Благовещенский сидел за столом, и на миг, только на миг, дрогнул огонек свечи…

Если бы кто-то видел его сейчас, сомнений в отцовстве Храмова не возникло бы. Копия, как есть – копия. Да, если что – я отобьюсь, какая разница, кто наследует, сын или внук, но рисковать не хочется.

– Здравствуйте, Александр Викторович.

– Здравствуйте, Мария Ивановна.

Глаза – потухшие, тоскливые. Да и лицо такое…

Плохо человеку, сразу видно. Даже на зрелище меня в пеньюаре не отреагировал. А что было делать? Платья местные – неудобные, мои рассчитаны на помощь служанки. Если я его не снимаю, служанка будет ждать вызова, не спать, мало ли что она увидит или услышит. А так – все. Я спать собираюсь, она свободна.

Так что картинка была забавной.

С одной стороны генерал-губернатор, одетый, как рабочий, с другой – я, в роскошном пеньюаре цвета шампанского, впрочем, разглядеть что-то под этой волной кружев возможным не представляется. Я в нем похожа на розу или хризантему, сплошные лепестки во все стороны. Пока до сердцевины докопаешься, озвереешь.

И Ваня, одетый по-домашнему, в джинсовку. Понравилась ему эта мода, он теперь где может джинсы цепляет. Но удобно же!

Я и сама бы, но нельзя. Не поймут. Дикари-с!

– Примите мои соболезнования.

Благовещенский махнул рукой, мол, слышал уже. Наслушался и накушался. И я расценила этот жест, как предложение перейти к делу.

– Демидов.

Глаза генерал-губернатора сверкнули яростью.

– Да.

Так-то лучше. А то тоска зеленая.

– Я могу поехать на рудник, – просто сказала я. – Или в гости. Или к любовнику – вариантов много. Главное, я буду вне города и с небольшой охраной. Думаете, удержится?

Храмов посмотрел на меня очень внимательно.

– Вы были против еще пару дней назад, Мария Ивановна. Что изменилось?

– Ирэна.

Благовещенский покачал головой. И правильно, я бы тоже не поверила на его месте.

– Мария Ивановна, моя дочь для вас всего лишь имя. Что еще изменилось?

– Это мои личные причины, – отрезала я. – Вы согласны на мое предложение?

– Ваши условия?

Однозначно, умный мужчина. Андрюшка тоже будет умным. Это хорошо.

– они простые. Мои условия – моя семья. Если со мной что-то случается, вы позаботитесь о них?

– Да, Мария Ивановна.

– Мои сыновья не должны оказаться в приюте. И братья тоже. Они должны получить наследство и жить спокойно.

– Это я обещаю. Более того, если с вами что-то случится, я выращу ваших мальчишек, как своих.

– Всех четырех?

– Слово дворянина.

Я кивнула. Лучшего и пожелать было нельзя.

– Тогда – куда я поеду?

Благовещенский хмыкнул.

– Полагаю, провести время с любовником. На небольшую заимку.

– Что?

– А других вариантов у нас нет. На рудник вы просто так не поедете – вас должны вызвать. В гости – пригласить. Это просто некому сделать, остается любовник. Высокопоставленный, недавно потерявший дочь…

– Вы сами?

– Разумеется.

Я покусала губу, задумалась.

А вот при таком раскладе я могу отбивать все обвинения. И говорить, что мы специально притворялись, чтобы заманить Демидова в ловушку. Это я могу…

А если мы и правда станем любовниками?

Нельзя.

Хотя… можно или нельзя, вот вопрос? Кто там помнит всех шлюх с которыми довелось спать?

Ладно, начнется игра, там и посмотрим, какую масть играть.

– И где же эта заимка?

– У вас есть карта района?

Я кивнула на стену. Там, пришпиленная кнопками, висела карта Березовского и его окрестностей. Храмов для себя делал.

Благовещенский подошел к ней, провел пальцем в противоположную от Лощины сторону.

– Примерно вот здесь.

– Остается разработать план.

– Подозреваю, Мария Ивановна, у вас уже есть свои идеи?

Идей у меня не было. Уж точно не по выманиванию Демидова. Вместо этого я составляла заклинания. А что?

Я ведь буду безоружна. И моя магия… вот есть такой вопрос. Магия земли – это магия стихий, она может быть заблокирована. А магия крови Полоза?

Магия змеедевы?

Ох, подозреваю я, что на нее никакая блокировка не действует. Но как ей правильно воспользоваться?

Ничего, я еще придумаю.

* * *

На следующий день игра началась.

В моей спальне, под кроватью, нашли мужской носовой платок. Казалось бы – откуда?

Вот и горничная задалась тем же вопросом. Я покраснела (надеюсь, получилось убедительно), выхватила у нее из рук платок и сказала, что это Ванечкин.

Учитывая, что платок был из лучшего батиста, да еще и с монограммой "А.В.Б.".

Конечно, Ванечкин! И все в это дружно поверили!

Ровно через два дня я опять удалила прислугу. А вернувшись, садовник (он же сторож) обнаружил помятые кусты, через которые прошел кто-то массивный и следы под моим окном.

А я… вот неосторожность-то, вот беда, пролила на простыню кувшин с морсом. Целый.

Захотелось мне в час ночи клюквенного морса, я и пошла его пить. И взяла с собой, а то ж! В спальню.

И пролила на кровать.

Беда, беда…

Почему-то мне никто не поверил и поползли слухи. О любовнике.

Я не сомневалась, до Демидова они тоже дойдут. Пришлось вызвать портниху и заказать пару платьев. И – конечно для себя! – несколько пеньюаров. Изящных, красивых, с вышивкой и разрезами!

Дальше?

Дальше – больше.

Туфли и шляпки.

Внезапные отпуски для прислуги, странным образом совпадающие с проблемами. То я кисель пролью на простыню, то на нее ребенок пописает, то еще что.

Ссора с братом, который выговаривал мне, что так вести себя нельзя. Потом мы "заметили" служанку – и я ее выгнала.

Давно хотела, кстати говоря. То, что у меня есть деньги, совершенно не повод у меня воровать, а ее уже пару раз ловили. Вот, теперь она была выгнана с пользой.

Якобы – за воровство, а уж что она разнесет по городу – ее проблемы.

Потом меня навестил отец Александр.

Этого разговора я побаивалась, потому как священников мы в наш план решили не посвящать. Никого не посвящать, мы же не наем, кто в городе работает на Демидова, а кто на моих убийц. А потому – нагнетаем обстановку.