Ведьмак и сам был сильно изнурён, хорошо, хоть вместе с божеством рассеялась не только ментальная тяжесть, но и тёмная магия. Будто уходя, Чернобог забрал её излишек с собой. Воздух наполнился свежестью недавно отгремевшей грозы.

Финя был слаб, будто от сильной кровопотери, хотя те немногие капли, что слились из раны, не могли её вызвать. Придерживая друг друга, наставник и ученик вышли из храма. Индрик подставил им свою спину, извернувшись так, чтобы не составило труда на него забраться, доставил в гостиницу. А дальше…

Финя ещё целые сутки приходил в себя и не без помощи снадобий ведьмака. Зато, что весьма порадовало Видана, с его ауры полностью исчезли метки проклятия, будто их и не было никогда.

Сам он пришёл в себя значительно быстрее. И единственное объяснение всему произошедшему – это плата за божественное вмешательство, которую заплатил каждый участник ритуала. Почему она оказалась настолько неравномерной? Не человеку решать.

Чуть позже прискакал гридень княжеский и пригласил их в крепость. Они принарядились и, как оказалось, не зря, ибо попали на скромное, даже по простым общинным меркам, свадебное торжество. Причём, свершился обряд без их ведома и присутствия, но место за столом по правую руку Милонега им нашлось. И причина такой чести объяснилась тот час же.

– Финист! Сынок!! – бросилась к Фине Аника, обняла, прижала к себе, расцеловала опешившего парня. Выглядела женщина ненамного старше своего отпрыска. – Как же ты вырос. Совсем взрослым стал. – В неподдельной радости обернулась к подходящему к ним князю Милонегу. – Вот наш сын, Милушка!

И то, что князь хмурился, как бы заново разглядывая Финю, с которым ещё недавно откровенничал на аркудовой полянке, женщина совершенно не замечала.

– Познакомимся ещё раз, Финист? – Князь ухватил растерявшегося мальчишку за плечи, удерживая на расстоянии и впившись тёмным испытующим взглядом.

Нет, совсем иным стал князь за последние несколько дней. Ушла из него человеческая теплота и чувственность. Заменилась натура холодной отстранённостью и расчётливостью. Иными глазами смотрел он теперь на мир – Видан ощущал это ясно. Если и осталась в Милонеге какая-либо привязанность, то она заключалась в молодой супруге, ибо стоило ей коснуться его руки, как он тут же смягчился – разгладилась морщина посреди лба, и Финя оказался в его объятиях.

Далее и дед отрешился от кубка с мёдом. Боярин был куда как более искренен в проявлениях своего раскаяния и, повинившись словесно, сгрёб внука в охапку, обдав сильным запахом хмельного. И не расставался с парнем до тех пор, пока назвав несколько раз Анику, исчезнувшей Акиной, в смерть которой не поверил – нет тела, значит, жива, только прячется где-то! – не был уведён под белы рученьки в свои покои.

И хотя Видан был рад за Финю, но осознал с горестью, что лишился ученика, к которому уже успел прикипеть душой за это время.

Вполне закономерно, что Финист остался в крепости на правах наследника боярского, новообретённого признанного отцом, княжича. Жаль, конечно, из парня мог получиться сильный ведьмак, но если выйдет справедливый и мудрый правитель, то ещё лучше. Ученику, теперь уже бывшему, он желал счастья.

Что происходило в замке, ведьмак не интересовался, даже вместо себя послал грамоту с извещением нанимателей, что покидает Верхние Дубы по долгу службы, а расчёт просит прислать в Ковен как, и предусмотрено договором.

***

Они налетели внезапно и стремительно. Серые безликие всадники, закутанные в хламиды так, что видны были только глаза.

Ведьмак, занятый своими мыслями, слишком поздно сообразил, что конники, несущиеся ему навстречу, не просто встречная кавалькада случайных путников, а убийцы, прибывшие за его жизнью. Очень уж безликими и спокойными они казались: не кричали, не обнажали до времени оружие, всего лишь ускорились.

И если бы не свист рвущей воздух стрелы, от которой он вовремя интуитивно отклонился, ведь чудь никогда не промахивается, то Видан уже лежал бы, на раскисшей от недавнего дождя дороге в ворохе гниющей листвы. Прикрытие у вражеского отряда было идеально. Пусть их было всего четверо вместе с наблюдателем, остановившимся на удалении, они были отличными воинами: чёрный колдун, магический мечник, стрелок – стоили пары десятков обычных тренированных воев.

Они нападали слаженно, каждый своим методом стараясь с первого удара поразить цель, пока она пребывает в блаженном неведении. И место где они встретились, давало небольшой простор для боя. Лес отступал от дороги в обе стороны на сотни полторы шагов, образуя нечто похожее на вытянутую поляну вдоль пологого холма. Заросшая тальником яруга отделяла её справа.

Наблюдатель остановился на самом гребне взгорка и в бой не вмешивался. С первого же взгляда ведьмак определил в нём недавнего незнакомца, удравшего в прошлый раз не дожидаясь развязки. И, пожалуй, именно его можно было считать самым опасным из всей группы. Но аура – не лицо и человека не называет.

Всего несколько громких ударов сердца, и в пространстве навстречу ведьмаку раскрылась чёрной паутиной магическая сеть. Сверкнул заговорённый короткий меч, поднятый над головой наёмного душегубца, пришпорившего своего коня. Лучник, принадлежность которого к северному народу, выдавало особое оперение стрел, да особенная белизна лучащихся ненавистью глаз, осыпал встречного ворохом стрел, будто их у него несчётное множество. И если бы не особенность ведьмачьего плаща, то Видан был бы уже похож на ежа.

Вряд ли можно по настоящему радоваться схватке, если с психикой у тебя всё в порядке, но именно бой задвигает все ненужные мысли на задний план. Потому, что необходимо предпринимать усилия для того, чтобы выжить.

В сеть ударил формулой поглощения, она частично рассеялась, оставшиеся клоки упали с шипением в бурьян. «Наконец-то дорога перестала быть до тягости скучной!» И пока летели навстречу враги, успел выхватить свой меч, засиявший рунами.

Индрик, повинуясь мысленному приказу, сбросил с себя личину мирного коня, ощетиниваясь боевой ипостасью, оскалился звериной мордой, выпустив клыки. Лошадь мечника, направленная впритык, уже поравнявшаяся с ним, шарахнулась в сторону, с распоротым шипами боком. И удар нападавшего не достиг своей цели, отбитый ведьмаком, успевшим, вывернув меч, зацепить так же и плечо всадника. Впрочем, пробить защиту с первого раза не удалось.

И пока тот, скакал по инерции дальше и поворачивал коня, ведьмак ответил на чёрный заряд проклятия колдуна, медленно обходящего его с другого бока, огненной боевой трёхрунницей Сварога. Бил наверняка, затрачивая уйму сил, потому что из всей тройки нападавших, именно он был самым опасным.

Посыл, тёмным сгустком летевший в ведьмака, растаял, но и сам маг, излишне самоуверенный, отчего-то не сумел увернуться, вспыхнул,