руки на то, что по праву принадлежит мне, все будет пущено на ветер.

Эдвард пожал плечами.

— Хозяин — барин, — заметил он. А про себя подумал, что на самом деле так было бы очень даже справедливо, но высказать свою мысль вслух поостерегся.

Хит проворчал:

— Как вы можете такое говорить?

— Если она унаследует поместье, это уж ее дело, как с ним поступить, — сказал Эдвард. — К вашему сведению, я собираюсь навестить ее в ближайшее время. — Это был его долг, и он не видел ничего, что могло бы воспрепятствовать его исполнению. К тому же, по мнению адвоката, уже ничего нельзя было изменить, как бы Хит ни старался отсрочить дело.

— Мартиндейл должен остаться за мной, Эдвард. Мы оба это знаем.

— Я разделяю ваши чувства, Хит, — признался Эдвард. — Но поделать ничего не могу.

— Зато я могу, — серьезно заявил Хит.

— Что вы задумали? — спросил Эдвард. — В случае, если супруга вашего отца наследует поместье, вам причитается одна сотня фунтов. Эбенезер оговорил это в завещании совершенно четко, и оспорить его волю вы не вправе. Суд будет руководствоваться одним-единственным аргументом: акт завещания есть акт завещания.

— Избавьте меня от этих ваших юридических премудростей, Эдвард. Я тут подумал, а не жениться ли мне на мисс Скоттсдейл.

— Что?! — воскликнул Эдвард, едва не задохнувшись от изумления.

— Став ее мужем, я смогу управлять и поместьем, и беррским рудником. Я не собирался жениться, но раз другого выхода нет, значит, придется. Девушка она симпатичная, так что тяжкой обузой мне это не будет.

— Идея ваша… нелепая, за исключением одного: жениться на ней вы сможете через месяц, не раньше. Но и тогда шансов у вас не прибавится, поскольку она уже будет точно знать, ради чего вы так стараетесь.

— А я говорю, мне не составит труда ее уговорить, или, может, вы знаете хоть одну женщину, которая отвергла бы мои ухаживания?

Крыть Эдварду было нечем. Любовные победы Хита были притчей во языцех.

— Только не торопитесь оповещать мисс Скоттсдейл, что на нее свалилось несметное богатство. Это все, о чем я прошу, — сказал Хит.

Эдвард вздохнул.

— Я не нарушу закон, если исполню вашу волю. Сейчас я не могу пойти к вам домой, хотя по закону мне и следовало бы разыскать Абигайл Скоттсдейл… впрочем, встречаться с нею прямо сейчас было бы некстати. Но я надеюсь, Хит, вы знаете, что делаете.

— Так или иначе, Эдвард, я обещаю, имение отца останется за мной.

Хит отправился восвояси, и Эдвард проводил взглядом его удалявшуюся фигуру. Будь на его месте кто другой, Эдвард ни за что не поручился бы за него. Но он знал: стоило Хиту положить глаз на какую-нибудь красотку, деваться той уже было некуда — она пребывала бы во власти его чар до тех пор, покуда не наскучила бы ему. А что, если Абигайл Скоттсдейл из другого теста?

Эбби настояла на том, чтобы они с отцом Джоном ждали снаружи, перед парадным входом в дом. Все так же сидя в коляске, она повернулась спиной к лошади и окинула взором простиравшуюся перед ними холмистую местность. Она не видела, как слуги прошли в дом через заднюю дверь, а они не видели ее.

— Какое тихое местечко! — сказал отец Джон, выбираясь из коляски поразмять ноги.

— Да уж, — согласилась Эбби, силясь не думать об Эбенезере Мэйсоне.

Далеко-далеко, среди эвкалиптов и акаций, паслись коровы черно-белой джерсейской породы и белоснежные овцы.

А чуть ближе через все имение протекала, змеясь, забранная изгородью речушка. По ее берегам стелилась зеленая трава, из которой будто вырастали приречные эвкалипты и заморские сизые каллитрисы, дающие приют сумчатым щеткохвостым опоссумам.

Из листвы деревьев доносился щебет зимородков, а в небе кружил ястреб, высматривавший добычу — полевок да змей.

— Я думал, лучше Бангари места не сыскать, а тут… — отец Джон повернулся и оглядел дом. — Воистину изумительная усадьба! Эбенезер Мэйсон, верно, делец был хваткий.

— Он был безжалостный и жестокий, — возразила Эбби, не скрывая ненависти. — Сколько судеб загубил!

Священник никак не ожидал от нее подобной неприязни.

— Вот вы где! — подходя к ним, воскликнул Хит. — Отчего же вы не прошли в дом?

— Решили подождать здесь, — сказала Эбби, пытаясь совладать с беспокойством.

— О! — удивился он. — Ну, а теперь прошу в дом на чашку чая. — Хит пригласил их подняться вместе с ним по лестнице к дому.

Эбби какое-то время колебалась, но потом вспомнила, что Эбенезер ей больше не опасен. Но все равно она не решалась, пока отец Джон не подошел к ней с ободряющей улыбкой.

Хит провел их в гостиную прямо за передней и позвонил в колокольчик. Через мгновение появилась Луиза. Увидев Эбби, она даже не стала скрывать своего изумления — в отличие от Уинстона. Тот встретил их с подобающей его должности учтивостью, пряча истинные чувства глубоко в душе.

— Пусть миссис Хенди принесет нам чаю с бутербродами, Луиза, — распорядился Хит.

Злобно зыркнув в очередной раз на Эбби, служанка поспешила удалиться.

Хит заметил, что отец Джон с вожделением поглядывает на поднос с напитками на серванте, и тут же сообразил, что тот не дурак выпить.

— Может, вы предпочитаете что-нибудь покрепче чая, святой отец? — осведомился он.

— Может, и так, — ответствовал отец Джон, не заботясь о том, что еще только первая половина дня.

— Тогда налейте себе бренди!

— Не откажусь, — сказал священник и налил себе большой бокал до краев.

Эбби смотрела на портрет Эбенезера, который сняли со стены и оставили на полу, слева от камина. Она обратила внимание, что он изрядно пострадал, был порван и запятнан, и, хотя ей было любопытно, что с ним случилось, она боролась с желанием тоже кинуться на него с ножом.

— Не желаете подняться на крышу? — спросил ее Хит, заметив, что она сидит как на иголках.

— На крышу? — Эбби такое предложение показалось странным. — Зачем?

— Оттуда открываются великолепные виды, к тому же там всегда обдувает ветерком.

— О, как здорово! — сказала Эбби, еще раз взглянув на портрет Эбенезера и передернувшись от отвращения.

Хит посмотрел на священника. Тот знай себе потягивал бренди и с любопытством оглядывал убранство комнаты.

— Мы вернемся через пару минут, отец Джон, — сказал он.

— А вас никто не гонит! — ответил священник, поглощенный созерцанием диковинок с тихоокеанских островов.

Эбби вышла следом за Хитом из гостиной. Одолев вверх три лестничных пролета, Хит распахнул дверь на крышу, где действительно гулял легкий ветерок. Эбби направилась прямо к ограде, откуда, как и говорил Хит, открывались совершенно дивные виды. Ей еще никогда в жизни