— Ты потом нам объяснила, помнишь: «Анфиса тащилась отэтого платья. Я даже добавила ей денег, так она хотела его купить».

— Ничего не понял, — пробормотал Илья. —Платье, деньги…

— Каким образом Анфиса могла примерить и купить нарядиз осенней коллекции Анциферовой, если она три года не покидала деревню БольшиеБудки?

Таисия изумленно присвистнула.

— И каким образом, — продолжала Инга, — Надямогла добавить ей недостающую сумму, если они три года только перезванивались?Вывод напрашивается один. Анфиса все-таки приезжала в Москву. И встречаласьздесь с Надей.

— Этого не может быть! — воскликнулГригорьев. — Тетка бы мне сказала! Она бы со мной повидалась!

— Я размышляла точно Так же. Если Анфиса не навестилаобожаемого племянника, значит, в ее планы это не входило. Почему? Что такое онамогла скрывать? Почему она встречалась с Надей, а не с Григорьевым?

— Она интриговала! — запальчиво сказалИлья. — Она хотела нас развести, а Борьку женить на моей супруге!

— Глупости, — ответила Инга. — Она хотелачто-то сделать со своими деньгами. Или с какой-то ценной вещью, которая у неебыла. Борис об этом ничего не знал. Остается только гадать, почему она несказала ему, что владеет неким капиталом.

— Все это наверняка было в дневнике! — сообразилГригорьев. — Именно из-за него меня стукнули по голове!

— Конечно, — кивнула Инга.

— Но о том, что я собираюсь ехать к тебе в медицинскийцентр, знал только Илья! Мы с ним встретились, а потом он ушел…

— Но вскоре вернулся, — поддакнула Таисия.

— Да вы что, совсем опсихели?! — завизжалИлья. — Я приехал только, чтобы разобраться с Надей!

— Он предложил мне выкупить у него жену, —признался Григорьев. — Просил отступного за развод.

— Вот сволочь! — весело сказал аферист Треопалов,с интересом наблюдавший за происходящим.

— Я не виноват! — кипятился Илья.

— Но никто ведь не знал, куда я еду! — упрямоповторил Григорьев. — Кроме тебя.

— И Нади, — осторожно добавила Инга.

Та несколько секунд смотрела на нее ненавидящим взором,потом в лице ее что-то дрогнуло, и — она неожиданно сникла, закрыла лицоладонями и завыла. Громко, страшно.

— Надя слышала, что ты сказал Илье про дневник, —как ни в чем не бывало продолжала объяснять Инга. — Анфиса наверняка всеизложила в лучшем виде. Интересна, что ценного у нее было?

— Иконы… — простонала Надя. — Я и не думала…Анфиса не говорила Борису, потому что не хотела, чтобы он ждал ее смерти… — Онаопустила руки и уставилась на Ингу воспаленными глазами. — Она увезлаиконы с собой в Большие Будки. Они очень древние, сумасшедших денег стоят…

На эти деньги можно столько всего… Жить, как в сказке…

— А почему Анфиса вдруг передумала хранить их усебя? — спросил Верлецкий. — И повезла в Москву? Почему обратиласьименно к вам?

— Потому что Надя работает в банке, — быстросказал Стас. — Там есть ячейки, хранилища…

— В этих Больших Будках был пожар, — выпалилаНадя. — Анфиса испугалась. Позвонила мне…

Я встретила ее на вокзале, она отдала мне иконы, .как будтоя своя, понимаете? Она ничего на себя не оформляла — думала, если с ней чтослучится, я поступлю по совести… Отдам все Борису…

— И иконы оказались у вас в руках, — печальнозаключил Верлецкий.

— Да, да! Я все время о них думала, постоянно.

И постепенно свыклась с мыслью, что они мои!

Я уже не смогла бы с ними расстаться…

— И когда подвернулся случай — отравилавладелицу, — закончила Инга.

— Отсюда мораль, — суровым тоном сказалТреопалов. — Даже вполне обеспеченный человек может не устоять передсоблазном. Когда он уверен, что никто ничего не узнает, сделка со своейсовестью заключается без особых проволочек.

Надя зарыдала еще горше, а потрясенный Илья спросил:

— Но… Но как ты догадалась?

— И при чем здесь соус? — требовательно вмещаласьТаисия.

— Соус был тем самым отвлекающим маневром. Надяопрокинула соусницу Веронике на колени не потому, что та строила глазки еемужу.

— У меня, сказала она, — если вы, конечно,помните! — были всякие затруднения финансового характера. Но Надя — такойспециалист, который может все решить в два счета. Она говорила и говорила и несобиралась останавливаться, поскольку хлопнула рюмочку и язык у нее развязался.Нужно было как-то заткнуть ей рот.

Надя взяла соус и вылила его на Веронику. Та завизжала, всеповскакивали с мест, и глупая болтливая старушка замолчала.

И Григорьев, и Хомутов — оба были » шоке.

И тем не менее, когда Надя вылетела из-за стола, чтобыброситься бежать — неважно куда, куда-нибудь? — оба вскочили и побежали заней.

— Боже, какая драма! — воскликнулТреопалов. — Так, может, я тоже пойду?

— Выйдем вместе, — сказал Роберт не допускающимвозражений тоном.

— Может, договоримся?

— Господи! — с чувством воскликнул Воронов, —Как я устал от взяточников! Вся страна населена взяточниками. Может, повеситьна тебя еще и взятку в особо крупных размерах?

— — Но-но! — сказал Треопалов, выскакивая налестничную площадку. — Без глупостей, пожалуйста.

— Я позвоню тебе завтра, — пообещал РобертВерлездкому. — Ты мной доволен?

— Еще как. Спасибо, брат. Вот только не понравилосьмне, что говорил ты, как по писаному.

Роберт усмехнулся:

— Так ты ж меня на эту шарашкину контору навел. Якопнул, и оказалось, что у господина Степанцова рыльце в пушку, о чем он вернымсвоим друзьям не поведал. Прежде он уже сталкивался с правоохранительнымиорганами. Было чем его прижать. Он мне все в лучшем виде выдал, даже с научнымикомментариями.

— Так ты не стой! — забеспокоилсяВерлецкий. — Треопалов сбежит!

— Не волнуйся, никуда не денется. И Надя ваша тожедалеко не уйдет. У меня все под контролем.

В коридоре образовалась толкучка, и через некоторое время вкомнате, кроме уставшей Инги я Верлецкого, остались только Таисия со Стасом.

— Эй! — Стас неожиданно хлопнул себя полбу. — А подарок-то в машине остался!

— Мне? — на всякий случай уточнила Инга. — Новы уже подарили.

— Это от меня подарок, — признался Верлецкий.

— А почему он в машине у Стаса?

— Потому что он привез Таисию. Только она знала, тот лиэто подарок, который тебе хочется.