Шварцбyрды жили в Париже. Шолом и Хана вернулись к гражданской жизни спустя три года скитаний и войн. Внутренне Шолом был надломлен. Он потерял веру в будущее и во все свои идеалы юности… Они сняли маленькую однокомнатную квартиру в еврейском рабочем квартале. Шолом наконец-то получил долгожданные документы об увольнении из французской армии и начал получать ветеранскую пенсию. Хана работала портнихой, а Шолом снял место под свою мастерскую ремонта часов. В свободное время Шолом писал стихи, и на свои средства опубликовал свой сборник стихов на идишe «Сны и реальность» под псевдонимом Баал а холоймес (Сновидец)[167].

В воскресный полдень тишину нарушил телефонный звонок. Шолом подошел к аппарату и радостно воскликнул:

– Конечно, помню! Абрам! Как же я могу забыть моего друга по переписке?! В Париже? Конечно, приходи! Сегодня же! К семи! Ждем тебя на ужин!

Ровно в 19:00 во входную дверь позвонили, и на пороге оказался Абрам Рeвуцкий, бывший министр еврейских дел Украинской Народной Республики, в правительствax Чеховского и Остапенко[168].

Шолом и Абрам обнялись. Они видели друг друга впервые, хотя и вели активную переписку уже целый год. Абрам совершенно случайно прочел статью воспоминаний Шолома, посвященную погромам на Украине, и, узнав его адрес в редакции журнала, написал ему первым. Так завязалась их дружба.

После вкусного обеда, изобиловавшего изысканными блюдами, заботливо приготовленными Ханой, Абрам сказал Шолому:

– Ты делаешь великое дело, что детально описываешь в своих мемуарах все ужасы гражданской войны на Украине и жуткие погромы, унесшие столь много жизней наших родных и близких…

Шолом нервно встал из-за стола. Слёзы выступили у него на глазах. Он подошел к окну и посмотрел на улицу.

– А знаешь, ведь есть те, даже среди наших, кто отрицает личную ответственность и вину Петлюры в погромах! – горько проговорил Шолом.

Абрам зло отшвырнул от себя чайную ложку, и она звонко ударила по фарфоровой чашке.

– Такое говорить могут или украинские националисты и их агенты влияния, или законченные идиоты, не знающие о проиcхoдившем там ровным счетом ничего! Я был министром по еврейским делам УНР[169]! Зачем им был нужен такой министр? Для пускания пыли в глаза Франции, Англии и Америке. Посмотрите, мол, какие мы демократы! Какие мы цивилизованные и современные! Нет, мол, у нас никакого антисемитизма! Поэтому дайте нам денег и оружия и поддержите нас везде, где можно. А на самом деле шло истребление нашего народа повсеместно… И отдавал свои хитрые устные приказы, дабы не было улик, Петлюра, да сотрется имя его!

Абрам нервно вскочил со стула и начал ходить по комнате взад и вперед:

– Антанта сделала свой выбор. Они поставили на Деникина и на белых. Им не нужна была УНР. Поэтому скоро все в УНР поняли, что не было никакого толку в этом демократическом спектакле. Сколько раз я ходил по их кабинетам! Ходил ко всем, к кому только мог! Сколько раз я умолял лично Петлюру сделать хоть что-то для того, чтобы остановить погромы! Но ничего конкретного он не сделал! Только видимость! Несколько телеграмм[170] о борьбе с погромами[171]и пресловутый приказ номер 131 о противостоянии еврейским погромам!

Первую телеграмму он отправил 28 января 1919 года. Сколько уже было погромов до этого, не счесть… Кто на нее отреагировал? Никто! Теперь апологеты Петлюры ссылаются на его 131-й приказ. Какой, мол, он был не антисемит и защитник евреев! И никто не обращает внимания на то, что издан этот указ был аж в самом конце августа 1919 года! После того как уже были пролиты реки нашей крови петлюровцами! Только по данным комиссии Красного Креста, во время этих погромов было убито около пятидесяти тысяч евреев. Но это не полная статистика! По моим данным, убито было вдвое больше!

Абрам остановился и сел на стул.

– Шолом! Директорией управляло не правительство, а фактически «атаманская группа» во главе с Петлюрой! Бандиты и убийцы!

Шолом стоял у стены, и смотрел отрешенно куда-то вдаль. Вдруг он вздрогнул и произнес:

– А как тебе Марголин[172]? Он везде пишет о том, каким хорошим был Петлюра и как он боролся с антисемитизмом и погромами.

Абрам снова вскочил на ноги и вскинул руки кверху, а затем резко и обреченно махнул ими.

– Марголин… – медленно произнес Абрам, а затем быстро заговорил: – Человек он неплохой. Интеллигент. Вырос в сказочно богатой семье. Блестящий юрист. Всегда был за наш народ. Защищал евреев от погромов всегда на судах, включая самого Бейлиса от кровавого навета. Сам знаешь… Он был лишен права работать адвокатом и был очень зол на царскую Россию. Марголин был обижен и ждал больших изменений от нового правительства новорожденной Украины… И его надежды оправдались! Он был восстановлен в правах после Февральской революции 1917 года. А в новой Украине получил пост аж члена Верховного суда Украинской Народной Республики. А с ноября 1918 года был назначен заместителем министра иностранных дел Директории! Для него это был пик карьеры! Понимаешь?

– И что? – отстраненно спросил Шолом.

– Как и что? Он впервые достиг таких вершин благодаря становлению новой независимой Украины. Он поверил в Украину! Поверил в её новую власть! Он всей душой начал думать, что все плохое осталось в прошлом, в царской России. Там остались погромы, черносотенцы, трупы, насилие, кровь, грабежи… А жизнь показала, что все совсем иначе. И что новая и независимая Украина оказалась еще страшнее и опаснее для евреев, чем царская Россия! Он понял это окончательно только после жутчайшего погрома в Проскурове. И ушел в отставку. А потом, дабы, прежде всего, оправдать себя, человека, который работал бок о бок с Петлюрой, он решил стать адвокатом Петлюры, говоря миру о том, какой это был, дескать, борец с погромами. Но на самом деле он прежде всего оправдывал себя самого…

Шолом с презрением кивнул и сказал:

– Проскуров… Родные места. В том жутком погроме у меня были зверски убиты пятнадцать родственников… Среди них были совсем молодые! Давай выпьем коньяку…

Абрам кивнул. Шолом открыл бутылку, и они выпили без тостов.

Абрам поставил рюмку на стол и сказал:

– И последнее. То, что ты наверняка знаешь, но то, что я просто обязан сказать. Помимо того что Петлюра был антисемитской свиньей, антисемитом до мозга костей, завистником, посредственностью и нашим врагом, он все же не был полным кретином и политическим самоубийцей. А отказ от погромов стоил бы ему и кресла, и положения, а, может, даже и жизни.

Шолом почесал усы и спросил:

– Как это?

– Объясню. Украина была нищим, голодающим, разорванным войной и болезнями островом. Атаманы управляли каждый на свoей земле. Полная иллюзия государства. Эти атаманы, многие из которых происходили