Когда самолет выходит из облаков и снижается над южной оконечностью Африки и ты видишь Йоханнесбург, сердце сжимается от красоты, открывающейся из иллюминатора.

Я многократно бывал в Южной Африке и каждый раз, когда сюда приезжаю, испытываю необыкновенный эмоциональный подъем. Еще большее воодушевление я испытал, когда в апреле 2004 года приехал в ЮАР по приглашению руководства Южно-Африканского конгресса профсоюзов. В числе двухсот посланников со всего мира я был наблюдателем на выборах – важного события в политической жизни страны, которое совпало с десятилетием окончания режима апартеида и провозглашения свободной и демократической республики.

Я с гордостью принял это приглашение, которое счел для себя большой честью, но поставил одно условие: не покину ЮАР, пока мне не устроят встречу с Нельсоном Манделой. На мою просьбу ответили согласием и сказали, что мне придется набраться терпения, но личную встречу с Манделой мне организуют.

Я никогда в жизни не занимался тем, ради чего в тот раз приехал в ЮАР, поэтому сделал то, чего еще никогда в жизни не делал, – купил кинокамеру. Мне хотелось запечатлеть результаты, которых достигла страна после десяти лет свободы и демократии. Как и миллионы южноафриканцев и людей по всему миру, я был поражен достижениями страны за эти годы. Да и кто бы мог подумать, что апартеид падет и страна станет свободной?

Во время моей первой поездки в ЮАР я встретился с человеком, к которому позже стал относиться, как к отцу. Это был Билл Люси, один из руководителей Американской федерации государственных, муниципальных и окружных органов власти и Коалиции профсоюзов чернокожих. Билл Люси представил меня Нельсону Манделе. Тот крепко пожал мне руку и произнес слова, которые ни один в мире мужчина мне не говорил.

– Добро пожаловать домой, сынок, – вот что сказал мне Нельсон Мандела.

Услышав эти слова, я расплакался, как ребенок. Мне было тогда сорок шесть лет, и Нельсон Мандела оказался первым человеком, который произнес эти слова, как бы поставив точку в длинном тексте моего блюза безотцовства.

С тех пор прошло четыре года, и вот я снова вернулся в ЮАР. В день выборов 4 апреля всех международных наблюдателей разбили на небольшие группы. За день до выборов провели инструктаж и раздали бейджики. Я оказался вместе с двумя местными наблюдателями – чернокожими женщинами, которые участвовали в борьбе с апартеидом. Мы приехали в район Восточного Ранда, потом поехали в Александру, Орландо и, наконец, в Соуэто. Повсюду на избирательных участках я видел длинные очереди чернокожих, державшихся с необыкновенным достоинством, грацией, терпением и спокойствием. Ни разу так и не вынул из кармана купленную кинокамеру. Снимать увиденное мной было бы столь же неуважительно, как делать снимки в церкви во время службы.

Я удивлялся тому, что лица людей были мне будто знакомы. Казалось, передо мной очереди в Чикаго, Окленде, Милуоки, Луизиане или Нью-Йорке. Любопытно, что все местные жители безошибочно понимали, что я не южноафриканец. Я поделился этим наблюдением с Яном Малангу из Южно-Африканского конгресса профсоюзов.

– Ты ходишь и держишься не так, как все остальные, – ответил Ян с улыбкой. – Ты ведешь себя, как король. Видимо, это привычки Уолл-стрит.

Я засмеялся.

Вечером в день выборов я оказался в одном из центров подсчета голосов избирателей, который находился на обширной огражденной и охраняемой территории на парковке в центре Йоханнесбурга неподалеку от моста имени Нельсона Манделы. На парковке возвели палатки. Мы не должны были выходить из этих палаток до тех пор, пока не подсчитаем все голоса.

«Все, – подумал я тогда, – больше никакого кофе и вообще никакой жидкости. В палатке нет туалета».

В палатке мы провели несколько часов. Как и ожидалось, Африканский национальный конгресс получил на выборах восемьдесят шесть процентов голосов.

Было интересно наблюдать не только за процессом подсчета голосов, но и общением представителей разных национальностей – черных, индусов и мулатов. Несмотря на то что времена апартеида прошли, многие пережитки этой системы остались.

Следующим важным событием стали празднества в честь десятилетия новой, свободной от апартеида республики. На это мероприятие съехалось множество гостей из разных стран в лице глав государств и послов. На встречу с Нельсоном Манделой выстроилась длинная очередь VIP-персон. Я понимал, что рано или поздно настанет черед моей встречи, но не знал, когда именно это произойдет, поэтому мне не оставалось ничего иного, как терпеливо ждать.

Пока я ожидал встречи с Манделой, произошла инаугурация Табо Мбеки на второй пятилетний срок пребывания на посту президента[64]. Это было зрелищным и удивительным событием. Мои черные братья и сестры были красивыми и нарядными. Инаугурация напоминала сцену из фильма Эдди Мерфи «Поездка в Америку». Процессия направлялась в местный Белый дом под названием Юнион-билдинг, где проходила церемония. Здесь даже есть свой местный Розовый сад. Публика громким гулом приветствовала появление руководства страны и почетных гостей, которых показывали на огромных экранах. На празднике собралось более ста тысяч человек. Вдруг во время мероприятия раздался страшный гам, и люди стали кричать еще громче, чем прежде. Это означало, что на трибуну вышел Мандела.

Мне довелось побывать на матчах НБА, соревнованиях по боксу и на концертах, но никогда в жизни не слышал, как стотысячная толпа на одном дыхании скандировала «Мандела». Я заплакал, и окружающие стали спрашивать меня, в чем дело. Они не понимали, что мне уже под пятьдесят, но я никогда прежде не видел чернокожего президента!

Мой плач заглушил рев моторов трех самолетов Boeing 747 Южно-Африканских авиалиний, которые низко пролетели над нами в знак приветствия президента.

В ожидании встречи с Манделой у меня было много времени, чтобы к ней подготовиться. Я должен был продумать свое обращение. Нельсон Мандела получил юридическое образование, стал первым в ЮАР чернокожим адвокатом и открыл компанию совместно с Оливером Тамбо, своим близким другом и одним из лидеров Африканского национального конгресса.

Я нашел компанию, производящую прекрасные шелковые рубашки, в которых обычно ходит Мандела.

– У меня будет встреча с Манделой, – сказал я в главном офисе компании. – Пожалуйста, сшейте мне рубашку, чтобы я на встрече был одет как полагается.

Я ждал встречи и в свободное время исследовал Соуэто и Кейптаун. Увиденное поразило меня. Раньше думал, что знаю, каково жить в бедности. Но любое утверждение будет неточным – для этого нужно увидеть бедность в Африке. Я очень сочувствовал людям, которые вынуждены жить в таких ужасных условиях. Вопреки нищенскому существованию, в этих людях жила надежда. Южноафриканцы понимают, что есть много трудностей: нехватка рабочих мест, дефицит жилья, проблемы, связанные с распространением СПИДа. При этом впервые в истории Южной Африки люди могут позволить себе мечтать о том, что невозможное станет возможным.