class="p1">А Суворов понял, он находится перед монархом, для которого законы и уложения так же священны, как и установленные права государственных служащих, независимо от их ранга. В обязанности короля входила защита форейторов, когда они исполняли свои обязанности, от кого бы то ни было. Позднее Фридрих услышал историю о том, как известный французский путешественник ударил кучера, а тот выбросил его из экипажа вместе с чемоданом. Француз с возмущением написал королю, посоветовавшему ему впоследствии быть поосторожнее. «Что за дикая страна эта Пруссия, — говорил француз, — где нельзя ударить кучера, чтобы не получить тумак в ответ!» Фридриху это очень поправилось.

Теоретически Фридрих управлял Пруссией через министров департаментов. Тогда не было «кабинета» в современном смысле разделения обязанностей, однако, проводя совещания и непрерывно ведя переписку, Фридрих вводил всех в курс происходящего. Его главные министры составляли Генеральную директорию Пруссии. И следует отметить, что в мае 1748 года Фридрих составил инструкцию для Генеральной директории, которая явилась одним из руководящих документов для государственного механизма и оставалась таковым в течение многих лет. Он уделял неослабное внимание местному, региональному управлению и в деталях сформулировал принципы формирования «земельного» (Land) и «окружного» (Kreis) управления и полномочия, которыми ландрат должен или не должен располагать.

В центральном правительстве имелись министры по военным, финансовым, религиозным вопросам, министры почт и коммуникаций. У шефов департаментов служило примерно по пять советников но финансовым вопросам. Это были государственные департаменты, и каждый имел соответствующий поддепартамент в провинциях королевства. Кроме того, каждую провинцию курировал один из министров Генеральной директории. Таким образом, в министерские обязанности входили и функциональные, и территориальные вопросы, а министр отвечал за несколько провинций. Прусские владения, настолько разобщенные и разбросанные — от Восточной Пруссии и Померании до располагавшихся в Рейнской земле территорий Клева и Марка, — что некоторая децентрализация и различия в местной практике управления были неизбежны. Помимо этого, Фридрих организовал новый, Пятый департамент Генеральной директории, не занимавшийся вопросами территорий. В его обязанности входили вопросы экономической политики, координация промышленных программ и перевода военных на гражданское положение. Создание Пятого департамента отражает одну из сторон характера Фридриха и его образа правления. Он часто бывал поспешен в стремлении реформировать системы управления, унаследованные вместе с престолом, и считал укоренившуюся в них бюрократию консервативной и мешающей его деятельности. Король создавал новые органы, подотчетные лично ему, для решения специфических проблем. В результате часто возникали обиды. Люди начинали роптать и сожалеть о временах Фридриха Вильгельма. Плелись интриги за влияние в конкретных областях, существовало неизбежное недоверие между отдельными группировками. Оно, естественно, находило отражение и в провинциальных органах, созданных по образцу Генеральной директории. На каком-то этапе Фридрих стал приглашать к себе для обсуждения дел председателей провинциальных органов управления, что вызывало вполне предсказуемое негодование.

Фридрих часто неверно оценивал степень, до которой испытанная и устоявшаяся система — даже при наличии в ней недостатков — может быть заменена импровизированными механизмами или органами, созданными но принципу ad hoc, чтобы при этом не ослаблять ее эффективность. Прусская традиция — это традиция коллегиальности обсуждения и разделенной ответственности. Несмотря на взрывной характер Фридриха Вильгельма, он ее придерживался и лично председательствовал в Генеральной директории. Фридрих делал это редко. У него появлялись идеи — порой очень хорошие, — и он искал одаренных людей для их реализации. Часто такой подход не срабатывал, и Фридрих вновь возвращался на традиционный. Например, король делал попытки усилить Пятый департамент и превратить его в департамент по эффективному экономическому планированию и развитию. В конце концов ему пришлось согласиться с тем, чтобы он стал статистическим и информационным центром.

Таким образом, Фридрих обновлял систему управления скорее импровизациями, чем путем фундаментальных структурных изменений. К нему поступали документы, на полях некоторых из них появлялись краткие замечания, отражающие принятые решения. Его хорошо обученные и трудолюбивые секретари оформляли волю короля по любому вопросу в подходящие распоряжения. В действительности Пруссия управлялась из королевских покоев.

Финансы и экономика занимали значительную часть мыслей и времени Фридриха. С самого начала он понял необходимость и сильной армии, и здоровой казны: если последней не будут правильно управлять, то первая ее просто проглотит. Вскоре после Силезских войн Фридрих пересмотрел «Генеральные наставления…», чтобы покончить, как он считал, с недостатками управления. Он полагал, что имеется слишком много плохо составленных финансовых балансов и поверхностных отчетов о налоговых поступлениях. Чиновники не сотрудничали между собой; король подозревал их в недобросовестности.

В Пруссии отсутствовали прямые налоги. Фридрих считал акцизные сборы самым справедливым путем получения доходов, но они должны регулироваться политическими методами. Например, сырье, потребное для индивидуальных производителей, освободить от налогов. Импорт товаров, которые Пруссия сама в состоянии производить, обложить пошлиной. Его доходы, как и доходы современных ему суверенов, складывались из этих налогов, а также из сборов за проезд по мостам и каналам, почтовых сборов и налогов на продажу определенных товаров, своего рода налогов на добавленную стоимость. Каналы имели огромное значение; Бранденбург лежит на равнинной местности, и великие водные пути по Эльбе и Одеру с их притоками нуждались в систематизации и связи между собой. Соответствующие проекты были выдвинуты и, несмотря на вполне предсказуемые бюрократические «подковерные войны», доведены до исполнения не в малой степени благодаря энергии короля.

Существовали сданные в аренду концессии различных видов и приносящие доход государственные монополии на отдельные производства, особенно на производство шелка, шерсти, фарфора и, конечно, оружия. Позже Фридрих создал орган, регулирующий производство и продажу табака, что тоже приносило хороший доход. Доходы поступали также и из королевских поместий. Личные расходы Фридриха оплачивались из его собственных средств, а поскольку он был, безусловно, крупнейшим землевладельцем в Пруссии, то пользовался значительно большей финансовой свободой, чем другие суверены.

Король старался избегать регламентаций, если это не оказывалось абсолютно необходимым. Он поощрял инициативу, и его целью было управлять в сотрудничестве с министрами и чиновниками. Кое-какая поддержка оказывалась отдельным отраслям — горнодобывающей, лесному хозяйству, производству льняных тканей, — в которых, как справедливо считалось, заложен хороший потенциал, но условия временно мешают ему развиться. Она могла принимать форму контроля за импортом или централизованного управления распределением вырубок в случае производства древесины. Фридрих допускал ошибки; один французский советник, Гай де Луней, позднее говорил ему, что для Пруссии было бы лучше ликвидировать протекционизм и государственные субсидии. «Это преждевременно», — ответил Фридрих. Так или иначе, Пруссия, аграрная страна, в течение нескольких лет после приобретения Силезии стала самодостаточной в промышленном отношении, и Силезия играла в этом очень важную роль.

Фридрих несколько преувеличивал значимость вопросов денежного обращения, в которых, вероятно, не