Я молча качаю головой.

– Так с какой стати мне воображать, что ты хочешь чего-то иного, чем дружба?

– Но…

– Конечно, я был бы счастлив, если бы это случилось. Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю. – Он делает паузу, и мы смотрим друг другу в глаза. – Но я же не дурак, Грейс. Я вижу, когда женщина интересуется мною, а когда нет – как в твоем случае.

– Мне так жаль, Дэнни. – Я беру его за руку. – Мне бы хотелось, чтобы все было иначе.

– Отнюдь. Ты счастлива быть моим другом, но твое сердце принадлежит другому.

– Что ты хочешь сказать?

– Ну же, Грейс. Ты бываешь глуповатой – но не настолько же! Это Чарли, не правда ли? И всегда был он. Вероятно, с тех пор как мы были детьми. Чарли – тот, кого ты действительно любишь.

Я смотрю, как Чарли разносит напитки на нашей маленькой вечеринке накануне Рождества.

Сегодня вечером коттедж «Маяк» выглядит очень красиво. Мы купили самую большую елку, которая могла поместиться в гостиной, и украсили ее хорошенькими лампочками и игрушками, купленными в магазине на Главной улице Сэндибриджа. Над входом мы повесили крошечные белые лампочки и переплели их с остатками клематиса и роз, вьющихся летом на двери. Яркий огонь потрескивает в камине, над которым висят три чулка – по одному на каждого домочадца.

В гостиной расположились члены семьи и друзья. Все они, весело болтая, потягивают пунш и жуют сладкие рождественские пирожки[48].

Эта картина настолько идеальна, что напоминает сцену из голливудского фильма о Рождестве. И я поздравляю себя с тем, что участвовала в ее создании.

Чарли подмигивает мне, проходя мимо с подносом, уставленным стаканами с пуншем. В роли хозяина он всегда чувствует себя как рыба в воде, тем более что сегодня здесь не деловые партнеры, а люди, которых мы любим. Судя по улыбке Чарли, он очень счастлив. А когда счастлив Чарли, счастлива и я. С годами я это поняла. Однако сегодня что-то изменилось, и я пытаюсь понять, что именно.

После того вечера с Дэнни в пабе я провела много времени в раздумьях о Чарли, Сэндибридже и своей жизни.

Чарли вошел в мою жизнь, когда я была подростком. Да, порой мы надолго расставались, но общаться не прекращали. Мы вместе отмечали важные события и поддерживали друг друга в беде. А теперь мы даже живем вместе. Чарли не слишком часто бывает в Сэндибридже, тем больше мы с Авой радуемся его появлению в коттедже «Маяк».

– Угадать, о чем ты думаешь? – спрашивает мама, подходя ко мне со стаканом пунша в руке. – У тебя такой вид, словно ты держишь на своих плечах весь мир.

– О нет, я просто думала о том, что столько людей, которых мы любим, собрались вместе. Это чудесно! А еще о том, как приятно нам с Авой жить в этом коттедже вместе с Чарли.

– Ну конечно, вам обеим здесь очень хорошо. Но я хочу кое-что тебе сказать, Грейс.

Я поднимаю брови. Так, сейчас начнется лекция. Пока мама собирается с мыслями, я даю себе обещание никогда не читать лекции Аве.

– Единственное, чего ты желала, Грейс, – это уехать из Сэндибриджа. Тебе казалось, что жизнь в других местах лучше. Я никогда не хотела, чтобы ты осталась здесь навсегда.

– Правда? – спрашиваю я с удивлением.

– Конечно. Когда ты была моложе, тебе нужно было увидеть мир, пожить вольной жизнью. Но потом у тебя появилась Ава, и все изменилось.

Приходится признать, что слова мамы не лишены здравого смысла.

– Аве хорошо на взморье, – продолжает мама. – Она играет на свежем воздухе с новыми друзьями и ходит в школу, которую любит.

Да, Аве действительно нравится ее школа.

– И я давно не видела тебя такой счастливой, Грейс. Как ты ни сопротивлялась, ты все же вернулась домой. У тебя работа, которую ты любишь, и ты живешь вместе со своей чудесной доченькой и лучшим другом в красивом маленьком коттедже. Что может быть лучше?

Я пожимаю плечами:

– Наверно, ничего. Просто я никогда не думала, что в конце концов вернусь в Сэндибридж и буду жить вместе с Чарли.

– И это плохо, потому что…?

– Вовсе нет. Пожалуй, это… неожиданно.

– Жизнь порой бывает странной, Грейс. Иногда то, чего ждешь, не происходит, зато случается что-то лучшее.

Мамины слова напомнили совет, который Реми дал мне много лет назад. Часто кажется, что случилось что-то плохое, но в конце концов оказывается, что все к лучшему.

Я никогда никому не рассказывала про Реми. Этот секрет я храню почти тридцать лет. И вовсе не собираюсь сейчас обнародовать, что у меня есть пишущая машинка, предсказывающая судьбу. Еще подумают, что у меня не все дома! Я сама еще не понимаю насчет Реми и, вероятно, никогда не пойму. Но он со мной так давно и, надеюсь, будет всегда.

– Знаешь что, мама? – говорю я. – Я совершенно согласна со всем, что ты только что сказала.

– Вот уж никогда бы не подумала, что услышу это от тебя, – с довольной улыбкой отвечает мама.

Звонит дверной звонок.

– Я открою! – кричу я. – Спасибо, мама! – Я чмокаю ее в щеку. – За все.

Проложив себе путь через толпу гостей, собравшихся в нашем маленьком коттедже, я направляюсь к двери.

– Вот здорово! – приветствую я Дэнни. – Я не была уверена, что ты придешь.

– Уж я-то ни за что не пропущу вечеринку! – отвечает Дэнни, перебираясь через маленькую ступеньку. Он извлекает из кресла бутылку вина. – Вот, возьми.

– Спасибо, – благодарю я, принимая бутылку.

– Это омела? – спрашивает Дэнни, глядя вверх.

– Нет, не думаю, – отвечаю я, проследив за его взглядом.

– А вот это омела! – говорит Дэнни, вытаскивая из кресла пучок омелы. – На этот раз ты не откажешь мне в традиционном рождественском поцелуе, не так ли? – Усмехаясь, он поднимает руку с омелой.

– Ты имеешь в виду тот случай на вокзале, когда мы ехали домой на каникулы? Но это было много лет назад, и это не я остановила тебя. Кажется, нам помешал тогда Чарли.

– А, Чарли! Сейчас мы о нем поговорим. Мне хочется узнать, как ты собираешься с ним поступить. Но сначала мой поцелуй!

Наклонившись к Дэнни, я собираюсь поцеловать его в щеку, но он подставляет губы. И я переношусь в восьмидесятые годы, когда мы поцеловались впервые.

Закрыв глаза, я позволяю себе помедлить несколько дольше, чем следует. А когда я отстраняюсь и открываю глаза, то обнаруживаю, что Дэнни пристально смотрит на меня.

– Самый лучший поцелуй под омелой, – шепчет он.

Я с нежностью глажу его лицо.