Но Айви не двинулась. Мало-помалу мое дыханиенормализовалось. Пульс замедлился, а ее напряжение ослабло. Я сделала глубокийвдох, и чернота в глазах Айви стала рассасываться. Смахнув с лица волосы, япритворилась, будто мою руки, а она развалилась на своем стуле у деревянногостола. Страх служил афродизиаком для голода Айви, и я невольно ее им кормила.

— Не следовало мне снова этот сарафан надевать, — сказалаАйви голосом низким и напряженным. — Я подожду в саду, пока ты тут со своимзаговором разберешься. — Я кивнула, и Айви плавно направилась к двери, явноприлагая сознательное усилие, чтобы двигаться с нормальной скоростью. Я незаметила, как она встает, и увидела ее уже на полпути к коридору. — И вот ещечто, — негромко добавила Айви, медля у порога. — Если я снова начнувампирствовать, ты первая об этом узнаешь.

— Сомневаюсь, что мой нос когда-нибудь прочистится от вони вэтом мешке. — Дженкс театрально втянул в себя

ночной воздух.

— В сумке, — поправила я его, но опять услышала лишьневыразительный писк. Ни на что большее мне сподобиться не удавалось. Я сразуже распознала, чем пахнет сумка, прежде принадлежавшая матушке Айви, и приодной мысли о том, что мне придется провести в ней приличную часть дня, у менямурашки по коже пошли.

— Ты когда-нибудь что-то подобное нюхала? — жизнерадостнопродолжил Дженкс.

— Слушай, Дженкс, заткнись. — Два писка и какое-тощебетание. Догадки о том, что берет с собой вампирша, когда идет на охоту, вчисло моих заветных желаний не входили. Я отчаянно старалась не думать оТаблице 6.1.

— Не-е-ет, — протянул Дженкс. — Там скорее была какая-томускусно-металлическая разновидность... ой! Ты что, озверела?

Впрочем, ночной воздух был очень даже приятен. Дело шло кдесяти, и общественный сад Трента роскошно пах поднимающейся сыростью. Месяцбыл тонкой щепкой, по-

терянной за деревьями. Мы с Дженксом прятались в кустах закаменной скамьей. Айви давно ушла.

Она в тот день сунула сумку под садовую скамейку,притворившись, будто вот-вот лишится чувств. Объяснив ее внезапную слабостьнизким содержанием сахара в крови, добрая половина мужчин из экскурсионнойгруппы вызвалась сбегать в местное кафе и принести ей оттуда булочку. Я чутьбыло не разрушила всю нашу, маскировку, по-норочьи хохоча над безостановочным,излишне театральным пародированием Дженксом событий, происходивших за пределамисумки. Айви ушла, затянутая в сущий водоворот мужской заботы. Я не знала,тревожиться мне или забавляться тем, как лихо она взяла их всех на поводок.

— Все здесь выглядит так же несуразно, как дядя Вампир навечеринке шестнадцатилеток, — заметил Дженкс, выбираясь из тени на тропинку. —Я за весь день ни одной птички не слышал. Никаких фей или фейков здесь тоже,как будто, нет. — Выглядывая из-под полей своей шляпы, он внимательно изучилчерный лесной полог.

— Ладно, идем, — пропищала я, оглядывая опустевшую тропинку.Все вокруг было в серых тенях. Я по-прежнему не могла к такому привыкнуть.

— Не думаю, что здесь вообще есть какие-то феи или фейки, —продолжил Дженкс. — Хотя в саду такого размера могли бы с легкостьюразместиться ро меньшей мере клана четыре. Кто здесь ухаживает за растениями?

— Пожалуй, нам туда, — пискнула я, испытывая потребностьговорить, пусть даже Дженкс не мог меня понять.

— Это ты верно заметила, — согласился феек, продолжая нашодносторонний разговор. — Верзилы. Толстопалые неотесанные уроды, которыевырывают недужное растение вместо того, чтобы дать ему дозу поташа. Впрочем, оприсутствующих речь не идет, — спохватившись, добавил он.

— Знаешь что, Дженкс, — прощебетала я, — ты просто олух царянебесного.

— Всегда пожалуйста.

Я не слишком доверяла мнению Дженкса на тот счет, что здесьне может быть никаких фей или фейков, и почти ожидала, что они в любую секундуна нас накинутся. Уже понаблюдав за последствиями стычки фей с фейками, ясовершенно не спешила во что-то подобное ввязываться. Особенно когда я быларазмером с белку.

Изгибая шею и придерживая на голове шляпу, Дженксвнимательно изучил верхние ветви деревьев. Ранее он мне сказал, что эта шляпаогненно-красная, и что подобный броский цвет является единственной защитойфейка при вторжении в сад другого клана. Таким образом демонстрировались добрыенамерения и обещался скорый уход. Постоянная возня Дженкса со своей шляпой стех пор, как мы вылезли из сумки Айви, уже чуть меня с ума не свела Сидение всювторую половину дня под скамейкой тож не оказало благотворного влияние на моинервы. Дженкс почти весь день благополучно продрых— и зашевелился, пробуждаясь,лишь когда солнце вплотную приблизилось к незримому горизонту.

Вспышка возбуждения внезапно охватила меня и тут же пропала.Отбившись от неприятного чувства, я пропищала первое, что пришло мне в голову,привлекая внимание Дженкса, и устремилась на запах ковра. Время, проведенное всумке у Айви, а затем под скамейкой, благотворно сказалось на здоровье Дженкса.И все же, озабоченная тем, что легкий шум от его затрудненного полета можеткого-нибудь насторожить, я остановилась, жестами веля фейку забираться мне наспинку.

— Что с тобой, Рэчел? — спросил он, потягивая за поля своейчертовой шляпы. — Чесотка замучила?

Я заскрежетала зубами. Присев на ляжки, я указала лапкой нанего, затем на свое плечо.

— Ни хрена подобного. — Дженкс взглянул на деревья. — Я тебене малое дитя, чтобы меня на горбу возить.

«Проклятье, у меня нет времени с ним препираться», —подумала я. Тогда я снова указала, но теперь уже прямиком в небо. Это был нашусловленный знак, чтобы Дженкс отправлялся домой. Феек гневно сузил глаза, а яоскалила зубы. Удивленный такой реакцией, он сделал шаг назад.

— Ладно, ладно, — проворчал Дженкс. — Но если ты расскажешьоб этом Айви, я целую неделю каждую ночь буду тебя фейковать. Усекла? — Затемпочти невесомый феек уселся мне на спинку и ухватился за шерстку у меня паплечах. Ощущение было довольно странное, и мне оно не понравилось. — Только неочень гони, — пробормотал Дженкс, тоже, судя по всему, испытывая не слишкомприятное чувство.

Если не считать мертвой хватки Дженкса за мою шерстку, яедва его замечала. Двигалась я настолько быстро, насколько считала разумным. Нежелая попасться под чей-нибудь недружелюбный взгляд и получить в бок фейскуюсталь, я немедленно свернула с тропинки. Чем скорее мы заберемся внутрь, тембудет лучше. Мои уши и ноздри работали безостановочно. В качестве норки я чуялаедва ли не все, что только можно, и это совсем не так классно, как кому-томожет показаться.

Листва шелестела при каждом порыве ветра, заставляя меня тозамирать на месте, то забиваться в густой подлесок. Дженкс едва слышно напевалкакую-то занудную песенку. Что-то про кровь и маргаритки.