– Помни, что я тебе говорила. – Эспель положила руку на Карино плечо. – Мы должны двигаться быстро.

Кара почувствовала, как опустился желудок, видимо, пытаясь выторговать себе фору. Девушка глянула в пропасть.

– Знаю, – кивнула она. – Надо лишить леди Литонстон удовольствия лицезреть мою физиономию за утренним кофе…

– Оградить, – заявила Эспель. – Надо оградить ее от тебя. По крайней мере, до такой степени, чтобы она этого не заметила, – фыркнула блондинка. – Однако если нас кто-то заметит, мы можем только надеяться, что это будет леди Эл. Если она бодрствует так рано, то только потому, что еще не прикончила узо. Она увидит, по меньшей мере, трех на месте каждой из нас и спишет все на превратности погоды. Эй! Я еще не привязала твою веревку…

Кара высунулась из окна. Блеск, исходящий от стеклянной крыши станции, ударил ее, словно стена света. Она висела на подоконнике, держа вес на руках, буквально на пределе равновесия, ботинки едва задевали пол, лишая дыхания. Ноздри заполнились запахом бетонной пыли, уши – лязгом машин.

К тому моменту, как она влезла обратно, протесты Эспель угасли, и Кара спокойно выдержала взгляд верхолазки.

– Маго, подруга, – пробормотала Эспель. – Где ты научилась работать на высоте?

Карины губы вытянулись в линию:

– Там, где не было веревки, только проволока.

Эспель закрепила Карины доспехи в нужном месте и просунула живительную пуповину веревки через петли. Она секунду подержала мягкий резиновый противовес в ладони, прикрепляя себя к веревке, а потом выбросила его из окна. Когда веревка скользнула по подоконнику, Эспель стояла возле окна, раскинув руки.

Кара не позволила себе колебаться. Шагнув ближе к Эспель, она вдохнула запах пота, кожи и мыла. Запах был правильным, человеческим. Девушка заставила себя подчиниться, когда руки Эспель обвились вокруг нее.

– Попалась, графиня, – прошептала Эспель. – Дай знать, когда будешь готова. Просто скажи, когда.

Кара полукивнула, едва ли способная на большее, учитывая опутывающую ее стальную клетку.

– Называй меня Карой, – попросила она.

Эспель не ответила; просто опрокинулась назад, утягивая их в свет.

Кара с Эспель придерживались тайного пути по улицам Лондона-за-Стеклом. Рассвело совсем недавно, но пешеходы уже наводнили тротуары, выдыхая маленькие паутинки инея. Все шли, опустив головы и спрятав подбородки на груди. Извилистый путь оказался не из приятных, но если бы прохожие увидели Кару, то началась бы, по словам Эспель, суматоха. Суматоха, видимо, стояла на три ступеньки выше шумихи и всего на одну ниже дебоша. В лучшем случае им бы пришлось пробираться через восторженную толпу, плотную и льнущую, словно вязкая грязь; в худшем, слух дошел бы до Рыцарей…

К счастью, Кара знала, как им спрятаться. Под жестокой опекой Проволочной Госпожи она открыла, сколько потаенных мест можно найти в самом центре города. Перемещаться, избегая оживленных улиц, помогали переулки, дворы и низкие крыши, на которые можно было залезть. Нападавшие с неба кирпичи города-перевертыша тоже помогали: чем глубже девушки проникали в архитектурные дебри Псарен, тем легче им было незаметно прокрадываться в непроницаемое хитросплетение кирпичей и камней.

Кара тащила Эспель за руку. Они были иголками, их путь – ниткой, сшивающей воедино секретные места Лондона-за-Стеклом.

– Мы почти на месте, – наконец, сообщила Эспель. – Нам на соседнюю улицу. Графиня… Кара, ты в порядке?

Кара не могла сказать наверняка. Последние несколько минут она озиралась вокруг, пытаясь понять, что осталось знакомого в окружающих ее распухших зданиях. Создавалось впечатление, что однажды она все это уже мельком видела. Выпустив руку Эспель, Кара отстала на несколько шагов, проведя пальцами по стене переулка. Из трещин в кирпичах под ногами пробивались сорняки. Кара изумилась: небрежение преобразило районы до неузнаваемости. Несмотря на причудливую архитектуру, она чувствовала, будто они с Бет крались по задворкам террас Хакни в поисках хорошего места для рисунка или стихотворения.

Девушку охватила тоска по дому и лучшей подруге. Рваная рана, оторвавшая ее от той жизни. Прямо сейчас другой край этой прорехи казался почти невыносимо близким. Она вдохнула, позволив зимнему воздуху высушить воду в глазах, пока та не стала слезами.

Придя в себя, Кара поспешила к Эспель. Верхолазка прислонилась к стене, выглядывая из переулка.

С улицы доносились звуки, юные голоса утверждали себя криками и хрипловатым смехом.

– Вот это место, – победно прошептала Эспель. – Похоже на школу.

Подойдя к Эспель сзади, Кара замерла. Узнавание накрыло внезапно. «Я же видела все это краешком глаза, – подумала она, – отраженным в оконном стекле».

Услужливая отзеркаленная табличка не имела значения; даже искаженную пролившимися дождем кирпичами, Кара бы в любом случае узнала Фростфилдскую среднюю школу. Поток учеников в синей форме и со сшитыми лицами лился через ворота навстречу новому учебному дню.

– Ты уверена, что изображение свежее? – почувствовав, как пересохло в горле, прошептала Кара.

– Не давнее двадцати четырех часов, – подтвердила Эспель. – А что?

«Какой в этом смысл, – подумала Кара. – Зачем было забирать ее, чтобы вернуть обратно?»

– Есть идеи, как перейти улицу? – одинаковые брови Эспель приподнялись с каждой стороны от шва. – Потому что по крайней мере у шестерых ребят рюкзаки с символикой Ханнибалов.

Идей у Кары не было; она уже собиралась предложить просто перебежать, когда знакомый смех затолкал слова обратно в горло.

Смех казался легким, совершенно беззаботным. Девушка так давно не слышала его, что едва узнала.

Обернувшись, она прижалась к стене, глядя на улицу, в направлении, откуда он раздался.

По неровному тротуару к ним брела Парва Хан с безукоризненно загримированными шрамами, подчеркнутыми темным макияжем. Ее рука лежала на плече рыжеволосой девушки, голова склонилась – она что-то шептала своей спутнице на ухо. Что бы она ни говорила, они обе находили это до крайности забавным.

Кара непонимающе на них таращилась. Парва Хан, Лицо Зеркальной Лотереи… на оживленной улице должна была напоминать магнит в миске с металлическими опилками, но люди едва ли удостаивали ее взгляда.

Только когда Права, игриво пихнув свою компаньонку, полностью повернула лицо к Каре, она все поняла.

От края зеленого платка к подбородку бежал серебристый шов.

Разочарование свернулось в Карином животе, словно тухлое мясо. Это не ее зеркальный близнец… не та девушка, с которой она разговаривала через стекло. Просто полулицая незнакомка. Ладно, она выглядела настолько как Кара, что, возможно, начала жизнь одним из ее отражений… но это могло произойти в любой момент ее жизни. Или, может, она нашла очень хорошего пластического хирурга. Шрамы, которые девушка так гордо выставила напоказ, в основном выглядели искусственно, работой какой-нибудь скальпельной. Может, даже платок, в который она куталась…