смотрел на меня, потом последовал моему примеру. Забавная картина: двое голых мужчин гребли в лодке, периодически прикладываясь к фляжке. Но нам было не до веселья. Мы продолжали грести и грести, сменяя друг друга, и уже не надеясь, что это когда-нибудь закончится. Совсем недалеко от берега силы совсем отказали, и нам пришлось завалиться на дно шлюпки, чтобы передохнуть. Наконец, шлюпка ударилась носом в гальку пляжа, окружённого скалами.

Натянув выжатые штаны, мы высадились на берег. Вытащить всё из шлюпки было делом десяти минут. Ещё пять минут — и лодка лежала в прибрежных кустах, перевернутая вверх килем. Несколько камней было положено сверху лодки для маскировки. Зачем мы прятали шлюпку? Объяснить невозможно. Наверное, исходя из какого-то инстинктивного чувства. Посчитав этот пустынный пляж удобным местом для того, чтобы обсушиться и отдохнуть мы начали раскладываться на прибрежных камнях. Однако долго задержаться на этом берегу у нас не получилось. Вскоре сверху мы услышали крики: со скал на нас смотрело несколько солдат. Судя по униформе и каскам, они были из экспедиционного корпуса. Радостно замахав им в ответ и похватав свою одежду, мы начали карабкаться по горной тропке, ведущей наверх. Поднявшись, мы оказались на плоскогорье, где нас ожидала пара угрюмых солдат в шортах. Я рассказал им о том, что с нами случилось. Бойцы, молча выслушав меня, повели нас куда-то по узкой тропе, окружённой колючим кустарником. Вдали раздавались одиночные выстрелы винтовок, иногда взрывы.

Так Януш и я попали в расположение одного из подразделений второй новозеландской дивизии: пара десятков вылинявших на солнце палаток, в одну из которых, откинув полог, нас и втолкнули.

Я осмотрелся вокруг: по периметру разбросаны разноразмерные ящики, очевидно, служившие столами и стульями для находившихся там офицеров. В середине палатки вокруг двух ящиков, поставленных друг на друга, сгрудилось несколько человек. К одному из них и обратился сопровождавший нас солдат. Офицеры что-то рассматривали на неряшливых картах, разложенных перед ними. Наступали уже сумерки, поэтому на импровизированном столе рядом с картами горели фитили, вставленные в гильзы крупнокалиберных пулемётов. Глядя на эти «светильники», почему-то засосало под ложечкой, вспомнился последний разговор с Папашей Гийомом: «Неужели дела так плохи? И наша главная задача — это участвовать в эвакуации союзников с острова?»

Один из офицеров — очевидно, старший среди новозеландцев — вскинул голову. Я не мог не сдержать улыбки: «Мир тесен!» Перед нами стоял майор Килпатрик, собственной персоной! Тот самый майор, грузивший на «Бретань» новозеландских бойцов в порту Пирей.

− Сэр! Месье Килпатрик! — я нарушил субординацию.

От удивления майор не заметил мою вольность.

— Откуда ты меня знаешь, матрос? — его взгляд пробежал по двум мужчинам, одетым в мокрые штаны.

− Сэр, мы матросы с французского транспорта «Бретань», который эвакуировал ваших солдат в Пирее.

Килпатрик прищурился, разглядывая нас. Но его лицо быстро прояснилось.

− М-да-а, я помню этого долговязого губошлёпа, − он кивнул на Януша.

− Януш Ковальски, сэр, − комично отдал честь мой полуголый товарищ.

− Поляк? − немного удивился майор.

Януш кивнул.

− Викто́р Ракито́ф, сэр, − последовал я его примеру. Со стороны, наверное, это напоминало пародию на бравых моряков, но тогда нам это не казалось смешным.

− Русский? — удивление Килпатрика нарастало.

— Так точно, сэр, — прозвучал мой ответ: «Что мне ещё оставалось ответить? Слишком долго объяснять моё происхождение».

Новозеландцы переглянулись, а затем разразились смехом. Януш и я непонимающе обменялись взглядами: «Что смешного?» Но их смех так же быстро закончился, как и начался.

— Ну, что же, господа, перед нами последние патриоты Франции, — резюмировал Килпатрик, затем саркастически уточнил: — Поляк и русский.

Честно говоря, мне стало невесело от такого рода шуток, но это была не та ситуация, чтобы обижаться. Однако шутливая атмосфера быстро улетучилась. Лица офицеров снова стали озабоченными. Я понимал, что наша беда для них — очередное звено в цепи трагедий под названием война. Чувствовалось, как в их глазах снова закрутились жернова тревоги.

— Выдайте им что-нибудь из формы, — приказал майор сопровождавшему нас солдату, глядя на мокрую одежду в наших руках, — только сухое, — усмехнулся он.

— А если шпионы? — засомневался один из офицеров.

— Шпионы? Выдайте винтовки — и на рубеж первого взвода. Там лощина, тяжёлая позиция, — Килпатрик снова склонился к бумагам на ящике, к нему присоединились остальные офицеры, забыв про нас.

Нас вывели из палатки и отвели к санчасти, где дали бельё, форменные куртки с нашивками, штаны, толстые гольфы; ботинок не было — оставили свои. Пока мы жадно поглощали тушёнку, наши боты сушились у костра. Вскоре один из солдат принёс каски и винтовки. Теперь мы стали пехотинцами новозеландской дивизии. Могло показаться удивительной метаморфозой, но ничего странного в этом не было. По дороге к позициям уже «своего» взвода мы встретили несколько солдат в отличной от новозеландцев форме. «Греки», — догадался я. Смуглые с большими чёрными усами мужчины брели по пыльной дороге в сторону позиций. У многих выцветшая форма была порвана, из под касок торчали кепи, напоминавшие большие пилотки, натянутые на голову до ушей, в руках старые, ещё времён Великой войны австрийские винтовки. Вот такие разномастные крупицы присоединялись к новозеландцам, чтобы преградить путь немецким парашютистам. Мы не стали исключением. По дороге новозеландцы обучили нас обращаться с винтовками, поделившись какими-то хитростями при прицеливании и перезаряде оружия.

Когда мы прибыли на место, уже совсем стемнело. Между двумя холмами протянулось несколько наспех вырытых траншей и пара блиндажей, за одной из возвышенностей стояло несколько палаток. Я задрал голову вверх — на верхушках холмов кто-то шевелился. «Пулемётные точки», — догадался я. Сопровождавшие нас солдаты представили меня и Януша седому сержанту, командовавшему взводом. Тот хмуро осмотрел пополнение и вынес решение:

— В окопы. В ночной караул, — после чего повернулся к нам спиной и направился наверх холма по еле различимой тропе.

Один из пехотинцев махнул нам рукой, и через несколько минут мы спрыгнули в окоп. Вскоре рядом оказались ещё два бойца-новозеландца. Нам коротко объяснили наши обязанности: нести службу ночных дозорных и при любой угрозе поднимать тревогу; после двух часов караула нас сменят для отдыха. Оставив нас на месте, пехотинцы отошли метров на пятьдесят по окопу в сторону. Я осмотрелся: полуосыпавшаяся зигзагообразная