за своевременно подставленную руку. И не дожидаясь ответа, прохрипела: — Статус?

— На соточку. Мы кусок бронированного лома. — Николай кивнул на экран. Полуразбитая электроника каким-то чудом показывала системные виды. Редкими искрами в красновато-сизой дымке перемигивались автоматы. На стат-дисплеи поступала информация о повреждениях — корабль жил. Или агонизировал.

— Умеют строить, — подвела итог Сэм. — Синежопые…

— Я понял, — кивнул Николай, опускаясь в кресло. На панорамном изображении вырисовывалась интересная перспектива.

Сражение переместилось за пределы системы, отголосками разрывов блистая в черноте. Впереди, по курсу рейдера, в облаке истребителей двигался флагманский титан — ромб, чья необъятность серой равниной проплывала вблизи инспекционного судна, изрешеченного разрядами. Рукой подать… Как и до ослепительно-белого шара энергии, родившегося справа от флагмана. Вражеский корабль перестал существовать — сгинул во вспышке и уступил позиции силуэту УКОБовского линкора.

«Ицумо», направленный заботливой рукой Атрата, продолжал выполнять поставленную задачу. На бортах щедрая роспись алых пробоин. Сколько ему осталось? Два запуска, три? Белесые стрелы боеголовок покинули стволы шахт. Закувыркался пожираемый пламенем кроновский стервятник, следом второй…

Выигранный у смерти километр. Линкор боролся.

Рядом бесчинствовал Крейн, как воплощение аннигиляционного безумия. Охотничий катер опрокинулся назад, разминаясь со шлейфом торпеды. Рисунком молний оплел неповоротливый силуэт крейсера.

Николай отшатнулся. Шальной заряд угодил в корму вражеского флагмана, оставив пышущую жаром отметину. Рваные зубья корпуса, искореженные детали внутренней обшивки — в прямой видимости на такт-экране.

«Нулевая защита», — усталая мысль. Охотник изучил янтарное совершенство эсер и подвергся не менее пристальному осмотру. Женщина поняла, вцепилась в края ложемента…

Линкор «Ицумо» прорезал рой истребителей, подрубленный Крейном. Терял энергию, воздух, жизни, но двигался…

«Шансы не велики», — прикинул Николай, любуясь на миниатюрный дисплей, выдвинувшийся из пульта. Согласно опознавательной метке, эвакуационный экран приглашал команду немедленно занять места в спасательной ячейке. Пройти череду разгромленных палуб и убраться подальше в преддверии финального аккорда.

— Шагай. — Димп мрачновато уставился на спутницу, которая при звуках его голоса преисполнилась отчаянной решимости. Мотнула головой в отказе. — У тебя три секунды. Проваливай.

— Какого ты о себе… — Женщина прикусила язык. Что-то во взгляде Ника оборвало поток слов. На нее взглянули нечеловеческие глаза, полыхнувшие семицветной зарницей, чья яростная и ледяная гамма пресекала любые возражения. Толкала к выходу…

Сэм подчинилась. Достигла порога и задержалась, не понимая, что происходит. Обернулась:

— Ты не инспектор, — суховато прозвучало в динамиках.

— Нет.

Димп ухватился за штурвал. Позади быстрый перестук каблуков; через несколько секунд приборы возвестят об отстреле ячейки. Ее подберет линкор или Крейн: старейший из Охотников редко промахивался… Николай вздрогнул: сегодня он совершил человеческий поступок — отобрал эсер у смерти. Просто балансировал на грани, храня добро и зло.

Дыра в броне флагмана — цель.

Охотник задействовал максимум тяги. Легкое опасение, что активация двигателей приведет к взрыву рассеялось, как только транспорт гигантским тараном вонзился в борт кроновского логова.

Мгновенная перегрузка разбила контуры безопасности, заставила планетарный привод вспыхнуть сверхновой звездой, за такт пульса переродившейся в шквал огня — вал, который пробивал переборки, растворял технику в хаосе пожара. Горячее дыхание опалило затылок Николая и…

Реальность дрогнула, становясь набором спектральных линий, многоцветным частоколом расплылась в ураганном порыве переброски.

Димп почувствовал себя мячом во власти бейсбольной биты; ребенком, чей воротник схвачен крепкой рукой матери: удар, пинок, мелодичный звон лопавшегося хрусталя, круговерть неясных образов… Падение закончилось болезненным контактом с твердым кожухом лихорадочно гудевшего агрегата.

Бросок завершен. И где?

Николай извернулся, поднимаясь на колено. Мотнул головой. Не важно, где, важно с кем — мироздание одарило неприятнейшими ощущениями. Иглы статических разрядов на коже, жар, расплавленным свинцом перекатывавшийся в груди, и видение гаснувших спектральных фонариков. Облако тьмы, затмившее пульсацию Средоточия…

Димп? Здесь? Кто?

Вскакивая, Охотник развернулся на 360 градусов. Огромный зал рубки, уставленной техникой, неподдающейся описанию. Командный состав, рвущийся к люковому створу, — десятки мужчин с темно-синими лицами, покрытыми испариной, что пытались избежать гибели, которая не деликатно стучалась в дверь.

Охотничий таран запустил процесс уничтожения. Цепную реакцию, оглушавшую вибрацией стен и далеким грохотом, набиравшим силу.

Корабль умирал, поглощаемый заревом — отсек за отсеком исчезали в слепяще-белом рисунке. Время, отпущенное на спасение, неумолимо приближалось к нулю. На панорамной ленте экрана первые завитки атмосферной дымки обволакивали судно.

Флагман падал на планету под аккомпанемент криков…

Охотник медленно выдвинулся на открытое пространство — своеобразный коридор, ведущий к пульту управления. И увидел его.

Среди группы зеленокожих индивидуумов, преисполненных спокойствия, возвышался контур ночи. Человеческая фигура, укутанная в плащ. Искомый димп незамедлительно повернулся, стоило Николаю выбраться из укрытия. Поверх толчеи взглянул прямо на Охотника.

Его внешность пугала: чересчур узкое лицо, мраморно-белое, без единой кровинки, с узкой черной полоской губ и черными провалами глаз. Ни белков, ни зрачков — бездонные антрацитовые щели над вывернутыми ноздрями, в обрамлении угольного цвета волос. Непонятные шарообразные бугры в районе плеч, длинные костлявые пальцы, сжимавшие белый посох.

Завораживающий контраст.

Николай хлопнул по бедру; на нем скафандр при полном отсутствии лима. Тогда меч…

Набирая скорость, рванулся вперед. Отвел руку в позицию удара; через мгновение пальцы влет стиснули Иллитерий, обретший материальность. Клинок холодно сверкнул.

Хоор! До него метров тридцать, оскверненных паникой… Николай локтями расчистил путь; справа и слева в массивы приборов врезались изумленные тела.

Враг неподвижен.

Посох в белесых пальцах едва уловимо дрогнул.

Под ногами ни малейшего признака твердой поверхности. На доли секунды димп растерялся: корабль и противник исчезли в ткани Средоточия, распахнувшись нестерпимым воем падения сквозь облака. Серая мгла рваными клочьями полоснула видовой щиток…

Участь метеорита никоим образом не устраивала. Внизу ландшафтные просторы, поделенные на четкие квадраты…Зона будущей посадки, чью бетонированную плоскость устилали обломки. Гигантское летное поле, откуда стартовали кроновские флотилии. Сюда же и вернулись — разбитыми остовами, источниками дымовых столбов, багрово-стальным месивом.

Николай сгруппировался, попробовал сместиться спектрально…

Мир вспыхнул, приветствуя финиш. Трескуче загрохотал пробиваемый металл. Что-то рухнуло, завертелось монотонными красками. Где небо? Вокруг пелена, темные зубья…

Гермошлем разбит, правая половина лица онемела. Левая — пульсирует липким жаром. Конечности…бесцельно шарят по кускам обшивки, подбирают и отталкивают. Надо бы избавиться от скафандра…

Титанический труд, что позволит добраться до бисерины аварийного передатчика на шее. Цела ли? Сжать маячок! Набраться терпения и крепко понадеяться на то, что кто-нибудь услышит сигнал, затерянный в бездне.

Планета-кладбище молчала…

Глава 22

Парадокс. Николай не спешил расставаться с тьмой, восстанавливая события. Он продержал кораблик сознания на плаву вплоть до прибытия Крейна, который вывез полумертвое тело за пределы системы — сквозь редкие очаги боя. Уходя от преследования, Охотник не постеснялся напрячь вооружение катера, и