сейчас, вчера, сегодня, пока не потушили ночник. Я ей сказала, что так не оставлю, и вот появилась рука, она знает, ведьма, что уговорить меня не может, может только испугать. И поманила рукой, звала или оттолкнула? Если черная эта вода не захлестнет, то они не узнают, что я не сплю. И тогда…

№***

"Сонечка, милое золотце!

Я тебя не застала, по телефону сказать не могу, почитай внимательно и сделай, что можешь, пожалуйста, за мной не пропадет. Как я говорила, придет от меня женщина, очень давняя бедная подружка, сейчас живет у меня, ужасно стеснила нас с Владькой, но не это страшно. Так получилось, что она теперь не моя пациентка, а твоя. Пошла чистая клиника, патологическая боязнь темноты, навязчивые идеи и, как Владик уверяет – глюки. Анамнез страшно запущенный: в юности психические травмы и неврозы, легкая патология поведения, лечения не проводилось. Потом увлечения восточными комплексами, пыталась спать на гвоздях, дальше пробовала препараты без консультаций, составляла свои схемы и довела организм до точки.

Прошлым летом находилась на грани, ее с трудом вытащили. Сейчас посмотришь сама, но, пожалуйста, Соня, будь пообходительнее, там сплошная патология поведения. Не дай Бог заподозрит твою специальность, кстати, она придет проконсультироваться из-за расстройств сна. Попросит легкий нестандартный препарат, не более того.

Сонечка, будь ангелом, встряхни свою фармакопею и дай ей что-нибудь успокоиться. Просто снять возбуждение и пригасить активность. Больше двух недель она у нас не проживет, но чтобы ничего не натворила. Стационар пропишу по месту жительства, боюсь, что этого не избежать. Впрочем, сама посмотришь.

Пример, не знаю, доложит ли сама. Увидела по телевизору мертвое тело, шел репортаж об убийстве, и уверяет, что преступление совершили ее знакомые, рвется разоблачать. Не исключаю, что следующие кандидаты в убийцы мы с Владиком, он-то уж точно. Для смеха отмечу: это она его уронила в детстве, помнишь, я рассказывала, как он у нее неудачно скатился с рук. С тех пор у них жесткая взаимная неприязнь, не удивляйся, если бедняжка его в чем-нибудь обвинит, может быть, даже не напрасно. Ночник он из ее комнаты регулярно уносит, великовозрастный поросенок. Они меня друг к дружке ревнуют, она никак не может простить, что я его родила и т. д. и т. п.…

Я думаю, Сонечка, что ты поняла достаточно. Целую тебя и обнимаю.

Алина."

Письмо было надлежащим образом запечатано, надписано «доктору Софье Андреевне лично в руки» и оставлено на самой середине докторского стола. Посетительница очень торопилась и дождаться доктора Софьи Андреевны не смогла. Она только попросила разрешения позвонить по телефону из кабинета, но там работал внутренний аппарат, и ей позволили кратко переговорить с сестринского поста.

Визитерша сделала два кратких звонка. Одному абоненту она призналась, что сделала все, что могла, но не уверена, что выйдет толк. По второму номеру ей пришлось говорить чуть дольше, и по всей видимости, ее не понимали. Однако медицинское время было дорого, и дольше занимать телефон гостья не решилась.

У регистраторши на столе она оставила записку следующего содержания.

"К Софье Андреевне приходила Алина Мельникова, оставила письмо и очень просила прочитать, прежде чем примет от нее женщину. Но ничего пациентке не говорить, и не в коем случае не сообщать, что она приходила."

Записка получилась сумбурная, но опытный персонал понял, и никто не задавал лишних вопросов.

№****

В одной из газет появилась небольшая заметка, что пропавшая машина, числившаяся за «Экспрессом», найдена в углу парка, примыкающего к печально известной больнице имени Кащенко, в ложбинке подле пруда. Естественно, в упомянутой клинике произвели инвентаризацию вновь поступивших пациентов, но никого, относящегося к «Экспрессу», выявлено не было. Нахождение белой «Лады» в окрестностях дома скорби причислилось к необъяснимым загадкам. Зато одно из исчезновений разъяснилось. Девушка, занимавшаяся в «Экспрессе» связями с общественностью, вовсе не растворилась бесследно, как ранее полагали. Оказалось, что она срочно выехала на место работы и временного жительства в Эмираты. Малоизвестное туристическое агентство организовало там базу отдыха с шопингом и предложило юной даме в срочном порядке место менеджера по недвижимости и отельному бизнесу. Девушка ухватилась за выгодное предложение и оформляла выезд с такой поспешностью, что не успела предупредить о своем уходе на прежнем месте, именно в «Экспрессе». Подобные казусы безусловно случаются время от времени, так что одно мнимое исчезновение удалось проследить.

Однако более никто из оставшихся в неизвестности знать о себе не давал. Оставалось надеяться…»

Когда Михаил Званский ознакомился с содержанием газетной публикации, он усмехнулся и сообразил, что сподобился стать предметом тайны. Не то, чтобы ему это сильно польстило. Приключения с тайнами в его жизни возникали регулярно, нисколько его не удивляя, художник относился к подобным явлениям с философическим спокойствием. Однако взял происшествие на заметку и уведомил работодательницу Аллу Кирилловну, что как-то недавно они с Катюшей гуляли вокруг дома, а вышло вот что… Даже газеты почему-то заинтересовались. Какой-то "Экспресс", может быть, Аллочке будет любопытно или зачастившему визитеру с бородкой и крысиным хвостиком на затылке.

– Между прочим, – заметил Миша как бы между прочим. – Не совсем вяжется его помойный облик, особенно бороденка, с роскошным черным лимузином.

Правда, более ничего против нового ухажера Аллы Миша не имел, ему нравились простые и изысканные манеры последнего. И в колорите тот разбирался совсем неплохо. Когда был у Миши в мастерской, то замечания были вполне дельные, даже не слишком дилетантские. Просил придержать для него пейзаж с ярким авто, и Миша отчасти пообещал. Хотя сам пока не отработал сочетания: бледно-салатный высокий дом, растворенный в сером воздухе и багряный объемный эллипс, остановленный на бегу. Что-то в этом было…

Алла в тот день завершала перевод, не отходила от компьютера и выслушала Мишу рассеянно. "Экспресс" пролетел у нее мимо ушей, но дом скорби имени Кащенко и невнятное вишневое авто задержались на какое-то время.

№*****

– С меня хватит, – заявил в один не слишком прекрасный день Григорий Львович Ржеутский. – Просто надоело смотреть, как ты дергаешься, никаких нервов не напасешься. Мы уже не молоденькие, здоровье не то, так что я решил. Бери девку и поезжайте вон. Отдыхать, дышать морским воздухом, загорать и купаться. Ничего с ее школой не случится, с удовольствием прогуляет пару недель. Деньги я вынул, билеты и визы сделал, отель заказал, послезавтра извольте на Канарские острова, там вечная весна! Собирайся и Кнопку собирай!

– А как же ты? – спросила ошеломленная его жена Наталья.