Его взгляд обследовал комнату в поисках одной определенной вещи и наконец обнаружил, прямо посреди комнаты, примерно там, где он ее и оставил. Скальпель Алессандро Бенедетти. Он поднял диковину и внимательно осмотрел острие.

«Вот черт!» Синсакер немного постоял, зажав лезвие большим и указательным пальцами правой руки. Пальцы ощущали тепло. Он метнул нож. Тот несколько раз перевернулся в воздухе и воткнулся в манекен. Руки и ноги куклы дернулись, словно в агонии. Скальпель крепко сидел в дубовой груди. Если бы в ней было сердце, он пробил бы его своим неотломанным кончиком. «Вот черт, — снова подумал Синсакер. — Но взглянуть все равно стоило. Сири Хольм никакая не убийца. Но где же она тогда?»

Он огляделся. Если тут и есть какие-нибудь зацепки, их поиск в этом бардаке, займет уйму времени. Зазвонил телефон. Опять Владо Танески. Журналист. Со смешанным чувством раздражения, профессиональной добросовестности и неуверенности в том, как долго он еще сможет обороняться от борцов за свободу слова, он нажал на кнопку с красной телефонной трубкой. Пиктограмма словно напоминала об эпохе, когда у всех телефонов еще были провода. Мобильник зазвонил снова. Он ответил — так как теперь звонила Браттберг. Хотела знать, где он находится.

— Я возле квартиры Сири Хольм, — соврал он. Затем коротко доложил о разговоре с Киттельсеном и Йенсом Далом.

— Интересная находка. Но что ты забыл у Сири Хольм? Я-то думала, ты усвоил, что мы ищем Ваттена.

На размышления ему потребовалось две секунды. Затем он все рассказал о реставраторше, Сильвии Фрейд.

— Да уж, новость не с пылу с жару. Так она встречалась с кем-то в отеле «Принсен». И что?

— Может, я зря за ней поехал, — вынужден был признать Синсакер.

— Очень зря. Но все-таки не будем пока сбрасывать эту информацию со счетов. И вот почему. Гронстад принес мне список всех, кто в эту субботу входил в библиотеку с помощью своего именного электронного ключа. Помимо Гунн Бриты Дал, Ваттена и практикантки, которая выдавала и принимала книги до самого закрытия библиотеки и не имела доступа на служебный этаж, приходила еще эта дама, Сильвия Фрейд. Но она ушла задолго до того, как, по нашим предположениям, было совершено убийство. Еще мы знаем, что там присутствовала Сири Хольм. Очевидно, Гунн Брита Дал впустила и выпустила ее с помощью своего ключа. Хольм также покинула место преступления до совершения убийства. Если в библиотеку входил кто-то еще, он мог воспользоваться обычным ключом. Для того, кто не хочет оставлять следов, это удобная возможность. В обращении находится несколько таких ключей, и я не думаю, что Хорнеман в состоянии уследить за всеми.

— Значит, Сильвия Фрейд имеет большее касательство к убийству, чем мы думали.

— Повторяю, и она, и Сири Хольм ушли из библиотеки рано. У нас есть протоколы электронных замков. Не знаю, как ты собираешься связать кого-то из них с убийством.

— Я тоже не знаю. Просто чувствую.

— А теперь послушай меня, Синсакер. Я отношусь к твоим предчувствиям с большим уважением. Я помню, как они служили нам в прошлых расследованиях. Но тебе крепко досталось. Не успел выйти на работу после болезни, и сразу попал в крутой переплет. Поэтому я хочу, чтобы ты немедленно пошел домой и на несколько часов прилег. Вечером поедешь в Вэрнес[28]и заберешь нашу американскую подругу. Это единственное твое рабочее задание на этот вечер. А мы продолжим искать Ваттена. Он ключ к убийству. Даже если Сири Хольм действительно пропала и имеет отношение к делу, это все равно не освобождает нас от необходимости искать Ваттена. Кстати, люди Гронстада нашли в мусорном ящике у библиотеки пустую бутылку из-под красного испанского вина, и угадай — что еще?

— Отпечатки пальцев?

— И не просто отпечатки.

— Ваттен?

— И Гунн Брита Дал.

— А что с анализом спермы? Что-нибудь новое сообщили?

— Синсакер, на дворе сентябрь, рановато ждать толстяка с белой бородой и в красном колпаке. Знаешь ведь, как они там в Осло в Институте судебной медицины работают.

— Киттельсен сказал, что, судя по всему, сперма попала туда, куда попала, задолго до убийства.

— Знаю. У меня перед глазами письменный рапорт. Но все-таки Ваттен нам соврал про вино.

— Ну, распитие вина еще не преступление. Мы же не знаем, когда бутылку бросили в мусорный бак. Но ты, конечно, права — все свидетельствует против Ваттена. — Сказав это, Синсакер изумился своему неосознанному желанию защитить Ваттена.

— Давай мы тут в участке будем с этим разбираться. Хочу завтра видеть тебя отдохнувшим. После обеда отправлю к твоему дому машину — забрать кусочек этого ножа. Надо его изучить как можно быстрее, — прекратила дискуссию Браттберг.

Закончив разговор, Синсакер подумал, что поехать домой и поспать не такая уж плохая идея. Однако вместо этого он пошел на кухню. К своему удивлению, в одном из кухонных шкафов Сири Хольм он обнаружил бар, и не самый скромный. Он пробежался глазами по бутылкам. Преимущественно литровые, много неоткрытых, очевидно, купленных в магазинах беспошлинной торговли или за границей. Возможно, ей их подарили. В глубине шкафа стояла бутылка аквавита. Правда, не «Красный Ольборг», а «Линье». Бутылка оказалась наполовину полна. Он отвинтил крышку и приник к горлышку. Первый глоток достиг места назначения. Следующие четыре можно было охарактеризовать словами известного спортивного комментатора по биатлону: «Попадание в нижний сектор». «Да, — подумал Синсакер, ставя бутылку обратно в шкаф, — Браттберг права: мне нужен отдых».

На беспечно заплетающихся ногах он вернулся в гостиную, бросил взгляд на диван, где они так страстно занимались любовью, и на собаку, которая одна в целом свете об этом знала. В спальне он обнаружил кровать. На ней только и было, что костюм для тейквондо. Он прилег и почувствовал запах Сири Хольм. Пахло гоголем-моголем и малиной и немного — выдержанным сыром. Он заснул и спал, как спит перетрудившийся полицейский с правильной дозой аквавита в крови, перенесший недавно операцию по удалению раковой опухоли.

Женщина за стойкой паспортного контроля широко улыбнулась:

— How are you?[29]

— I’m fine[30], — соврала Фелиция Стоун.

Она вылетела из Ричмонда уже больше двадцати часов назад. После пересадки в Атланте она вынуждена была просидеть весь полет в распроклятом кресле перед аварийным выходом. По соображениям безопасности его спинку нельзя переводить в наклонное положение, поэтому на подлете к Лондону ей уже казалось, что поясница до посадки не доживет. В самолете, перенесшем ее в Осло, было не лучше.

— Сколько времени занимает перелет до Тронхейма? — нетерпеливо спросила она, пока сотрудница аэропорта сражалась со сканером, не желавшим считывать код ее паспорта. «Не может просто посмотреть на фотографию? — сердилась про себя Фелиция. — Разве так трудно определить, что я — это я?» Наконец сканер удовлетворенно пикнул, и на экране у дамы появилась вся необходимая информация.