Ханна поднялась со стула и поприветствовала их.

– Даже не знаю, как вас благодарить за то, что вы согласились присмотреть за мамой, – сказал Ланс.

– Да ладно вам, – убрала с лица прядку коротких, непослушных светлых волос Ханна. – Лучше скажите – у вас появились соображения, кто бы мог это сделать?

– О, у нас есть даже несколько главных подозреваемых.

Только главные ли они? – подумал про себя Ланс, а вслух поинтересовался у девушки:

– Вы провели здесь целый день?

Ханна утвердительно кивнула:

– Броуди скоро подменит меня на вечер, а Стелла пообещала подежурить ночью. Кто-нибудь из нас постоянно будет с вашей матерью.

– Я вам очень признателен, – сказал Ланс.

– Нельзя быть одновременно в двух местах, – двинулась к двери Ханна. – Раз уж вы здесь, пойду разомну ноги и выпью чайку.

Морган сжала руку Ланса:

– Хочешь побыть с мамой наедине?

Парень кивнул, и Морган вышла из палаты вместе с Ханной.

Ланс подошел к постели матери и взял ее руку. Пальцы Дженни были ледяными. Ланс зажал ее руки в свои, пытаясь согреть. Врачи полагали, что она выживет. Но так ли это? И если мать оправится, какие последствия это будет иметь для ее организма?

Медсестра вроде бы была удовлетворена состоянием Дженни. Но Ланс не заметил в матери никаких улучшений. Ее лицо оставалось безжизненным, кожа бесцветной, почти синюшной. А губы вообще не имели цвета. И чем больше Ланс за ней наблюдал, тем сильнее ему казалось, что жизнь в ней угасает.

Внезапно один из аппаратов рядом с кроватью оглушительно запищал. На пороге тут же появилась медсестра; стоило ей глянуть на мониторы, и ее рот широко распахнулся. А в следующий миг зазвучал сигнал тревоги.

Ланс испугался, между лопатками заструился пот, в животе все перевернулось.

– Что случилось? – почти закричал он.

– Пульс замедляется, – пробормотала медсестра. Затем нажала кнопку, и манжета манометра надулась.

В палату влетел врач.

– Пульс и давление падают, – медсестра скороговоркой сообщила ему цифры и показания приборов. – Еще десять минут назад ее жизненные показатели были в норме.

В палату вбежали еще несколько медсестер. Кто-то из них оттолкнул с дороги Ланса. Он попятился ближе к двери.

– Ногтевые пластины голубые. – Врач приподнял большим пальцем веки Дженни. – Зрачки сужены. – Он подошел к компьютеру и прокрутил экран. – Не будь она под капельницей, я бы решил, что у нее опять передозировка опиоидов. В ее первом анализе на наркотические вещества тоже обнаружены опиоиды.

Мы были правы!

– Кто-то ее отравил, – сказал Ланс. – Это не была попытка суицида.

Мог ли кто-то незаметно пробраться в реанимацию и дать матери наркотик?

– Кто-нибудь еще заходил в эту палату? – Ланс внимательно осмотрел помещение и перевел взгляд на дверной проем. Мимо проносились медики. У них были специальные жетоны. Посетители досматривались у стойки администратора в холле и тоже получали пропускные жетоны. И все-таки – насколько трудно было проникнуть постороннему в отделение? Окружная больница обеспечивала пациентам замечательный уход, однако в ней не было металлодетекторов. Но… даже если кому-то и удалось сюда проскользнуть, то как этот человек попал в палату? Ханна же сказала, что все время была с матерью. Для того она и приехала. Может, она отлучалась на несколько минут – выпить кофе или в туалет?

Врач покосился на Ланса:

– Вы допускаете, что…

– …кто-то уже раз пытался убить мою мать, – договорил за него Ланс. – Я не знаю, как этому человеку удалось проникнуть к ней сюда, но народу в вашем отделении много.

Вокруг постели его матери столпилось еще больше медиков.

– Могли ли подменить препарат? – Ланс отодвинулся от прохода еще дальше, едва не врезавшись плечом в стеклянную стенку у двери.

– У нас очень строгая отчетность и точные протоколы дозирования, – ответил Лансу врач, не отрывая глаз от мониторов. – Все лекарственные препараты проверяются дважды.

– Пульс продолжает падать! – выкрикнул кто-то из медиков.

– Давайте налоксон! – воскликнул врач.

Ланс оглянулся через плечо. По другую сторону стеклянной стенки на тележке, рядом с другими препаратами, лежали два пакета с физраствором. Открыто! Без присмотра!

Ланс шагнул вперед:

– Медсестра поменяла матери пакет с физраствором за пять минут до случившегося.

Врач отсоединил пакет:

– Поставьте свежий!

– Только не тот, что лежит на тележке в коридоре! – заорал Ланс медсестре, метнувшейся к двери. Он стоял и смотрел – беспомощный, как работали медики. Матери за их телами ему видно не было.

– Не выбрасывайте этот пакет, – велел Ланс медсестре, снявшей его с крючка капельницы. – Он может оказаться уликой.

Медсестра отложила пакет в сторону.

Другая медсестра впрыснула Дженни через катетер налоксон. Также известный под названием «наркан», этот препарат блокирует действие опиоидов и купирует передозировку. Когда Ланс был патрульным, он всегда возил его с собой в машине. Героиновая зависимость и случаи передозировки резко возросли за последнее десятилетие. Наркан действовал быстро и безотказно, приводя взрослого наркомана в чувство практически мгновенно.

Если мать пытались убить опиоидами, этот антидот сработает через несколько минут.

Только бы он не ошибся!

В противном случае наркан не окажет никакого влияния на ее состояние. Оно будет и дальше ухудшаться, а они только потеряют время.

Ну же, давай!

Стук сердца начал отдаваться у Ланса в ушах. По спине снова закапал пот, а кулаки стали липкими. Внутри все свилось в тугой, напряженный комок. И уже в следующий миг Ланса одеялом оплел холод. Как будто интуитивно он уж начал готовиться к худшему.

Пожалуйста…

Ланс настолько онемел и сосредоточился, что даже не увидел в коридоре Морган и Ханну.

– Что случилось? – схватила его за руку Морган.

Ланс не ответил – он не мог оторвать глаз от кардиомонитора.

Тук-тук.

– Пульс стабилизировался, – констатировал врач. – Частота сердечных сокращений увеличивается.

Реаниматологи дружно выдохнули. Через десять минут пульс и давление Дженни вернулись к нормальным значениям.

Ланс выпустил воздух, который все это время удерживал в легких.

Рука Морган обвила его талию:

– Ты в порядке?

– Да. – Ланс коснулся лица; оно было мокрым. Он отер его своими ладонями.