– Значит, на мне подэкономил, схалтурил! – обиженно заявил Семиун.

– Послушай, ты парень молодой, тебе харю лишний раз всякой гадостью мазать не след…прыщи пойдут или еще чего, личико твое юное да невинное портящее.

– А броньку такую ты у кого стянул? Неужто у гробовщика?

– Во, странный ты тип! А у кого ж еще, дурья башка? – рассмеялся Шак, используя вместо полотенца огромный лопух. – Я ж, кроме особняка лесного, нигде больше барахло не воровал.

– Что он сам в ней не ходит?

– А почем мне знать? Встретишь, спроси, – пожал плечами поднявшийся на ноги Шак и медленно прошествовал к козлам кареты. – Покрасовалась, девица, дай и другим шмоточку поистрепать!

Пребывавший в завидном расположении духа скиталец забрал у находившейся все еще без сознания Олы черный дорожный плащ и накинул его себе на плечи.

– Так оно получше будет, не столь приметно, – пояснил свой поступок Шак. – Бронька, она, конечно, отменная, но уж слишком хороша для здешней глуши. Я другую б взял, да не было…

– А чего это ты рыцарем обрядился? – Семиун нутром чуял, что компаньон что-то утаивает, и не переставал задавать вопросы.

– Потом, по дороге расскажу, – ответил Шак, которого нисколько не смутила подозрительность товарища. – Поверь, оно так сподручней будет.

Бродяга ловко вскочил на коня Олы и приказал лекарю отвязать лошадей, запряженных в карету. Ездить без седла Семиун умел. Многие простолюдины и оруженосцы не очень богатых рыцарей ездили в ту пору без седел. Парочка продолжила путь, оставив отдыхать на козлах кареты мирно спящую красавицу, и даже весьма непрактично, но зато галантно, не стала уводить с собой лишнюю лошадь. Семиун пытался облагоразумить Шака, объяснял, что как только девица проснется, так тут же кинется за ними в погоню, поэтому лучше прихватить кобылку с собой, тем более что в дороге лишние копыта не помеха, но загадочно улыбавшийся Шак лишь качал головой. Он знал, что к тому времени, когда девушка-рыцарь, состоящая на службе у графа Лотара, проснется, ситуация изменится настолько, что им уже будет не до глупых игр в ищеек и воров, в преследователей и преследуемых.

* * *

Примерно через полчаса довольно быстрой езды всадники выехали из леса. Дальше дорога шла полем, огромным, поросшим сорняками участком земли, тянувшимся, по словам бывавшего в этих краях Семиуна, до самого Гажерье, одной из деревень, где бушевал мор. Неугомонный юноша продолжал мучить Шака расспросами, хотя тот ему все подробно объяснил и рассказал. Из всего барахла, найденного в особняке, выбор бродяги пал на странного вида доспехи далеко не случайно. Во-первых, как уже показало их путешествие, в дороге всегда найдется множество людей, по различным причинам, но чаще всего ради наживы, желающих полоснуть одиноких путников ножичком по горлу или дать лопатой под дых, поэтому разумней быть защищенным броней, нежели щеголять с голым пузом. Во-вторых, пластинчатое одеяние было явно дорогим, и Шак его прихватил в надежде, что потом, когда и если их скитания благополучно закончатся, он сможет продать доспехи и таким образом изрядно поживиться. В-третьих, и это важнее всего, притворяясь рыцарем и слугой, путники могли избежать многих бед, которые непременно обрушились бы на голову странствующего купца или того же самого бродяги. На вооруженных всадников редко нападают разбойники, ведь с них нечего взять, кроме оружия да доспехов, из которых любителей побренчать острой сталью нужно вначале умудриться как-то вытрясти, притом с немалым риском для собственной жизни. Странствующих рыцарей не досматривают патрули, благородные воины свободно проезжают мимо дорожных постов и караулов, в то время как ретиво исполняющие свой долг солдаты охотно потрошат повозки купцов и сумы путешественников.

– А ежели все-таки остановят, то кем ты представишься, какое имя рыцарское назовешь? – скрупулезно искал слабые стороны опасной задумки дотошный и чуточку перетрусивший Семиун.

– Первое попавшееся, что на ум придет, – хмыкнул Шак и тряхнул головой, отправляя назад длинные локоны, к которым еще не привык. – Например, Ферико Кровожадный из Манверо, маркиз Турбонсо Гарфоло Диварнг из Келиорса…Мало ли, лишь бы длиннее имя, тогда его уж точно никто не запомнит.

– А если…

– А если усомнятся немытые мерзавцы, то сапогом по роже! – не дал договорить лекарю Шак. – И вообще, перестань меня злить. Не хочу я заранее башку всякой глупостью забивать. Вот возникнет оказия, тогда что-нибудь и удумаю, а пока дай отдохнуть!

– А если рыцарь…рыцарь на службе у графа к тебе прицепится, что тогда? – гнул свою линию Семиун. – Поединок? А ты уверен, что сможешь достойно владеть мечом?

– Я, как человек благородных кровей, со слугами таких разговоров не веду, – важно напыжился Шак, но все же не смог удержаться от подлой ухмылки, – но тебе все же скажу. Рыцарь рыцарю и по морде дать может без всяких там поединков, лишь бы слуг не в меру болтливых поблизости не было…Ну-ка, дружище, попридержи язычок и езжай шагов на пять позади, не вровень со мной!

Шак потребовал этого не потому, что устал от разговоров, хотя это тоже было правдой. Шагах в ста впереди по дороге виднелась телега, а на ней сидело пятеро-шестеро человек в простеньких кожанках, вооруженных топорами, копьями и деревянными щитами. Судя по одежде, мужиков можно было принять лишь за разбойников, даже деревенские ополченцы вооружены лучше, но воткнутая возле телеги жердь, на которой гордо развевался стяг графа Лотара, упреждала путников, что перед ними не лихие люди из леса, а уважаемые, находящиеся на службе у хозяина здешних земель наемники.

Небритые и нечесаные слуги графа проводили рыцаря и его оруженосца недобрыми, подозрительными взглядами из-под надвинутых на самые брови шлемов. Как и сказал Шак, постовые не стали их останавливать, только один из них, видимо старший, выкрикнул с телеги: «… знает ли благородный рыцарь, что в Гажерье мор?» Семиун правильно повел себя и выкрикнул в ответ, что благородный рыцарь слышал о постигшей земли сиятельного графа Лотара напасти. Наемники кивнули в ответ и потеряли к проезжим всякий интерес. Если бы им ответил Шак, то тогда как раз и начались бы расспросы, вполне вероятно, приведшие к потасовке. Согласно существовавшим в королевстве обычаям, рыцари не удостаивали простолюдинов чести общения, пусть даже находившихся на службе, для этого и не только для этого с ними путешествовали слуги.

Отъехав от заставы шагов на пятьдесят, Шак подал Семиуну знак приблизиться. При этом он даже не оглянулся назад, поскольку все еще чувствовал на своей спине пытливые взоры.

– Ты ничего не заметил? – спросил бродяга, когда юноша поравнялся с ним.

– Лотар отребье нанимает вместо настоящих воинов, – прошептал лекарь, по неопытности опасавшийся, что ветер донесет обрывки его слов до оставшихся позади солдат. – Видимо, с деньжатами в графской казне совсем плохо стало, оно и понятно…мор…какой тут, к черту, урожай да доход?

– Дурак ты, жизнью не ученый, – хмыкнул Шак. – Эти ребята как раз не сброд, хоть и выглядят плохонько. Ты заметил, как лежит оружие у них в руках? Тот, что с краю сидел, прям с топором и родился. Остальные тоже, видать, в баталиях поучаствовали…