поднять мою голову, обхватив подбородок пальцами. Не вышло. Выдернув голов из его захвата, я осталась сидеть на земле, пытаясь унять слезы.

— Детка, посмотри на меня. — взмолился Роберт. — Как ты? Что-то повредила? Где болит?

Я молчала, лишь жалобно всхлипывая. Не было никакого желания плакать на чужих глазах, но ничего с собой поделать я не могла. Наконец Роберту надоело происходящее, он поднялся на ноги и обхватил руками мои плечи, бесцеремонно вздергивая на ноги.

Я громко воскликнула, отпрянув от шокированного Роберта. И нет, дело не в уязвленном чувстве собственного достоинства или в страха перед наследником. Просто плечо прожгла немилосердная боль, опалив руку до самых пальцев. Прикоснувшись к больному месту сквозь пиджак, я с ужасом увидела следы крови, оставшиеся на пальцах. И тут накрыло осознание. Плечо болит не просто так!

Непослушными пальцами расстегнув пуговицы, я скинула пиджак, не заботясь о том, что предмет одежды угодил в грязь. На плече появилась округлая рана, от которой вниз, по руке, стекали струйки крови.

И ту на меня накатило страшное осознание. В меня стреляли! Слезы мгновенно высохли, вытесняемые глубоким шоком. Руки безвольно опустились.

Когда? Почему? За что, в конце-то концов?

Рядом возникла внушительных размеров фигура, осторожно, но непреклонно отодвинувшая мои пальцы от раны. Вскинув голову, заметила беспристрастное выражение лица Клоделя Арчибальда, внимательно оглядывавшего мое плечо. Встретившись со мной взглядом, он кривовато усмехнулся.

А я вдруг осознала, что устала. Не осталось сил ни на истерику, ни на слезы, ни на испуг. В душе было пусто, словно прошелся пожар, выжегший все, что только мог. Ничего не осталось.

— Вы видели нападавшего?

— Нет, — отозвалась я мертвым голосом, сама поразившись сквозившему в нем безразличию. — сначала пул угодила в землю. Я думала, что это молния. Затем раздался целый залп вокруг, а после что-то попало в плечо. Конь взбесился и вывел меня из-под линии обстрела. Я ничего не видела.

Устало потерев лоб, обнаружила, что и на нем кровь. Печальный вздох вырвался сам, когда я словно через мутную пелену глядела на окровавленные пальцы.

— Вы сможете доехать до резиденции? — вопросил Клодель Арчибальд, отводя мою руку в сторону.

— Конечно, — легко согласилась я, даже ни на секунду не засомневавшись.

Однако состояние здоровья решило иначе. Меня заметно пошатывало, а непрекращающаяся струйка крови все текла и текла. И вместе с ней накатывала тяжесть. Захотелось прикрыть глаза хоть на минуту.

Я пошатнулась, ухватившись за рубашку инквизитора. Тут же на моей талии оказались сильные руки, поддерживающие и не дающие упасть. А после, наплевав на этикет, Клодель Арчибальд подхватил меня на руки, игнорируя недовольное выражение лица Роберта. На сопротивление сил не осталось.

— Роберт, возьмешь лошадь мисс Оплфорд. — начал отдавать приказы инквизитор, уверенно направляясь к коню. — Эл, — я удивленно взглянула на того самого «Эла», которым оказался замерший в стороне президент. — едешь в середине. Стрелок может ошиваться поблизости, не стоит выставлять под линию обстрела еще и президента. Аньелли, ты прикрываешь Эла.

И вот я подумала, что мужчины возмутятся приказному тону. Однако возражений не последовало. Все восприняли приказы инквизитора как что-то должное, выстраиваясь в шеренгу, которую возглавлял Роберт. Клодель Арчибальд усадил меня на лошадь, следом сел сам, обхватив руками за талию. Дальнейший путь был словно в тумане. Плечо жалила боль, сил на что-либо не осталось. Наплевав на все мыслимые и немыслимые запреты, я прижалась спиной к груди инквизитора. Еще и ладони положила поверх его рук, обвивающих мою талию. Боялась упасть.

Клодель Арчибальд же говорил что-то, по видимости, не очень-то и важное, раз не пытался добиться от меня ответа. Я только почувствовала, что на плечи опустилась теплая и колючая ткань. Шерсть, вероятно. Но его голос бился на грани сознания. Проваливаясь во тьму, я и не надеялась вынырнуть из нее так скоро.

— Этель, посмотри на меня. — попросил чей-то уверенный голос, когда я воспаряла в воздух.

Я послушно, но с трудом, открыла глаза, совершенно дезориентированная в пространстве.

— Вот так, девочка, просто смотри на меня. — продолжал инквизитор, неся меня куда-то. Как мы покинули лошадь я и не заметила. Мне было просто плохо. — Не закрывай глаза, доктор уже рядом.

— Люблю витаминки, — почему-то призналась я, пытаясь сфокусировать взгляд на инквизиторе. Мешал этому какой-то озноб, блуждающий по коже и непрерывный ливень, больно бьющий по глазам, стоило их чуть посильнее открыть.

Не знаю, как он понял, что я говорю, потому что голос оказался тихим и хриплым. Губы были абсолютно сухими. Хотелось пить.

— Не удивлен, — почему-то признался инквизитор. — но сейчас они тебе не помогут, Этель.

Я решила не комментировать это замечание, проваливаясь обратно в темноту.

— Девочка, мы же договорились. Не закрывай глаза, смотри на меня. Ну же? Расскажи мне лучше о пансионате.

— А что не так с пансионатом? — выдохнула я тяжело, прижимаясь щекой к его груди. Глаза закрывались сами собой, но я интуитивно ощущала, что поддаваться этому порыву нельзя. И не потому, что Арчибальду нравится, когда на него умирающие девушки смотрят.

Умирающие? Осознание этого факта даже не удивило. Так, слегка встряхнуло, позволяя на минутку вырваться из объятий странной дремы. Впрочем, веки практически сразу налились тяжестью. Словно металл по коже заструился.

— Там было хорошо, — честно призналась я, чувствуя, что мысли разбегаются в разные стороны. Как мои коллеги после окончания рабочего дня. — плющ, красный кирпич, уточки и…

— Овсянка? — спросил почему-то инквизитор.

Я даже один глаз приоткрыла, вглядываясь в его напряженное лицо и нахмуренные брови.

— Это все мифы, — я нашла в себе силы презрительно поджать губы. — а у нас на завтрак была яичница.

— Ясно, — хмыкнул инквизитор. — мы почти пришли, Этель. Не закрывай глаза, маленькая.

Я хотела было возмутиться, что и вовсе не маленькая, а вполне даже крупная, но мне не дал сделать этого знакомый голос пожилого доктора:

— Сюда, мистер Арчибальд. Да вы же весь в крови! Вы ранены?

— Я в порядке, Илдвайн. — спокойно оповестил инквизитор. — Это кровь Этель, пулевое ранение в плечо.

Мелькнула мысль, что обрызгивать все кровью как-то не культурно.

— Охо-хо-хоюшки-хо-хо! — возвестил громогласно врач, а я спиной почувствовала нечто твердое.

Воспоминания подсказали, что это кушетка в кабинете доктора, на которой я когда-то лечилась от сотрясения. Однако знакомая обстановка радости не вызвала. Только страх накатил удушливой волной, заставляя широко распахнуть глаза. Клодель Арчибальд попытался убрать руки, но я панически ухватилась за его ладонь, попытавшись сесть.

Но только рухнула обратно, ударившись затылком и глухо застонав. А там, наверху, был потолок. Белый. Меня почему-то потянуло на философские размышления о смысле жизни,