Суббота, вечер

Ален не удивился, а только лаконично сообщил, что через полчаса привезет телефон мне в отель. "Прекрасно!" — подумал я, потирая руки, и опять принялся ходить. Жажда деятельности переполняла меня. Впервые после короткого, но страшного в своей безысходности периода полнейшей безнадеги, кажется, жизнь налаживалась. Чем бы мне заняться, пока нет Алена? Собрать чемодан? Да ну — минутное дело. Да и вообще надо уехать, оставив все вещи здесь, и на рисепшен ничего об отъезде не сообщать. На самом деле, чего проще — позвонить в отель, и справиться о том, проживает ли еще постоялец, или съехал? То есть уезжать надо в обстановке строжайшей секретности. А, вообще, как уезжать-то будем? То есть, понятно, что на самолете, но — каким рейсом и, собственно, какая обстановка с билетами? Придется, не раскрывая, разумеется, планов, обратиться все-таки к отельским. Я бегом спустился вниз, с грехом пополам объяснил на рисепшене, что хотел бы изучить расписание авиарейсов до Москвы, сразу же получил его, и тут меня ждало большое разочарование. Рейсы и Аэрофлота, и Свисс Эйр были дневными, и сегодня уже улетели. Вот это облом! Ведь ждать до завтра просто невыносимо! Но даже не это главное. Главное, что лететь днем, это все равно, что самому признаться Голосу, что я продвигаюсь в Москву, ведь в случае проверочки ответит та сотовая система, над территорией действия которой в эту минуту будет пролетать самолет. Таким образом, мое передвижение будет обнаружено быстрее, чем пулемет «Максим», спрятанный в детской коляске. В общем, лететь можно только вечером, или лучше ночью, оптимально — сегодня, когда Голос уже отзвонился. Ну, и на чем лететь? На метле? Неужели — тупик? Я был близок к отчаянию.

В этот момент в отель вошел Ален, сразу увидел меня и направился ко мне. Я хотел было, дабы не афишировать своих намерений, избавиться от глянцевой книжечки расписания, которую я тискал в руках, но не успел, — Ален уже подходил и с улыбкой протягивал мне руку.

— Собираетесь домой? — поинтересовался он, кивая на расписание.

Ишь, глазастый какой!

— Да вот, изучаю, — стараясь выглядеть как можно более беззаботным, улыбнулся в ответ я. — Хочу заранее взять билет на какой-нибудь вечерний рейс, в понедельник или во вторник, но все самолеты улетают, как на зло, днем.

— В Москву можно улететь еще из Цюриха, — сказал Ален, переворачивая одну страничку в расписании. — По-моему, там как раз есть вечерний рейс.

Я перевел взгляд в расписание, костеря себя за то, что не догадался полистать его сам. Точно, рейс LX 1326 из Цюриха улетал ежедневно без четверти девять вечера. Я автоматически посмотрел на часы — было четыре сорок пять. Мысли и сомнения мгновенно закрутились у меня в голове, как молоко и мороженое в миксере, превращаясь в коктейль плана действий. Что, рвать когти в Цюрих прямо сейчас? Безумие какое-то! А что — чем безумней план, тем он лучше с точки зрения его непросчитываемости. Билет? С билетом, кажется, все просто, потому что вон та улыбающаяся дивчина в окошечке с надписью "Air Swiss", как мне кажется, посажена здесь, прямо в холле отеля, с единственной целью — чтобы постояльцы «Ноги-Хилтона» не имели никаких проблем с приобретением авиабилетов этой компании. Вот как до этого Цюриха добраться, учитывая, что временя у меня — чуть меньше четырех часов? Где хоть этот Цюрих? Ага, вот он на схематичной карте Швейцарии, нарисованной прямо в расписании. Далеко! Черт, не могли пустить нужный аэроплан откуда-нибудь поближе!

— А сколько хоть верст-то до вашего Цюриха? — поднял я глаза на Алена.

— Триста километров, — ответил он, видимо, не поняв слова «верст».

— А как вообще туда люди отсюда добираются? — продолжал допытываться я.

— О, туда идет прекрасный железнодорожный экспресс "Золотой перевал", видимо, вспомнив про свои обязанности гида, начал с воодушевлением рассказывать Ален, но я прервал его:

— Поезд — понятно. А на машине туда не быстрее будет?

— Конечно, быстрее, — ответил Ален, — но не так живописно.

— Да черт с ними, с живописями, — задумчиво отозвался я. — А ты на машине?

Ален, явно ничего не понимая, утвердительно кивнул. Да я и сам не очень-то понимал того, что я задумал. То есть, понимал, — сейчас хватать Алена в охапку, садиться в его машину и ехать, нет — лететь в Цюрих. Почему мне не обойтись без Алена, который, таким образом, окажется в курсе того, что я улетел? Потому, что теоретически, конечно, можно взять машину в рент, но чтобы преодолеть триста кэмэ по тутошним совершенно незнакомым мне горным серпантинам за оставшиеся три и три четверти часа, однозначно лучше иметь в автомобиле между рулем и сиденьем прокладку местную. В общем, план у меня был, только вот верил я в него — не очень. Однако надо было решаться, но я медлил, стоя рядом с Аленом, и теребя его за молнию на куртке. Правда, у меня всегда так — я тяжело принимаю какие-то сложные решения, зато, приняв, следую им с последовательностью бультерьера.

— Слушай, как ты думаешь, а есть еще билеты на сегодняшний рейс? спросил я Алена, перестав откручивать его молнию.

— Думаю, что первый класс есть обязательно, — пожал плечами он. — Можно справиться в кассе.

И он с готовностью рванул было к улыбающейся дивчине в окошечке.

— Погоди, — задержал его я и, с прямотой идиота глядя ему прямо в глаза, задал контрольный вопрос: — Слышь, дядя Ален, а поможешь добраться до Цюриха? Без тебя мне, думаю, к самолету не поспеть.

Пару секунд Ален непонимающе смотрел на меня, потом весело рассмеялся:

— Мсье Серж сказал мне, чтобы в случае необходимости я отвез вас в аэропорт, — отсмеявшись, сказал он, — но что это будет обязательно аэропорт города Женевы, он не конкретизировал.

Я перевел дух. Черт, а славный он, все-таки, парень, этот Ален! А славный парень, озабоченно взглянув на часы, сказал:

— Тогда нам надо очень поторопиться. Я доезжал до Берна — это чуть больше полпути — за полтора часа, но, во-первых, тогда была ночь, когда на шоссе совсем нет полиции, и, во-вторых, после Берна начинается самый сложный участок дороги.

Меня не надо было долго упрашивать, — я уже стоял у кассы. Точно билеты были, и только первый класс. Я, конечно, аж крякнул, когда дивчина скалькулировала мне стоимость — что-то около двух тысяч, но благо, что они были! Я отсчитал двадцать зеленых портретов Бенджамина Франклина, оставил Алена с моим паспортом ждать билета, а сам рванул наверх, в номер. Верный своему плану не афишировать свой отъезд из отеля, я решил вещи бросить здесь, а собой ничего не брать. Только переложил из барсетки ключи от дома и от машины, да из папки мсье Сержа вынул все бумаги. В качестве дорожного чтива взял "Справочник абонента", последний раз окинул взглядом свой номер, в котором за двое суток я испытал столько противоречивых чувств и эмоций, вздохнул и вышел вон.

Ален уже ждал меня на улице, нетерпеливо топая ногой. Увидев меня, он протянул мне паспорт и билет, и выразительно посмотрел на часы. Было пять пятнадцать, до отлета самолета оставалось ровно три с половиной часа. Я кивнул, и мы бегом припустили к стоянке машин. "Интересно, на чем он ездит? — подумал я, пытаясь сопоставить мое представление об Алене с его автотемпераментом, надеясь, что окажется что-нибудь не слишком тихоходное. Но мое предположения оказались в корне неверными. Еще на бегу Ален нажал брелок сигнализации, и навстречу нам дважды моргнула узкими фарами низкая клинообразная машина цвета бирюзовый металлик. У меня аж дух захватило, потому что это была Пежо 406 Купе, машина столь же красивая, сколь и быстрая. Ален сел за руль, завел сдержанно, но грозно заурчавший мотор.