— Доброе утро, Глеб Аркадиевич, — сказал он, и саркастически заметил: Долго же вы, однако, спите.

— Почему — долго? Всего десять часов, — забормотал, как спросонья, я, еле догадавшись отнять два часа от времени на циферблате. — Выключать телефон?

— Не надо, — ответил Голос. — Все, что мне было нужно, я уже услышал.

"Ура, с переадресацией и роумингом я все рассчитал правильно!" возликовал я, а Голос продолжал:

— Вы ведете себя хорошо, и в награду за это слушайте.

Пошли знакомые щелчки, и раздался голос Галины:

— Глеб, это я. Сейчас воскресенье, половина двенадцатого. У нас все по-прежнему, мы с Юлькой живы-здоровы. Нам написали, что во вторник ты нас заберешь отсюда. Ничего, мы продержимся. Юльку не даю, она спит. Береги себя, и до встречи.

Снова раздались щелчки.

— Вы все слышали, — опять заговорил Голос. — Продолжайте следовать моим указаниям, и с вашей семьей ничего не случиться. Я еще позвоню вам. До связи.

И — все, отключился и он. Разговор был настолько коротким, что я не успел ничего толком сообразить. Только показалось мне, что Голос очень торопился. И еще Галин голос мне как-то очень не понравился. Была в нем кроме привычной уже усталости и заторможенности какая-то обреченность. Будто не верила она в то, что говорила, что все закончится нормально. Да и Юлька никогда не спит уже в такое время. Может быть, эти гады дают им не снотворное, а продолжают накачивать наркотиком? Надо срочно, срочно вытаскивать их оттуда! План прост: я нахожу Романа, и мы с Гохой вытрясаем из него, где гад держит мою семью. Осталось только выяснить, где сейчас находится Роман. Кстати, непростой на самом деле вопрос, ведь позвонить никому из тех, кто может на него ответить, нельзя, не рискуя раскрыть свое пребывание в Москве. А кто вообще вернее всего может быть осведомлен о его местонахождении? Да разумеется, жена его Жанна.

Ей, конечно, как и никому другому, звонить нельзя, но ведь есть такая прекрасная вещь, как SMS! А у нас с Жанной обмен эсэмэсками был отработан до совершенства. Я набрал на дисплее мобильного: "Skuchaju po tebe zhutko. Hochu tebja. Esli mozhesh, otvetj", что на нормальном языке означало: "Скучаю по тебе жутко. Хочу тебя. Если можешь, ответь", и отправил сообщение на Жаннин номер. Потянулось ожидание. Да, совершенно не факт, что Жанна вообще получит сообщение, ведь ее мобила просто может быть выключена. А, если получит, ответит ли? Ведь последний раз прощались, как навсегда. Ответ пришел, Мобильник прожужжал, сигнализируя о приходе эсэмэски, когда ответа я уже его не ждал. На дисплее высветилось: "Я тоже хочу тебя страшно. Почему у тебя такой странный номер? Ты где? Уже вернулся?" Дьявол, как я мог забыть, что у получателя сообщения высвечивается на дисплее номер отправителя, то есть Алена номер! Хотя, собственно, ничего страшного в этом нет, наоборот — ведь для нее я еще в Швейцарии. "Нет, еще в Женеве", подтвердил Жанне официальную версию я. "Тогда зачем травишь душу? А я уже было раскатала губы", — ответила Жанна. Я улыбнулся, поняв, какие губы имела ввиду Жанна, и написал: "Сейчас все брошу, и на аэродром. Через три часа буду в Москву. Где встретимся?" Черт, когда же можно будет в тему спросить о Романе? "Не торопись, сегодня не получится", — пришел ответ от Жанны. "Месячные?" — спохабничал я, зная, что Жанна не обидится. "Ха, ха! Хуже муж", — написала Жанна. Вот оно! "На даче?" — с замиранием сердца набрал на клавиатуре наводящий вопрос я. Ответа Жанны долго не было, наверное, потому, что он оказался очень длинным: "На новой квартире клею обои. Роман вроде уехал на дачу, но только что вернулся, сказал, что будет помогать". Только что вернулся?! Правильно, потому что примерно пятьдесят минут назад он записывал Галинино послание мне! Вот если бы Жанна написала, что ее муженек помогает ей безвылазно с самого утра, это было бы прямо в разрез моей версии, что Голос — это Роман, потому что никак не вязалось бы со временем, озвученным Галиной. А так — все сходится! Так что вперед, на Ленинградское шоссе, номера дома не знаю, но визуально хорошо помню, квартира в среднем подъезде на третьем этаже, — как-то Роман возил меня туда, хвастался. Снова прожужжал телефон, — пришла еще одна эсэмэска. "Давай завтра? — писала Жанна. — Встретимся после работы?" — "Мы встретимся гораздо раньше, чем ты думаешь, дорогая", — подумал я, набирая номер Гохи.

— Алло, кто это? — ответил Гоха.

— Не беспокойся, — усмехнулся я, — это не ангел, это я, Глеб. Слышь, Гох, ты мне срочно нужен. Ты не на даче?

— Нет, я в сервисе рядом с домом, тут мою ласточку доделывают, почему-то шепотом начал объяснять Гоха. — Давай часа через два, ладно, а? А ты что, уже прилетел?

— Да, уже прилетел, — с досадой ответил я. — Гох, давай побыстрее, а? Звони сразу, как освободишься. Дело важное.

— А чего случилось-то? — начал было любопытствовать Гоха, но я нажал на клавишу.

Вот, блин! Такая удача, что Гоха, как я и предполагал, из-за вчерашней поломки оказался не на даче, зато он оказался в другом месте, откуда его, как и с дачи, вытащить чрезвычайно затруднительно — в автосервисе. То есть, не то, чтобы Гоха особо любил автомастерские, но вот делу постановки своей Волги, что называется, "на ход", он мог предаваться бесконечно. Да и черт с ним! Не сидеть же мне, его ожидаючи, два часа без дела! Душа кипела и жаждала деятельности! Не велика Роман синица, словлю и сам! И вообще он мой, как говорят в Голливудских боевиках. Доводы разума о том, что неразумно одному переться в логово злодея, я решительно отмел. Всеми мыслями я уже был там, на квартире. Я готовился ко встрече с похитителем моей жены и ребенка.

* * *

Всю дорогу я пытался угадать, кто откроет мне дверь, потому что от этого зависело начало разговора. Разговора, которого, видит Бог, я не боялся, но в ожидании которого был страшно возбужден. Что делать, если Роман скажет, что ничего не знает? Молча, без разговоров, бить его в торец, а потом размазывать его рожей по стенке, требуя, чтобы сказал правду? И это все при Жанне? Хотя, что ж — лес рубят, так и щепки летят. Но кто же все-таки первый откроет дверь? С этой мыслью я за два квартала от нужного дома вышел из такси, с нею, так и не успокоив пешей прогулкой сердцебиения, подошел к дому. Уже у самого подъезда, случайно нащупав в кармане завалявшуюся монету — пять швейцарских франков, кинул орлянку, загадав: орел — Роман, решка — Жанна. Иностранный кругляш сверкнул в луче пробившегося сквозь облачность солнца, звонко упал на землю, покатился, и у пал в глубокую щель в асфальте. Я улыбнулся, подивившись такому указанию судьбы, согласно которому получалось, что дверь мне или откроет кто-то третий, или никто не откроет вовсе, вошел в подъезд, поднялся на нужный этаж, и позвонил в нужную мне дверь.

Открыли почти сразу. На пороге, освещенный тусклой лампочкой, свисавшей на проводе с небеленого бетонного потолка прихожей, стоял и подслеповато щурился в темноту лестничной клетки отец Романа, Николай Иванович, которого я прекрасно знал, и которого всегда звал просто дядя Коля. Весь воинственный пыл, весь наступательный порыв при виде старенького дяди Коли у меня испарился, опустились руки и разжались кулаки. Как начинать разговор теперь, я уж точно не знал.