциального хозяина не притягивает к себе Фолионто. Орландо не слышит его голос. Крутит головой по сторонам, рассматривает что-то, подставляет лицо солнцу.

Странно: здесь его дом. Может, Орландо сто лет на родине и не был, однако чувствует себя легко и непринуждённо. Уже успел подхватить загар. Наверное, солнце его любит. В отличие от Фолионто. А ещё говорил, что без его крови к замку не попасть.

Он болтает о чём-то — возбуждённый, радостный. В него словно вселился совершенно другой человек. Я не слушаю, потому что улавливаю иные звуки. В какой-то момент Орландо всё же берёт меня за руку — мягко и ненавязчиво, и не хочется его обижать. К тому же мне всё равно. Как будто и нет рядом этого незнакомого, разговорчивого, улыбчивого Орландо.

— Позвольте присоединиться к вам, — я живо оборачиваюсь на голос. Гесс! Он спокоен и смотрит лишь на меня. Столько огня в его взгляде, что сердце невольно сжимается. Я могу вечно любоваться своим мужчиной. Мой — поёт душа. Тихо-тихо, не смея говорить об этом во всеуслышание.

— Невозможно от вас отделаться, вездесущий мистер Тидэй, — холодно цедит Орландо. Я мягко освобождаю свою ладонь из его руки, давая понять, что не хотела бы видеть, как они поссорятся в очередной раз. Но Гесс спокоен, а Орландо делает вид, что ничего неожиданного не произошло. Хотя, у него тот же вопрос, что крутится в моей голове: как ему это удалось? Мы оторвались от всех достаточно далеко. Но Гесс, наверное, и не на такое способен.

— Я всё же напарник мисс Пайн, — о Гесса можно камни разбивать — настолько он невозмутим. — Мне сам бог велел находиться рядом. Тем более, что миссис Фредкин очень не понравилось, что ты держишь её воспитанницу за руку.

Я испуганно озираюсь. Моя преданная дуэнья плетётся позади всех. Я могу опознать её только по яркому зонту, который она раскрыла над своей головой. Герда! Я совершенно забыла о ней! Бросаю взгляд на Гесса. Он улыбается уголками губ.