– Сей же час позовите ко мне моих фрейлин, брат, – приказала королева, стряхивая с юбок пыль. – И велите подать вина. И кликните стражу – я желаю, чтобы Марианетту сейчас же водворили в городскую тюрьму и предъявили ей обвинение в колдовстве. Ее охотничий щенок и белая кобыла – конфискуйте их. Они – демоны, которых она использует в своих колдовских обрядах, и мы сожжем их вместе с нею.

– Нет! – в панике закричала я. – Только не Сейли! Только не Лилид!

– Будем делать все по порядку, сестра, – сказал граф Морэй. Он держал меня за предплечье, сжимая его так крепко, что наверняка останутся синяки. – Эй, дамы! Скорее к королеве!

Мэри Битон, Маргарет Битон и Маргарет Карвуд влетели в зал со всех ног. Надо полагать, они все это время ждали под дверью и подслушивали.

– Счистите пыль с моих юбок, – приказала королева. На меня она даже не взглянула. – Карвуд, принесите мне вина и стул. Говорю вам, брат, это доказывает, что Марианетта – ведьма. Она сделала так, что ларец, мой ларец, мои пророчества исчезли – и это после того, как мы затратили столько усилий, чтобы составить и подписать договор, дабы она получила то, чего желает! Она должна быть наказана согласно закону о колдовстве, и эти существа, служащие ей демоны, тоже. Это закон самого мастера Нокса, и вы обязаны его исполнить.

– Женщина, принеси два стула, – сказал Морэй. Когда стулья и вино принесли, королева плюхнулась на более широкий стул и схватила позолоченный кубок. Морэй отпустил мою руку и спокойно уселся на второй стул – я заметила, что при этом он не испросил у королевы разрешения сесть, впрочем, она была настолько вне себя, что вряд ли обратила на это внимание. Я стояла, потирая предплечье, нетвердо стоя на ногах, чувствуя себя озябшей и больной. Как же ларец мог исчезнуть из своего тайника? Кто еще мог знать о секрете деревянной панели, о крестах и о таинственном пузыре в скале под часовней Святой Маргариты?

Было ли это волшебством – но не доброй белой магией чтения по цветам, которой владела я, и не проявлением древней силы самой скалы, силы, оставшейся от древних?

Нет, это невозможно. Кто-то еще знал о тайном подземном лабиринте. Некоторые из следов в пыли были четкими и чистыми – слишком четкими и чистыми.

Но кто это был?

Мне ничего не приходило в голову.

– Итак, – промолвил граф Морэй, пригубив вино. – Какое объяснение всему этому есть у вас, мистрис Ринетт?

– Я не знаю, – ответила я. Мой голос дрожал, глаза мои жгли слезы, но я не стану плакать при них, не доставлю им такого удовольствия. – Я оставила его в подвале под часовней Святой Маргариты в тот день, когда королева возвратилась из Франции в Эдинбург. Мадам, ваша матушка рассказала мне о потайном лабиринте и крестах, как будто это был величайший секрет, и единственным, кто спускался туда вместе со мной, был Александр, а Александр… он… он…

На этих словах я споткнулась. Александр знал. Он написал письма нескольким людям, в которых описал содержимое ларца и спрашивал, что они могут предложить ему за него – сколько золота, сколько земель, какие титулы. Может быть, в этих письмах он выдал также и секрет подвала под часовней Святой Маргариты и крестов, указывающих к нему путь в лабиринте подземных ходов?

Нет. Не такой он был глупец. Он хотел продать ларец, стало быть, он ни за что не стал бы указывать место, где тот был спрятан.

– Даже ваши собственные слова говорят, что вы виновны, – сказала королева. – Никто не знал о секрете подземного лабиринта, кроме вас и вашего мужа, а ваш муж мертв. Вы перепрятали ларец с помощью заклинаний? Или сделали его невидимым? Я знаю, как действует колдовство – как-никак я выросла, будучи belle fille[68] Екатерины де Медичи, а она – мастерица в искусстве магии.

– Тут дело не в магии, – отвечала я. – И не в колдовстве. Я не перепрятывала ларец и не делала его невидимым. Кто-то взял его. И унес.

– Сестра. – Граф Морэй развалился на своем стуле, потягивая вино и, судя по всему, наслаждаясь проявлением необузданной ярости королевы. – Тут действительно нет никакой магии, а есть только лживая девчонка, которая с самого начала потчевала нас баснями. Ларца в том подвале вообще никогда не было, не так ли, мистрис Ринетт?

– Да нет же, он там был.

– А я думаю, что не был. Думаю, вы попались в ловушку, созданную вашими же кознями, и придумали весь этот замысловатый фарс, чтобы убедить нас, что ларца у вас больше нет. Наверное, вы полагали, что мы бросимся ловить этого мифического вора, который, видите ли, откуда-то знал тайны Марии де Гиз? Может быть, вы воображали, что мы вознаградим вас за будто бы явленную вами честность и спокойно отошлем вас домой, в ваш замок у моря?

– Нет! – в отчаянии вымолвила я. – Нет и еще раз нет. Все это неправда. Ларец в самом деле был в том подвале под часовней Святой Маргариты. Там еще были цветы. Кто-то все это унес.

– Ларца никогда там не было.

– Там в пыли были следы ног. Это доказывает, что мы с Александром там были.

– Это доказывает лишь то, что какое-то время назад там кто-то побывал. Возможно, это была сама королева-регентша – она ходила туда, чтобы забрать ларец из тайника. Она открыла вам секрет лабиринта и поручила поставить ларец обратно в нишу в потайном подвале, но вы этого не сделали – вы увезли ларец в Грэнмьюар. Вы утверждаете, будто поставили ларец в подвал под часовней Святой Маргариты, только после того как королева вернулась в Шотландию. Но ведь вы так и не привезли его в Эдинбург, верно?

– Я его привезла.

– А когда вы оказались в ловушке, вы вспомнили тайну, которую доверила вам королева-регентша, и попытались воспользоваться ею, чтобы обмануть нас. Вы даже принудили королеву, принудили обманом, подписать известный вам договор. Это можно истолковать как государственную измену, мистрис Ринетт. И уж, конечно, как оскорбление величества. Вспомните, что сделали с месье де Шастеляром за подобное прегрешение.

Я глядела на него, онемев от ужаса. Я чувствовала сложенный договор в моем рукаве, плотную бумагу, прижатую к коже моего предплечья. Я думала, он спасет меня. Неужто теперь он станет моим смертным приговором?

– Я верну его, – сказала я. – Я…

– Нет, – оборвала меня королева. Она допила свое вино и протянула кубок, чтобы ей налили еще. С так свойственной ей крутой переменой настроения она вдруг сказала: – Брат, я не выдержу еще одного суда и еще одной казни, к тому же, если ее казнить, мы никогда не отыщем ларец. Я хочу получить эти пророчества и получить их быстро.

– Верно. – Морэй едва заметно усмехнулся, как будто знал, что она скажет дальше.

– Давайте вернемся к нашему первоначальному плану – выдадим ее замуж за родича Роутса. Вид у него самый зверский, и он без всяких угрызений совести выбьет из нее правду – то ли она скрыла от нас ларец с помощью колдовских чар, то ли спрятала в каком-то тайном месте. Я пообещаю посвятить его в рыцари и отдать ему Грэнмьюар в ленное владение от короны, если он доставит нам ларец.